Костя приложил ко рту кулак, пытаясь спрятать ухмылку. Только этого не хватало, чтобы Николайск стал зоной. Уголовников здесь, конечно, много, но не до такой же степени.
Но Бизон заметил, косо глянул на него. Затем широко отвел руку от груди, желая показать, какой широты и глубины его душа, и вряд ли в этот момент думал о выстреле, но именно это и произошло.
Пуля пробила черный, в косую полоску, галстук, Бизон дернулся, удивленно глянул в сторону, откуда стреляли. Бокал вывалился из его руки, разбился о тонкостенный графин, осколки стекла хлынули на пол, водка, вперемешку с шампанским, залила белую скатерть.
– Я не понял! – прохрипел он, одной рукой хватаясь за грудь, а пальцем тыча в сторону подсобных помещений, откуда прилетела пуля.
Испуганно взвизгнула тонкая душевная конструкция какой-то дамы, бизнесмены и чиновники, роняя стулья, потянулись к выходу, а бандиты, срывая на ходу галстуки, рванули за киллером. И Бизон шагнул вслед за ними. Даже смог выйти из-за стола, но на этом его земной путь и закончился. Он рухнул на пол, стаскивая со стола скатерть, лопалось стекло, бился фарфор, звенела столовая сталь. Костя склонился над телом, попытался нащупать пульс, но сердце уже не билось.
Бизон лежал с открытыми глазами. Взгляд его стекленел, на лице костенела гримаса удивления и страха. Костя хотел закрыть ему глаза, но Татьяна дернула его за руку:
– Уходить надо!
Она тянула его к выходу, как будто и ему могла угрожать опасность. Костя на миг задумался. А вдруг и его собирались убить, как компаньона Бизона? Но панике он не поддался. Да и как его могли убить, если киллер наверняка сверкал сейчас пятками, а не призмами оптического прицела.
– Давай, давай!
Он противился, но Татьяна упорно тянула его к дверям.
– Я здесь главный, я должен остаться, – протестовал Костя.
– Есть директор, пусть он и отдувается! – не сдавалась она.
Он позволил усадить себя за руль своего «БМВ», но двигатель завел не сразу. А куда торопиться? Сейчас ему точно ничего не угрожало. Стрельбы нет, киллер уже где-то далеко, а возможных сообщников мог отпугнуть экипаж патрульно-постовой службы, который подкатывал к ресторану.
– Уезжать надо, – торопила Татьяна.
– Зачем?
– Давай, давай! – Она упрямо дергала его за рукав пиджака.
– Ну, может, ты и права, – кивнул Костя, включая скорость.
– Я хочу домой… Ты слышишь, я хочу домой!.. – Ресторан уже остался далеко позади, а Татьяна продолжала дергать его за руку, как будто машина все еще стояла на месте. – Домой, домой…
Ему и самому хотелось домой. Страха не было, но вместе с тем отсутствовало всякое желание находиться подле покойника, давать объяснения.
– Почему его убили? – спросила Татьяна. Взгляд ее ожил, дыхание успокоилось, но бледность заливала щеки.
– А ты не знаешь, сколько у него врагов?
– Мы же в этом не виноваты?!
– Мы-то здесь при чем?
– Ну, мы же хотели его убить…
– Хотеть – это одно, убить – другое.
– Да, конечно, – кивнула она, закрывая глаза.
Ее щеки порозовели еще до того, как машина причалила к дому. А рюмка коньяка на кухне заставила их покраснеть.
– И что теперь? – Татьяна смотрела на Костю так, будто от него одного зависело, как будут развиваться события дальше.
– А что теперь? Бизона нет, а рестораны остались…
– Наши рестораны остались, а бандитские?
– Ну, я не знаю, кто там за Бизона будет. Но кто-то будет. Как там решат, пока неизвестно…
– Решат. И свои рестораны продадут, и твои.
– Кишка тонка.
– Хотелось бы на это надеяться… Братва сейчас наследство делить будет. Клочки по закоулочкам полетят. Как бы нам не досталось… Что-то делать нужно.
– Людей соберу, – в раздумье кивнул Костя. – Силой на силу не попрут.
Татьяна вопросительно глянула на него. О каких это людях он говорит?.. А люди у него были. В каждом своем ресторане по два штатных охранника, парни, может, и не самые боевые, но вида внушительного. Идея ей понравилась, но все-таки она предложила и свой вариант.
Сильный взгляд может давить извне, а может разрывать изнутри. Майор Шемякин смотрел на Костю, вкручивая в него буравчики своих глаз. Вкрутит взгляд и взорвет его, вкрутит и взорвет. Слабенькие взрывы, но нервы уже гудят, как сирены во время бомбежки.
– Значит, ресторан «Горизонт» вы открыли по поручению гражданина Горячева?
– Да, он давал мне деньги, я их осваивал.
– И таких ресторанов по городу несколько? – вкручивал рубоповец.
– Несколько, – кивнул Костя.
– Горячев давал деньги, вы открывали рестораны. Но теперь Горячева нет, и рестораны принадлежат вам, так я понимаю? – взорвал Шемякин.
– Нет, я как был, так и остался распорядителем, – скривился Костя.
– Сколько вы открыли ресторанов по поручению Горячева? И кому они сейчас принадлежат?
Костя ответил на все вопросы, по памяти перечислив фамилии людей, на которых была оформлена собственность.
– Кто такой Иван Михайлович Севастьянов? – спросил майор.
– Не знаю, не видел.
– Подставное лицо?
– Возможно.
– А если Севастьянов отпишет вам ресторан? Надавить на него посильней… Или уже?
– Я не знаю, кто убил Горячева. И к его убийству не имею никакого отношения. И не надо на меня давить, – покачал головой Костя. – Время и нервные клетки не восстанавливаются.
– Насчет нервных клеток не знаю, но время можно повернуть вспять, – усмехнулся Шемякин. – Например, можно вспомнить, как вы помогали киллеру готовить позицию.
– Я помогал?
– Вы планировали ресторан, вы знаете расположение помещений. И еще вы знали, что Горячев будет на открытии ресторана. Даже знали, где он будет стоять. Киллер стрелял из коридора, соединяющего кухню и кладовку. Через смотровое окно. Выстрелил и вернулся в кладовку, а там окно, через которое он ушел. Так было?
– Вы занимаетесь этим делом, вам видней.
– На окне была решетка, но киллер ее заранее подпилил. Как это можно объяснить?
– Не знаю.
– Я знаю. Он перебрался через забор ночью, пока сторож спал, и спокойно подпилил решетку. Но кладовку он открыл ключом. Кладовка закрывалась на ключ, а он смог ее открыть, причем без всякого взлома. А это как объяснить?
– Не знаю. Я кладовками не занимаюсь, ключи от них не храню…
– А смотровое окно? По-моему, это была ваша идея.
– Да, моя. Повар должен поддерживать зрительный контакт с залом. Я сам повар и знаю, как это важно.