Джованни Санудо взвесил на ладони свой кошель, привязанный к его роскошному поясу. Его убавившийся вес заставил печально вздохнуть. Как всегда в таких случаях, герцог почувствовал, как внутри него забродила желчь. Значит, очень скоро гнев овладеет им и тогда…
Герцог наксосский огляделся. Проклятые лодочники Перевеза, в силу многовековой опытности, сразу же после высадки людей, отвели свои суденышки в море на полет стрелы. Их никакой гнев уже не достанет. Да и ранее, запросив немалые деньги и получив их, они были уверены в себе. Случалось, что заказчики отдавали деньги, а потом, приставив ножи к горлу, требовали их половину, а то и всю сумму. Тогда гребцы прыжком оказывались на краю одного из бортов, а в следующее мгновение в воде. Прекрасные пловцы они без труда доплывали до деревянных помостов порта Перевез, а вот из коварных заказчиков не многие могли спастись с перевернувшейся от отработанного прыжка лодки.
Гневаться на тех, кто высадился на шаткие доски пирса порта, было все одно, что на самого себя. Разве что можно было поймать мальчишку слугу за ворот и надавать ему пинков под зад. Но это не успокоило бы герцога. К тому же неизвестно как отнеслись бы к этой детской выходке великого герцога наксосского священник и два рыцаря покойного Рени Мунтанери. Своих Джованни Санудо вовсе не постеснялся бы. Но для задуманного будущего лучше было держать себя в руках. Благоразумие, рассудительность, подобающие манеры и иногда даже улыбка на губах вот его первое оружие для великой победы.
– Пошли, – махнул в сторону кривых домишек из камня, дерева и камыша великий герцог Санудо.
Не оборачиваясь больше, он медленным тяжелым шагом, с высоко поднятой головой, с наброшенным на правую руку краем дорогого плаща, прошествовал между суетящимися рыбаками, лодочниками, мелкими торговцами и купцами Перевеза, как едва ли не властитель этого городишка, этой земли и всего, что лежало за ней. За ним, ровный как доска, с герцогским стягом в вытянутых руках шел знаменосец. На шаг далее, холодно отблескивая доспехами, грозно высились Арес и Марс. Далее девушки в благородных одеждах, к которым совсем не приличествовали простецкие полотняные мешки, женщина с младенцем, из-под чепца которого выглядывала плотная повязка, и три арбалетчика во всеоружии, да еще со щитом, доспехами и огромным мечом герцога. Им еще пришлось по велению господина тащить сундук венецианского лекаря. Да и самому ученому не легче от объемного мешка с пожитками. Замыкал своих едва поспевающий мальчишка-слуга с множеством корзинок, кувшинов и мешочков.
Священник, рыцари и их слуги держались в стороне, но не отставали от герцога, привезшего их на земли непредсказуемого круля [51] сербов Стефана Душана по прозвищу Сильный. Теперь только через суровые и опасные горы Эпира они могли добраться до своих замков в землях Афинского герцогства. Без Джованни Санудо сделать это было чрезвычайно сложно. Всего четыре года назад воинственный круль сербов мечом и небывалой жестокостью присоединил к своим владениям огромный край, населенный племенами перед которыми когда-то трепетал сам Рим. Теперь вырезанный, выжженный и опустошенный Эпир затаился, но его высокие горы, дремучие леса, бурные реки дышали холодом смерти.
Велев арбалетчикам отправиться на поиски коней и повозки, Джованни Санудо подумал и о людях своего старого друга.
«Сами себе найдут лошадей. Наверняка прихватили с собой с горящей «Афродиты», не только свои вещи и оружие, но и золото моего дорогого друга Рени. Моего друга, а значит мое золото. А кому же еще завещал наследство барон Мунтанери, как не старому другу. Он об этом всегда говорил. Доберемся до Афин и узнаем волю барона Мунтанери. Несчастный Рени. Без наследников, без семьи. А сколько всего пришлось пережить нам вместе…»
Это была печальная мысль. Печальная вдвойне. Так как и сам Джованни Санудо не имел наследника. Но это была старая и никогда незаживающая рана, которая сегодня привела его в суровые и негостеприимные горы Пинда.
* * *
А еще герцог похвалил себя за то, что не подпустил к себе близко этих наследников жуткой славы каталонской компании [52] , детей тех, кто прибыл на земли Византии, как воины веры против кровожадных турок, а стали самыми известными убийцами и грабителями христианских святынь в Греции. Теперь на земле древних эллинов нет и, наверно, не будет ругательства горше, чем слово «каталонец [53] ».
Но «каталонцы» нужны герцогу Наксосскому, как и все те, кто помогут ему осуществить задуманное. Поэтому Джованни Санудо, держа людей своего покойного друга на вытянутую руку, не жалел для них вина и мяса весь путь до Перевези. Только тут он объявил священнику и рыцарям, что галера идет на Крит. Так что если они желают, то скорее и значительно дешевле будет добраться до собственных замков по суше. Для этого только нужно пересечь Греческий полуостров. А вместе с герцогом наксосским это вовсе не опасно. Он не обещал своей помощи, ни лошадьми, ни оружием, ни деньгами. Но защищал своим словом, связями и нужными советами. Так что «каталонцы» будут привязаны к Джованни Санудо вплоть до афинских земель. А там, герцог рассчитывал и на них в своих далеко идущих планах.
Вот только эти потомственные разбойники, подчиняясь своей испанской крови, не отводят взгляда от его девушек. Особенно тот, что выше ростом. Да и его друг, с неуместной для рыцаря пышной бородой. Но девицы предназначены замыслом герцога вовсе не для бедных рыцарей, которых неизвестно кто и не известно за что возвел в столь обязующее звание. Кажется, придется Ареса приставить для охраны тех, кого Господь послал Джованни Санудо на лодке утыканной стрелами.
Да, а еще и это чудовище в синих одеждах!
При мысли о нем, герцог яростно скрипнул зубами.
* * *
Лошади и повозки прибыли лишь утром.
Весь предыдущий день и весь вечер Джовани Санудо провел в жалкой хижине владельца градского [54] по имени Стешко. Он и его два десятка подчиненных были сербами, обязанными по «Законнику» их круля отбывать государственные повинности на границах. Кроме сбора царины [55] Стешко больше не желал знать ничего.
Выяснив жестами и несколькими венецианскими словами, что надутый от собственной важности чужеземец не купец, которому все тем же законником разрешалось свободно торговать по всему королевству Стефана Душана, заплатив сбор, владелец градский потерял к нему всякий интерес. Пришлось Аресу и Марсу уже в сумерках взять Стешко за суконный ворот его дикарского одеяния и силой усадить за грубо тесаный стул. Рванувшиеся на помощь сербу его земляки вмиг рассыпались, увидев огромные мечи в руках ангелов-хранителей великого герцога.