Медведев поначалу был в ужасе — он действительно совершил промах, поскольку не посоветовался с Путиным. Но публичная выволочка, которую устроил ему премьер-министр, была непростительным унижением, и на это следовало ответить. Главный вопрос заключался в том, позвонить Путину по телефону или отреагировать публично. Но, начитавшись насмешек над собой в соцсетях, президент решил, что не будет звонить Путину и, извиняясь, спрашивать, что случилось, — ведь не позвонил же ему сам Путин, прежде чем устроить выволочку в прямом эфире.
Осмотрев свой график, Медведев решил, что сделает ответное заявление в тот же день — во время посещения базы ОМОН. «Ни в коем случае недопустимо использовать выражения, которые, по сути, ведут к столкновению цивилизаций. Типа “крестовых походов” и т. д. Это неприемлемо. В противном случае все может закончиться гораздо хуже, чем даже происходит. Об этом должны помнить все», — назидательно заявил под камеры он.
Руководители государственных каналов были в ужасе. Что показывать? Можно ли объявлять во всеуслышание, что в тандеме раскол и два первых лица поругались из-за Ливии? Телевизионные начальники бросились обзванивать пресс-секретарей премьера и президента. После недолгого раздумья последовал ответ из канцелярии Путина: за внешнюю политику в государстве отвечает президент, поэтому только его точка зрения должна быть отражена в выпусках новостей государственных телеканалов. О высказывании премьер-министра Путина следует забыть.
И только здесь опытные аппаратные игроки в стане Медведева поняли, какую серьезную ошибку допустили. Путин демонстративно признал поражение и отступил — это значит, что он не забудет этой публичной перепалки.
Публичное выяснение отношений между президентом и премьером стало беспрецедентным скандалом. Отношения между Кремлем и Белым домом еще с 2008 года были натянутыми: сотрудники их аппаратов были на ножах, а глава администрации президента Сергей Нарышкин и глава аппарата правительства Сергей Собянин не разговаривали друг с другом. Но сами Путин и Медведев никогда публично не демонстрировали какой-либо неприязни.
В первые годы президентства Медведева у них хватало времени на то, чтобы регулярно встречаться и обсуждать все возможные вопросы. Но потом графики обоих первых лиц становились все плотнее, а не разговаривающие друг с другом руководители аппаратов не могли согласовать их, чтобы президент и премьер имели возможность регулярно встречаться. В итоге к 2011 году Путин и Медведев едва ли виделись раз в месяц. После ливийского скандала советникам стало очевидно, что президент и премьер должны чаще встречаться — иначе это плохо кончится.
Напряжение росло. Между двумя лагерями стали ходить парламентеры, советовавшие президенту и премьеру, что им надо чаще видеться, чтобы избежать недопонимания и уберечь свои команды от перегибов и неосторожных действий. В ходе одного из таких разговоров Путин сказал: «Ничего, все будет в порядке. Вот мы доживем до сентября, сделаем то, что должны будем сделать, и всем станет полегче».
К концу марта 2011 года скромный блог дочери президента Ельцина превратился в масштабный исторический проект «20 лет назад». Изо дня в день Татьяна Юмашева публиковала реконструкции того, как разваливался Советский Союз и как ему на смену приходила демократическая Россия. Никаких явных аналогий Юмашева не проводила. Но главная мысль, конец авторитаризма — триумф либеральной идеи, сквозила в каждом слове. И символом демократии, конечно, был ее отец, Борис Ельцин. Всем было понятно, что столь масштабный труд невозможно выполнять самостоятельно, что блог Татьяны Юмашевой ведет огромная команда историков и журналистов.
Параллельно шла подготовительная работа по набору актива будущей партии — и в первую очередь по кастингу на роль ее лидера.
За основу будущей партии Сурков взял «Правое дело» — синтетический проект, который был создан в 2008 году на обломках прежней либеральной партии «Союз правых сил», провалившейся на выборах в Госдуму. Однако сам Медведев возглавить карликовую партию не мог — сначала нужно было, чтобы она набрала политический вес. Поэтому требовалось найти фигуру, которая, с одной стороны, внушила бы доверие либеральному электорату, с другой — подготовила бы почву для второго срока президента Медведева. Очевидными кандидатами были главные бывшие и нынешние либералы в правительстве: министр финансов Алексей Кудрин, вице-премьер Игорь Шувалов и глава Сбербанка, недавний министр экономики Герман Греф.
С каждым из правительственных либералов президент Медведев разговаривал лично. Первым был Греф. Он отказался. Он очень устал от госслужбы за семь лет работы министром и был очень доволен своей новой свободой действий в Сбербанке — отвлекаться на странные авантюры ему не хотелось.
Следующим был Кудрин. Ему перспектива возглавить либеральную партию показалась заманчивой. Он, правда, стал выдвигать условия. «Дело правильное, интересное, — пересказывают приближенные Кудрина его разговор с Медведевым. — Но только партия, подконтрольная Суркову, меня не устраивает». «Ну так ничего нового сделать ты же не успеешь!» — якобы уговаривал Медведев. «Ну не успею — не страшно. Фейки создавать я не хочу» — так ответил Кудрин, по словам его близких. Впрочем, окончательного «нет» он все же не сказал, а решил подумать и, конечно, посоветоваться с Путиным. Премьер положил конец его размышлениям. Он сказал, что сейчас не до этого, надо к выборам готовиться. А если Кудрин уйдет — в правительстве не найдут концов. «Я тебя лично прошу, это сильно ослабит всех», — примерно так сказал Кудрину Путин.
Отказа Путина Кудрин не ожидал. Но раз Путин его попросил — отказать ему министр не мог. И он отклонил предложение Медведева. Президент на него страшно обиделся.
Следующей кандидатурой Медведева был первый вице-премьер Шувалов. Но и он не сказал Медведеву «да» (тоже по совету Путина). Медведев опять обиделся, более того, он был в ярости. Становилось все яснее, что никто из либералов во власти не осмеливается ни выступить на его стороне (хотя он и сам не рисковал заявить о своих амбициях), ни возглавить либеральную партию, обрекая либеральную идею на провал на грядущих парламентских выборах.
Тем временем Путин, которому вроде бы никакая партия была не нужна — у него и так была консервативная партия, «Единая Россия», вдруг начал заниматься политтехнологиями. Одновременно с Медведевым, но намного более успешно, чем Медведев, партстроительством стал заниматься новый глава аппарата Путина Вячеслав Володин. С тех пор как Сурков переориентировался на Медведева, Путину понадобился «новый Сурков» — и им стал Володин.
Желая угодить шефу, глава аппарата правительства придумал новый политтехнологический проект — «Народный фронт». Вроде бы не партия, а альянс разных общественных организаций, объединившихся вокруг Путина. Рядовые единороссы были дезориентированы: зачем нужна вторая структура, дублирующая партию? Когда они задавали этот вопрос своему традиционному куратору в администрации президента, Сурков пожимал плечами. Строительство «Народного фронта» шло в обход его и не очень его интересовало. Его обижало то, что Володин проявляет самостоятельность на той поляне, которая всегда была его, сурковской, вотчиной. Но он ничего не мог с этим поделать — Володин действовал от имени премьера. Суркова успокаивало лишь то, что проект «Народного фронта» был сделан грубо и топорно.