— Сколько здесь?

— Десять рублей, чтобы знал — каменецкие могут не только людей на улицах похищать.

— Так это плата за моральный ущерб или аванс?

— Скорее, небольшой аванс.

— Понял.

Савельев протянул мне руку:

— Зла не таи, Олег. И удачи тебе.

Молча я пожал руку следователя и, кинув взгляд на темные небеса, подумал:

«Кажется, опять пронесло. Я уцелел и вышел из очередной ловушки невредимым. Кости не поломаны, почки не отбили, и зубы на месте. Это уже хорошо».

24

Возле ночного костра сидели повольники. Они пили горячий взвар и травили байки. Как обычно, вспоминали женщин и случаи из жизни. Разговор неторопливый и спокойный, с редкими солеными шутками и смешками. А я лежал под пологом и, завернувшись в спальный мешок, пытался заснуть. Только не получалось. Беспокойные мысли о будущем не давали расслабиться, и я думал о том, что будет завтра.

До Вольска, в который движется караван с припасами, осталось всего два перехода. К вечеру будем на месте, и я покину отряд Романтика. А что дальше? Нужна лодка, чтобы сплавиться вниз по реке, и ее можно купить. Благо деньги есть. Но у меня были сомнения в попутчике. Вместе со мной увязался Ельников, а я считал, что именно он сдал меня княжеским сыскарям. Как-то это подло. Хотя доказательств его двуличности у меня не было и сказать ему в глаза, что он мерзавец, я не мог.

Да чего там? Сам не без греха. Подписал документ и стал агентом княжества. От этого как-то не по себе. Но что делать? Я поступил правильно — все равно иного выхода не было. А как жить дальше и стоит ли работать на сыщиков, время покажет. Каждый день несет новые опасности, и неизвестно, какой срок жизни мне отмерила судьба. Тем более что вчера мы встретили очередных беженцев, которые двигались в сторону гор, и они говорили, что возле реки по-прежнему неспокойно. Бродят банды дикарей и появляются бесы, пропадают люди и горят фермерские поселения. Так что не исключены столкновения с противником…

— Так вот, наша рота в командировке, — пытаясь отвлечься от тяжелых дум, я прислушался к очередной истории, которую рассказывал Ефим, потеряшка, бывший спецназовец-контрактник, — ставится боевая задача — ночью выйти из расположения и лесами выдвинуться в точку, где предположительно находятся недобитые боевики. Пока ждали выхода, несколько бойцов обкурились и покушали «кашку». Поэтому лагерь покинули в неадекватном состоянии. Отошли от базы на пять километров, и один стреляет себе под ноги из пулемета — забыл поставить его на предохранитель. Очередь! Все замерли. Пока разбирались, в чем дело, другому укурышу померещилось, что рядом враг. Он давай в зеленку стрелять. Остальные за ним. Шквал огня. Вся рота поливает зеленку свинцом, а из базового лагеря стреляют из миномета. Слава богу, осветительными. Пока разобрались, в чем дело, потеряли время. В итоге демаскировали себя и задержались. Но самое интересное, что в итоге.

— А что в итоге? — спросил его Ельников.

— В конце концов, повернули дело так, что на роту была устроена засада. Духи хотели нас расстрелять, но благодаря тому, что мы спецназ ГРУ, противник был замечен и отбит с потерями для него. Несколько человек за это даже медали получили.

— Короче, очковтирательство?

— Оно самое. Сейчас расскажу еще одну историю. Снимайте котелок. Кому горячего взвара?

Стук кружек. Повольники разлили взвар, и Ефим продолжил:

— Как и обещал, еще одна история. Наш комбат, находясь в командировке, попросил у начальства новый автомобиль. Но ему отказали, и тогда он решил схитрить. По его приказу минеры заложили на дороге между нашей базой и ближайшим населенным пунктом фугас, а затем комбат выехал из лагеря и остановил свой старый уазик в этом самом месте. Затем он и водитель вышли, спрятались, и произошел подрыв. Машина в клочья. Общий итог следующий: террористы охотились на храброго комбата и подорвали его уазик. Комбат и водитель выжили, получили легкие контузии и медали. Ну и, конечно, комбату выделили новую машину. Но самое главное — репутация героического «чеченского» офицера, хотя у него, на моей памяти, ни одного боевого выхода. Только мародерил и металлолом сдавал. Так что учитесь, друзья мои, как нужно карьеру делать.

Кто-то засмеялся, а один из местных повольников сказал:

— В Каменце в кинотеатр ходил, кино про спецназ смотрел. Думал, на Земле спецназ в самом деле крут…

Ефим ему ответил:

— Спецназ есть спецназ. Крутых парней там больше, чем в простой пехоте, сказываются постоянные боевые задачи и серьезный отбор. Но армия — слепок общества, и если оно больное, то и вооруженные силы такие же. Поэтому в кино одно, ведь создатели иллюзий не снимают фильмы про слабаков, которые никому не нужны и не интересны, а реальность иная. Есть наркоманы и алкоголики, трусы и воры, хапуги и предатели, глупые офицеры и вороватые снабженцы. Как везде. Но самое главное не это, а то, что мы, несмотря на все наши проблемы, решали любые боевые задачи. Плевать на голод, холод и болезни. Дали работу — и мы ее сделали. Надо догнать духов — догоняли. Надо неделями сидеть в засадах — сидели. Надо взять полевого командира — брали. А что плохое вспоминаю иногда, так это, наверное, от тоски. Здесь, на Кромке, хорошо. Воля есть и можно развернуться. Но Родина, которой я давал присягу, осталась на Земле. И там я был готов гробить себя за народ, а тут главное мерило — деньги.

— Как же, — кто-то возразил ему, — здесь тоже есть за что умирать. Враг имеется, и мы воюем против дикарей, нечисти и мутантов, чтобы люди жили. Это достойно, и ради защиты мирных я готов умирать, хотя от денег не отказываюсь.

— По мне, так это другое…

В голосе Ефима была тоска. Он замолчал, а вслед за ним и другие повольники. Наступило затишье, и я, плотнее закутавшись в спальник, провалился в сон. Необходимо отдохнуть, потому что скоро моя смена и придется заступить в караул. Будем вместе с Ельниковым стоять. Так, может быть, удастся его разговорить и понять: он меня подставил или кто-то другой…

Кажется, только заснул, а меня уже разбудили. Протер глаза и посмотрел на часы. Без десяти минут четыре. Пора заступать.

Поднявшись, я скатал спальный мешок и спрятал его в рюкзак. Привязал каремат и взял оружие. Патрон в стволе. Я готов.

Зябко поежившись, выполз из-под тента и осмотрелся. На полевой лагерь падал снег. Бо́льшая часть повольников и обозников отдыхала. Лошади на местах, привязаны к телегам и жуют овес. Костры горят.

— Как обстановка? — Я подошел к огню.

— Все спокойно, — ответил повольник, которого я менял, и направился под тент, — только лошади иногда беспокоятся. Наверное, рядом дикий зверь бродит.

— Ясно.

Он ушел, а к костру приблизился Ельников. Земляк подвесил над огнем котелок с водой и сказал:

— Сейчас взвар сделаем. Взбодримся. Пройдись пока по периметру.