1. Госкорпорации в России во многом выведены даже из-под полноценного государственного контроля. Неформальные взаимоотношения с высшими чиновниками, а также практика назначения по принципу личной лояльности еще больше способствует коррупции. Контроль общества за ГК и вовсе сведен к нулю. В то же время в западноевропейских корпорациях контроль гораздо более жесткий, а деятельность осуществляется на основе согласования интересов разных сторон (государства, профсоюзов и т. д.).
2. Бюджетные средства для госкорпораций — бесплатный ресурс, который в условиях отсутствия жесткого контроля обречен расходоваться неэффективно и выводиться в виде ренты. Имущество, полученное госкорпорацией, становится ее собственностью. Это ведет, по мнению А. Кудрина, к «безвозмездной приватизации» (курсив мой. — А.С.) государственного имущества [Киселева, 2008]. Форма ГК является радикальным переводом госсобственности в негосударственный сектор при минимальных выгодах для государства и при повышенном риске бесконтрольного использования и вывода активов [Доклад «Государственные корпорации…», 2008, с. 14].
3. Так как у российского правительства нет единой системы целеполагания, стратегии и плана развития, то это создает дополнительные условия бесцельной растраты ресурсов. Модернизацию вряд ли возможно организовать без механизмов государственного планирования экономики. В условиях бесконтрольности, отсутствия четко поставленных целей и задач, а также механизмов оценки их достижений, доминирующие в ГК рентоориентированные группы могут использовать общественные интересы лишь как ширму для прикрытия реализации своих алчных интересов.
4. Образование госкорпораций оказалось весьма спонтанным и келейным процессом. Не проводилось широкой научной, правовой и организационной подготовки и обоснования [Колобова, 2012]. В результате стали появляться правовые коллизии, несогласованность действий органов власти, неуверенность в правильности принятых решений, что повышало недоверие к этим институтам. Модернизация невозможна без широкого и открытого вовлечения в этот процесс всего общества.
5. Система планирования даже внутри самих госкорпораций является весьма неполноценной. В этом мы сможем убедиться, проанализировав неудовлетворительные результаты выполнения ими государственных программ. Мало того, программы развития, по мнению некоторых экспертов декларативные, у ГК появились по требованию Президента лишь спустя 4 года после образования. В связи с этим появился термин «принуждение к инновациям», показывающий отсутствие у этих структур заинтересованности в развитии [Принуждение к инновациям, 2009; Товкайло и др., 2012; Рейтинг программ инновационного… 2012].
6. Для сферы новейших технологий и инновационных проектов, не имеющих аналогов, весьма сложно оценить эффективность и добросовестность управления. В случае, когда контроль почти вовсе отсутствует, добросовестно неудачные результаты становятся неотличимы от злоупотреблений. Механизмы ответственности за результат и оценки эффективности работы управленцев ГК недостаточно разработаны, поэтому общество и государство становится не способным ни поощрить честных руководителей госкорпорации, ни предотвратить оппортунизм. В результате в госкорпорациях образуется система отрицательных стимулов, которая способствуют злоупотреблениям и неэффективному управлению [Доклад «Государственные корпорации…», 2008, с. 30–32].
7. Консолидация официально контролируемых государством активов в рамках мегаструктур означает концентрацию влияния в руках одних кланов бюрократии в ущерб власти других. Для некоторых ГК, по мнению экономистов, не определены конкретные конечные результаты, которых они должны добиться, что позволяет использовать ресурсы как для достижения скрытых целей, так и для обогащения и укрепления влияния представителей своего клана [там же; Делягин, 2008; Сулакшин, 2009].
Все это неизбежно способствует сокращению временного горизонта ориентирования в госкорпорациях и закладывает благоприятную основу для рентоориентированного поведения.
Система инсайдерского контроля в госкорпорациях
Как отмечалось выше, под термином инсайдеры понимаются такие заинтересованные в деятельности корпорации стороны, которые с помощью экономического и внеэкономического принуждения, своего формального и преимущественно неформального положения имеют возможность влиять на корпоративное управление, полностью или частично контролировать финансовые потоки, и стремятся изымать их часть в виде ренты. Согласно принятой нами ранее классификации нарисуем портрет инсайдера госкорпораций. «Крупный» инсайдер может занимать пост главы ГК или его заместителя, место в правлении либо руководящую должность в подконтрольной ГК компании (аффилированный с ГК инсайдер), либо вовсе не занимать формальных постов в ГК (неаффилированный инсайдер). Он обладает широкими связями с государственными чиновниками, силовиками и крупными бизнесменами, а также развитой сетью офшорных и фиктивных фирм. «Средние» и «мелкие» инсайдеры, которых гораздо больше, могут полностью или частично контролировать финансовые потоки на проектных и зависимых предприятиях ГК, являясь директорами, менеджерами, крупными акционерами и т. д., и сосредотачивают свои усилия по изъятию ренты именно на этом уровне. В рамках ставшей популярной темы борьбы с коррупцией руководство госкорпораций активно демонстрирует борьбу с особенно неосмотрительными «мелкими» и «средними» инсайдерами. Однако обычно у «крупных» инсайдеров достаточно власти, чтобы избежать преследования.
В типичных российских корпорациях укрепление инфраструктуры инсайдерского контроля позволяет инсайдерам защититься от внешних посягательств и тем самым укрепить стабильность, увеличить временной горизонт ориентирования и начать осуществлять более масштабные инвестиции [Дзарасов, Новоженов, 2009]. В госкорпорациях картина складываться иная. Государство заложило в законах и программах долгосрочный характер деятельности ГК. Однако при этом оставило на предельно низком уровне контроль и ответственность за расходованием бюджетных средств. Функции менеджмента ГК фактически сводятся к распределению выделенного объема «бесплатных» бюджетных ресурсов. В таких условиях возрастают риски более интенсивного вывода средств, т. е. краткосрочной временной ориентации. Долгосрочное развитие при этом может лишь имитироваться. Экономические потери в ГК поэтому могут оказаться значительно выше, чем в тех типичных российских корпорациях, которые обладают дефицитом ресурсов. Рента инсайдеров госкорпораций сочетает в себе признаки феодального дохода и дохода от оппортунистической деятельности. Как подчеркивает глава комитета по промышленной политике СФ В. Завадников, образование госкорпораций по сути означает «создание новой бюрократии, зарабатывающей на эксплуатации властных полномочий» (курсив мой. — А.С.) [Завадников, 2008].
Неформальная власть крупных инсайдеров госкорпораций над активами опирается на инфраструктуру контроля — систему взаимосвязанных формальных и неформальных институтов. Помимо тех элементов ИИК, которые были выделены Р.С. Дзарасовым для ТРК и рассмотрены нами в первой главе, целесообразно дополнить схему и другими важными звеньями. К основным внутренним элементам инфраструктуры инсайдерского контроля в государственных корпорациях целесообразно отнести также опору на «свою» команду управленцев, семейственность и клановость, подконтрольные профсоюзы. Продвижение «своих» людей или родственников на ключевые посты в какой-то мере гарантирует, что финансы не будут уводиться без ведома доминирующих контролеров.