И пока она выключалась, Тоня успела услышать: «Прошу меня извинить. Срочное дело».
Это она, Тоня, – «срочное дело»! Тоня даже улыбнулась и утерла слезы.
Александра перезвонила через минуту. Выслушала. Потом сказала:
– Это в человеческой природе, Антоненок. Ты была бедной, ты была никакой, – и тебе никто не завидовал: нечему было. Так когда-то жила вся наша страна: в равенстве бедных. И все нам казались прекраснодушными, а любовь и дружба – святыми словами. Когда же оказалось, что есть что делить и есть чему завидовать, – эти красивые идеи слетели с душ, как листья осенью. Обнаруживая голые черные стволы, примитивные схемы… Но плакать из-за этого не надо. Такова жизнь и таковы люди – и надо научиться их принимать. Сохрани свои идеалы, если можешь, но не жди этого от других. Ты поняла меня?
– Да, – грустно ответила Тоня, – да… Но в таком случае я стану просто изгоем? Инопланетянкой, чужестранкой… Ведь так?
– Нужно научиться смотреть на человеческие слабости снисходительно. Чуть больше юмора и сочувствия к ним, бедным. И тогда тебе станет очень легко с ними.
– То есть я должна сочувствовать тем, кто мне завидует? Это они – «бедные»?
– Ну да! Им же плохо живется, Антоненок! И зависть об этом свидетельствует! Подумай сама, разве счастливый человек станет завидовать? Разумеется, нет. Пожалей их – и ты увидишь, насколько легче тебе станет принять их.
– Я, вообще-то, их жалею. Вернее, жалела. Но Кирилл говорит, что на таких людей нужно смотреть свысока, чтобы защитить себя от их недоброжелательства…
– Видишь ли… – Александре вовсе не хотелось вступать в заочный философский спор с неведомым Кириллом, имеющим столь сильное влияние на Тоню. Да и было бы верхом бестактности критиковать его взгляды перед влюбленной в него девушкой. – Видишь ли, – осторожно продолжила она, – такая позиция по-своему логична. Кирилл сказал «свысока», а я говорю о «снисходительности». Семантика этих слов очень близка, однако ж между ними есть разница. В первом случае ты людей отвергаешь и рвешь с ними отношения. Во втором случае ты можешь сохранить дружбу и, может быть, даже продолжать их любить. Все зависит от того, к чему ты стремишься… А что за друзья у твоего Кирилла?
Тоне пришлось признаться, что она не расспросила. Александра задала еще пару вопросов, и Тоне снова пришлось признаться, что о прошлом Кирилла она ничего не знает.
– Это никуда не годится, – заявила Александра. – Как это: не знать, в какой семье вырос, чему учился, где работал?! И откуда, к слову, у него капитал, с которым он открыл свое дело… А в Москве он друзей не завел?
Тоня объяснила точку зрения Кирилла: никаких личных отношений. Александра согласилась: правильная позиция.
– Однако, Антоненок, отсутствие личных отношений отнюдь не гарантирует свободы от бизнес-отношений, в которые входят разного рода мероприятия: деловые ланчи и ужины, приемы, банкеты, клубы… Все это составляет жизнь успешного бизнесмена, – а Кирилл, как я понимаю, весьма успешный. И, в таком случае, его должны постоянно окружать люди, с которыми он вынужден поддерживать хотя бы видимость дружбы… Неужели ты никогда не выходила с ним на подобные тусовки?
Нет, Тоня не выходила… Тоня даже не слышала никогда о них. Возможно ли такое, что Кирилл не брал ее с собой? Он по вечерам отсутствовал нечасто, но все же случалось, – и Тоня всегда удовлетворялась ответом: «дел полно». Выходит, он проводил свои деловые вечера в клубах и ресторанах без нее? Может, ему стыдно Тоню показывать?
– Александра… А на такие вечера бизнесмены обязательно приходят со своими женами? Или с подругами?
– Скажем, это, скорее, правило. Но из него возможны исключения по разным причинам.
– По каким, например?
– Антоненок, не забивай себе голову ерундой. Возможно, что Кирилл считает, что пока рано тебя обнародовать. Или охраняет тебя от никчемной светской болтовни – он же у тебя «Макаренко», – улыбнулась Александра. – Это как раз пустяк. А вот узнать о его семье, образовании и о пути в бизнес, – вот это необходимо. Чем и займись! И звони мне, если что.
Действительно, как это вышло, что Тоня до сих пор не расспросила Кирилла? Он был волшебником, который пришел и подарил ей чудо. А разве у волшебников бывают биографии?
Но он, конечно же, нормальный человек, и у него есть мама, папа, может даже, братья и сестры. И школа есть, в которой он учился. И еще что-то было дальше, после школы.
Тоня приступила к теме деликатно. За ужином она пустилась в воспоминания детства. Она говорила о белых балюстрадах санаториев, о великолепных садах Пятигорска и родниковых источниках; о маленьком бидончике, с которым она ходила с мамой «по воду»; о нагретых солнцем дорожках, по которым она шлепала босиком…
Кирилл слушал растроганно и завороженно. И, кажется, ее маневр удался: он заговорил о своем детстве. Он рассказывал ей о холодном прозрачном море, о суровых кораблях, об огромных крабах и о вулканах, из которых всегда курился легкий дымок… Он рассказывал о сером перламутре застывшей лавы; о низкорослых черных соснах и платиновой высохшей траве… О городе, текшем, как лава, между холмами к морю, и о звездах, перемигивавшихся с огнями кораблей в зыбкой глади воды…
– Кто твои родители, Кирилл? – Тоня решила направить разговор в нужное русло.
– Отец работал в геологическом институте, гейзеры изучал. Теперь на пенсии. А мама портниха. Шила на заказ. У нас город был закрытый, магазины пустые… Мамины услуги пользовалась спросом. Сейчас хуже, но все-таки клиенты у нее есть. Слишком толстые или слишком худые – которым надо подогнать модную одежду по фигуре.
– Ты один в семье?
– Один.
Тоне показалось, что на этом вопросе он напрягся. Но она решила рискнуть.
– А что ты делал после школы?
Нет, она не ошиблась. Он действительно напрягся. Он выдержал паузу, прежде чем ответить.
– Учился в институте.
– Ты говорил, что у тебя там остались друзья…
– И что?
– Ничего. У меня вот подруга есть, Люся, – мы в одном дворе жили и в одной школе учились. А у тебя откуда?
– Антония, ну что ты глупые вопросы задаешь! Как у всех. Один со школы остался, два из института…
– А в каком ты институте учился?
– Я технарь.
– Ты еще там начал заниматься бизнесом?
– Почему обязательно там?
– Ну, как же… Чтобы встать на ноги в Москве, нужно было иметь какие-то деньги… Ты никогда не рассказывал мне, как ты их заработал…
– Крутился. Как все после перестройки. Ты меня в чем-то подозреваешь?
– Что ты, Кирюша! Просто хочу узнать о тебе побольше… Мы живем с тобой вместе, а я толком не знаю, кто ты такой…
– Я же тебя не спрашиваю, как и с кем ты жила до меня!