Мы должны убедить Башара Асада вступить в контакт с партией «Демократический союз» и ее отрядами народной самообороны Западного Курдистана и договориться о совместных действиях, в том числе о поставках вооружения. Мы бы поставляли оружие сирийскому правительству, а сирийское правительство передавало бы его партии «Демократический союз». Полагаю, что эта схема могла бы сработать. Я считал и считаю, что наша сосредоточенность на безопасности – это правильно, зачистка Алеппо – это правильно. Но освобождение Алеппо было бы вдвойне правильно, если бы при этом был налажен контакт с курдами. Именно мы должны помочь, когда будут брать Ракку. Нельзя, конечно, сравнивать насыщенность обороны в районах Дамаска и Алеппо. Но надо понимать, что Ракка, столица «Исламского государства» (а кроме того, там воюет «Джабхат ан-Нусра») – это символ, это Берлин. Уже не говорю о ее геостратегическом положении. Но, к сожалению, выбрано то направление действий, которое есть сейчас.

Я считаю, что существующее положение больше отвечает интересам Ирана, чем нашим. Такая ситуация ничего общего с российскими интересами не имеет. Мало того, геостратегически наши планы расходятся с интересами Ирана, потому что Иран хочет восстановить ситуацию до 2011 года, когда у него был определенный статус, когда все управлялось Дамаском и было понятно – вот шиитская дуга: Иран, Ирак, Сирия и «Хезболла» в Ливане. Сейчас это уже не подходит для нас. Мы не можем сказать, что это правильная политика, поэтому должны выступать за новые реалии в Сирии.

На сегодняшний день в Сирии четко видны три отдельные территории. Первая очень похожа на то, что было в 1939 году, когда в рамках французского мандата существовало государство алавитов и христиан. Это алавитские районы Тартус – Латакия, а также города Дамаск и Алеппо. Вторая территория – Сирийский Курдистан. Это пять провинций, которые тоже никогда уже не будут подчиняться прежней власти. Они уже не голосовали на последних президентских выборах. Но Сирийский Курдистан выгоден Башару Асаду, потому что он сдерживает большой фронт от Ирака до Алеппо от вторжения со стороны Турции. И третье – квазигосударство ИГ. Это около 30–35 % территории страны.

Для сохранения Сирии как единого государства за основу примирения должен браться полиэтнический, многоконфессиональный фактор страны. Поэтому я часто ссылаюсь на Таифское мирное соглашение, благодаря которому Ливан, несмотря на все существующие там проблемы, несмотря на 1,5 миллиона беженцев и 4 миллиона населения, пока ухитряется держаться, пусть даже чудом. Пока взрывоопасные ситуации там удается погасить.

Естественно, как я уже говорил, такое соглашение должно быть переработано с учетом специфики Сирии. К примеру, в том, что касается фактически существующей курдской автономии. Что, завтра придется воевать с курдами, чтобы ликвидировать автономию? Нет, конечно! Значит, надо признавать. И это должно быть определено в конституции Сирии. Если бы Дамаск и Эль-Камышлы договорились и выступили бы единым фронтом, постепенно привлекая к себе различные силы, готовые прийти к примирению и согласные с тем, что Сирия должна быть светским государством, – это было бы важной козырной картой на любых переговорах, касающихся судьбы страны.

К сожалению, Асад сам по себе никогда на переговоры не пойдет. Во-первых, это его собственная позиция, согласно которой максимум, на который он может согласиться, – это отчасти дать гражданство, а никаких автономий курдам не надо. Во-вторых, он находится под влиянием Ирана, а для Ирана слово «автономия», особенно курдская автономия, – это как быку красная тряпка. Если у курдов будет автономия, значит, на этой территории не будет распространяться власть Дамаска, на которую хотел бы рассчитывать Тегеран. Кроме того, иранцы опасаются, что если сегодня будет автономия в Сирии и в Ираке – то завтра и в Мехабаде тоже будет автономия? Потому-то Россия и должна занять более жесткую и конкретную позицию в данном вопросе, чтобы заставить Асада, во-первых, слегка подвинуть иранских советников, а во-вторых, пойти на договоренность с курдами и здоровыми оппозиционными силами.

Многие говорят: достаточно того, если хотя бы уйдет Асад, а страной будет руководить его заместитель. И это крайне ошибочное мнение. Асад должен остаться руководителем Сирии. Ему нельзя уходить. Представим на минуту, что Асад уйдет, а вместо него действительно останется какой-то заместитель. Что тогда произойдет? А произойдет колоссальный моральный и политический удар по всем, кто воюет сейчас на его стороне.

Сирийские Отряды народной самообороны сражаются против ИГ

Люди, которые воюют сейчас за Асада, настроены на него. Он для них лидер. Хорошо это или плохо, но он лидер. И они воюют за него так, как могут воевать. Если Асад уйдет, начнется паника, которая тут же перерастет в этнические конфликты вплоть до геноцида. Это может привести к распаду Сирии и тяжелым последствиям для всех живущих там людей. Поэтому Асад не имеет права никуда уходить ни в коем случае. Он обязан оставаться у власти до тех пор, пока не будет выработана некая равновесная структура, которая сможет учитывать интересы всех участвующих в конфликте сил, за исключением террористических группировок.

Включится ли Израиль в сирийские события?

Этот вопрос на первый взгляд выглядит довольно странным. Почему он вообще возник? Объясню. В сирийской армии наряду с представителями других этнорелигиозных групп сражается такая группа, как друзы. Это очень воинственные люди, хорошие солдаты. Они до сих пор поддерживают Башара Асада. Но создалась сложная ситуация. Она заключается в том, что ИГ, и не только оно, постепенно подбирается к местам компактного расселения друзов. Это провинция Дара, а также такое историческое место, как Джабаль-аль-Друз – Плоскогорье Друзов. Правда, мой друг-сириец говорит: «Не Джабаль аль-Друз, а Джабаль аль-Араб», – то есть Плоскогорье Арабов. Но лично мне больше нравится вариант Джабаль аль-Друз. Может, потому что я вообще с симпатией отношусь к таким этнорелигиозным группам, как алевиты, исмаилиты и друзы.

Так вот, вокруг этих населенных пунктов создается весьма опасная ситуация. Например, «Исламское государство» заявляет, что все друзы должны принять ислам (они не считают их мусульманами), иначе их ждет судьба езидов. Как говорится, без комментариев. В армии Башара Асада воюет большое количество друзов, но некоторые из них, как и старейшины друзов, уже заявляют, что хотели бы служить, воевать и защищать свои родные поселения в местах компактного расселения друзов. И их можно понять. Уже имели место трагические события – правда, на совести «Джабхат ан-Нусра», – когда были убиты 23 друза в одном из селений.

Друзы проживают в нескольких государствах на Ближнем Востоке: в Сирии, в Ливане, в Израиле. В Израиле они занимают особое место. По сути, друзы там пользуются теми же правами и так же защищают государство Израиль, как евреи. В армии они представлены очень широко. Например, замначальника генерального штаба, начальник тыла израильской армии, точнее, Армии обороны Израиля ЦАХАЛ – друз по происхождению. В истории Израиля был командующий погранвойсками Израиля – друз по происхождению. Один из руководителей парашютно-десантных войск ЦАХАЛ – друз по происхождению. Причем друзы, в отличие от бедуинов, которые также по определенному набору призываются в армию, воюют не в отдельном подразделении, а в одном подразделении вместе с евреями. И зачастую командирами бригад и дивизий являются друзы по происхождению. Они участвуют во всех войнах, среди них национальные герои Израиля. Это, повторю, очень воинственный и смелый народ, который принял решение с момента создания государства Израиль быть гражданами Израиля вместе с евреями и защищать страну.