Исчез Гасан, но вот объявился снова. Возможно, Татьяна его и выдернула из небытия. А откуда он тогда узнал, что у Вики счеты к чете Баулиных? Как он догадался заручиться ее поддержкой? Кто подсказал ему привлечь на свою сторону эту дрянь? Возможно, Татьяна и посоветовала. А может, она сама же с Викой и договорилась…
Возможно, Татьяна так и не простила Костю. И любовь к Гасану не остыла. Но так просто от мужа уйти не резон, ей нужны деньги, вот она и придумала, как их достать. Полтора миллиона – это всего лишь цветочки, ягодки впереди…
А возможно, Сашка навязался сам. Взял Татьяну на шантаж, и теперь она играет на его стороне против своей воли. Но если так, то прощения ей все равно больше не будет…
– Да и не о том ты думаешь… – покачал головой Костя. – Думай лучше, зачем меня подставили.
– Подставили?!
– А кого в убийстве обвиняют?
– Ну, пока не обвиняют, – нерешительно проговорила она.
– Но подозревают… Этот майор от меня не отстанет…
Официантка подала кофе, но Костя едва на нее взглянул.
– Может, и подставили, – пожала плечами Татьяна, когда девушка ушла.
– Зачем?
– Ты же отказал Филину, вот он тебе и отомстил…
С Филином Костя встречался всего один раз. Бандит нагрянул внезапно, предъявил ему за рестораны, предложил компромисс, Костя пообещал подумать. Но шло время, а Филин за ответом не приходил. А неопределенность иной раз хуже открытой войны. Может, потому Костя и рванул, сломя голову, на встречу с ним… А ведь мог бы людей из охраны взять. А еще лучше – Шемякина с его спецами привлечь. Но именно этого и боялся Филин, поэтому так долго не объявлялся. И если бы Костя обратился за подмогой, встреча бы не состоялась. В очередной раз Филин позвонил ровно в тот момент, когда Костя въезжал во двор шестнадцатого дома по улице Горького. Он следил за ним, поэтому и назвал номер квартиры…
– А Вике ты что сказал?
– Вике?
– Ну, она же сказала, что все теперь через нее.
– Ты откуда знаешь? – встрепенулся Костя.
– Как откуда? – удивленно глянула на него Татьяна. – Ты сказал.
– А почему к Филину сам поехал, без оружия? Об этом я говорил?
– Почему?
– А потому что врасплох он меня застал. Приезжай, говорит, прямо сейчас. И чтобы никого с тобой не было…
А позвонил Филин как раз в тот момент, когда Костя выходил из офиса. И кто, интересно, мог сообщить ему об этом? И откуда он вообще знал номер его телефона?..
– А если он там не один был?
– Все могло быть, – кивнул Костя.
– Тогда почему поехал?
Только сейчас Татьяна испугалась за него, но «поздно» не всегда бывает лучше, чем «никогда». Лучше бы она пропустила мимо ушей его подсказку. Для нее лучше…
Не боится за него Татьяна, она всего лишь создает видимость. Костя с усмешкой вспомнил тот день, когда у него на глазах убили Бизона. Татьяна знала, кто это сделал, и за свою жизнь она тогда не боялась, но как же здорово ей удалось изобразить шоковое состояние. Умела она играть. И сейчас она играла, но ей уже не обмануть Костю. Он уже знал, с кем имеет дело.
– Я разобраться поскорей со всем хотел. И что мне там угрожало? Им от меня деньги нужны были, а не жизнь…
– Да, конечно, зачем им твоя жизнь? – кивнула Татьяна. – Им деньги нужны.
– Кому им? – резко спросил он.
– Как это кому? – нахмурилась она. – Филину.
– А кто он такой, этот Филин?
– Никто.
– Тогда с чего он взял, что я ему должен?
– Если он никто, ты ему ничего не должен. Но если он собой что-то представляет, то с ним лучше договориться по-хорошему. Если он смог подставить тебя, значит, он чего-то стоит. Такая логика.
– Бойков сказал, что есть человек, которого они подозревают, – вспомнил Костя.
– Ты не спросил, кто?
– Думаешь, Филин попался?
– А вдруг? Надо бы узнать, позвони Шемякину, пусть выяснит…
– Это само собой… – кивнул он.
Шемякин уволился со службы еще в позапрошлом году, но связи у него остались, и он мог многое. К тому же он обязан был помочь Косте. У бывшего подполковника своя охранная фирма, и рестораны «Гурман» входили в зону его ответственности. Костя оплачивал его услуги регулярно, без просрочек. Правда, Филина он найти так и не смог. Костя говорил, а он не смог. Или отнесся к просьбе недостаточно серьезно, или не захотел помочь…
Но дело сейчас не в Шемякине, а в Татьяне. Переживает она, волнуется, но за кого? За Костю или за Филина, которого могли арестовать за убийство? А может, она думает, что менты подозревают Гасана? Возьмут его, пропадет и она…
– Может, и не собирались тебя подставлять, – снова вслух подумала Татьяна. – Может, не поделили что-то…
Костя с горечью усмехнулся в кулак. Похоже, она действительно что-то знает. Знает, о чем говорит. И в самом деле, Костя встретился с Викой в районе семнадцати часов, а убили ее только через два часа. Он ушел, а Филин вернулся, заговорил с Викой, слово за слово, и – здравствуй, Дездемона… Да, Татьяна могла знать, как на самом деле все происходило.
– А может, это я ее убил? – спросил он, с шальным сарказмом глядя на нее.
– Ты?! – Татьяна мотнула головой, ошеломленно глядя на него. – Нет, ты не мог…
– Не мог, – криво усмехнулся он.
Она действительно знала, как все было.
– Может, все-таки меня хотят подставить?
Возможно, Гасан изменил план. Действительно, зачем раскручивать Костю на полтора миллиона, когда можно получить все. Его в тюрьму, а Татьяну – себе. Но для того чтобы посадить Костю, нужно подкрепить его вину. Возможно, Гасан уже подбросил улики. Через Татьяну.
– Убить ты не мог, – кивнула она. – А подставить могли.
– И что теперь делать? Может, уступить Филину? Отдать ему пару ресторанов, пусть пользуется.
– Зачем?
– Я отдаю ресторан, а Филин снимает с меня подозрения.
– Как он может снять с тебя подозрения?
– Ну, я не знаю… Ее подушкой задушили. А где она, эта подушка? Может, у нас дома? – Костя смотрел в сторону, чтобы Татьяна не видела, сколько злой иронии у него в глазах.
Но она уловила эту злость и спросила напрямик:
– Ты меня в чем-то подозреваешь?
– А я могу тебя в чем-то подозревать?
– Можешь! – Татьяна пыталась сдержать эмоции, но в ее взгляде сквозила обида. – Однажды я очень провинилась перед тобой. Теперь ты можешь меня подозревать во всех смертных грехах. Пожалуйста, твое право, но ты должен знать, что я ни в чем перед тобой не виновата… И подушку, которой задушили Вику, я тебе не подбрасывала…