Вместо этого он перевернулся. Снова засияли огни луна-парка, снова заиграла музыка и помчались головокружительные аттракционы. Снова он любил ее долго и нежно. Так, как только был способен.
Люля наконец запросила пощады.
– Артем, – прошептала она. – Если бы ты только знал…
Но он не хотел знать. Он заткнул ее вспухшие губы поцелуем. И сказал, что ему надо сделать обход дома.
И он ушел. Ее тело-хранитель… Которому теперь доверили ключи от объекта охраны.
Люля обняла подушку и заплакала. Она сама не знала отчего.
* * *
…Влад, в противоположность вчерашнему утру, был свеж и бодр. Он сразу узнал Алексея, говорил возбужденно и весело.
– А я ведь мобильник новый завел, записывай номер, детектив! И вообще, по-моему, память стала потихоньку возвращаться! Ты знаешь, я сегодня вспомнил, как мы с Владькой шашлыки на даче жарили!
– А чем ты с Владькой в фирме занимался, не вспомнил? – на всякий случай поинтересовался Кис.
– Фирма? Да ну ее на хрен! Деньги платят, и ладно… Питер вроде бы доволен, так чего мне еще надо?
– Питер? В каком смысле? – ухватился Кис. – Почему Питер должен быть доволен? Вы отправляете программы в Петербург?
– Петербург?!
– Ну да, ты сказал «Питер»! Или это имя?
– Это я сказал?
Ну, начинается… Кис сделал все-таки попытку, догадываясь, что она безнадежна.
– Ты только что сказал: «Питер доволен»! Питер – это Петербург?
– Петербург? Ты о чем, Алеха?
Ладно, все, проехали. «Питер» выскочил нечаянно на поверхность и тут же утонул в черной пучине амнезии. Бесполезно настаивать.
– Ты не помнишь, вы, случаем, не алмазами торговали?
– Алмазами?!
– Это не значит, что ты держал их в руках… Ты мог наладить поставку, обеспечить надежных людей и систему без сбоя для того, чтобы перегонять неучтенные камни, ограненные или нет, к какому-то покупателю. Подумай, Влад! Не помнишь?
– То есть ты думаешь, что мы не программы продаем?
Так, это тоже проехали. Дальнейшие вопросы бессмысленны.
– Я сегодня после работы к профессору, – сказал Влад. – То-то порадуется!
– Тому, что ты шашлык с Владькой вспомнил? Ну да, конечно, порадуется… У меня дело к тебе, Влад. Рассмотри как следует, как у вас на работе запирается входная дверь.
– Тебе зачем?
– В гости собираюсь. Может, и про «Питер» узнаем заодно.
– «Питер»?
– Неважно, не бери в голову. Ты свой старый мобильный где держишь?
– Дома, как ты велел.
– Постарайся запомнить: новый держи на работе выключенным. Включай только после ухода. Сегодня ты, как только выйдешь от профессора, позвонишь мне сам. С улицы. Ты понял?
– Чего тут не понять! Ты уж совсем меня за дебила держишь! – обиделся Влад.
– Не забудешь?
– Если забуду, звони мне сам!
– Не могу. Я не знаю, в какой момент ты будешь на улице. А домой тебе звонить нельзя! У тебя микрофоны повсюду, забыл? Они должны исправно передавать звуки твоей жизни: ты ходишь, ты кашляешь, чихаешь, смотришь телик – не знаю, пукаешь, наконец! Но никак не звонок твоего нового сотового! Они не должны догадаться, что ты завел новый мобильный. Я понятно объясняю?
– Вот холера! Достал ты меня со своими вопросами!
– Влад, ты не забудешь?
– Иди ты…
Алексей и пошел, и вернулся домой как раз вовремя: Александра изволила пробудиться. Она даже успела принять душ и теперь пила свой утренний кофе.
– Саша, – налетел на нее Кис с порога, – мне нужна «утка» в прессе! Поможешь?
Саша замахала на него руками:
– Эй, эй, полегче! Во-первых, где утренний поцелуй? Во-вторых, меня нельзя кантовать с утра!
Алексей сбавил темп, выдал причитающийся утренний поцелуй, налил себе тоже кофе, умыкнул у Александры тост с сыром и сел напротив за столик.
– Значит, так. Мне нужно пропустить где-нибудь информацию о том, что Управление по борьбе с организованной преступностью начинает расследование по левой утечке алмазов с разработок.
– С каких?
– Не знаю, – пришлось признаться Алексею. – Всех. Какую-нибудь чушь типа: «Ущерб государству от незаконной торговли алмазами… Планируется усилить контроль за учетом камней на шахтах…» Ну, ты сама придумаешь, ты же у меня гений журналистики!
– Ага, поэтому ты меня и эксплуатируешь нещадно!
– Сашка, мне очень нужно…
– Хочешь посмотреть на реакцию? А если они к журналисту придут? Я не хочу подставлять ребят!
– Не придут, – убежденно заявил Кис. – Не посмеют. Если они решат, что это правда, то им негоже светиться. А если решат, что это утка, то тем более! Поймут, что крючок для них. Надеюсь, что они не идиоты, чтобы на этот крючок попасться.
– Ты уверен?
– Практически да.
– Практически? – подняла Саша брови.
– Хорошо. Если придут, так пусть твой журналист скажет, что информацию ему слили из ГУБОПа! Сомневаюсь, что они пойдут проверять в логово к волку.
Александра покачала головой… Но пообещала. И Кис с чувством выполненного долга завалился наконец спать.
* * *
Люля проснулась поздно. Солнце нещадно било в окно. Она распахнула его. Воздух одуряюще пах весной. Люля потянулась, чувствуя во всем теле негу и радость. Словно в ней тоже бродили соки, как в деревьях под окном…
Артем, вспомнила она. Это его энергия бродит в ее венах…
Она улыбнулась и закружилась по комнате, полы ночной рубашки вздулись вокруг ее ног колоколом. Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо! Ее теперь не будут убивать – Артем сказал, что не будут! Славка оценил ее новые разработки, и теперь она будет жить и работать! А не готовиться каждый день к смерти! Слышишь, Владька? Я жива! Ты рад?
Счастье существовать, счастье жить бурлило в ее крови. Накружившись, она упала на кровать с блаженной улыбкой. Она себя чувствовала, как тяжелый больной после кризиса в тот первый день, когда у него прорезается наконец аппетит. Да! У нее появился аппетит к жизни!
Она хотела бежать к Артему, обнять его и прошептать слова благодарности ему на ухо. Она даже двинулась из комнаты…
И остановилась. Только сейчас до нее дошла вся беспардонная суть ее благодарности. Что она скажет ему? «Спасибо, что ты позволил мне использовать тебя, как лекарство»? А дальше что? Она ведь прочтет в его взгляде: «А дальше что?»
А дальше – ничего… «Будем друзьями… Мы провели эту ночь вместе, но это не повод, чтобы стать любовниками… Потому что я в тебя не влюблена… Потому что ты дал мне силы любить Владьку… Не убиваться по нему, а просто любить его дальше, любить его всегда…»