Мерк в разговоре не участвовал, только внимательно слушал. Маг и гном переглянулись и согласно кивнули мне.
– Только у меня есть просьба к вам, вернее, к мэгу Васе, – решился я. Тот медленно кивнул мне, мол, продолжай. – Во время пути, пока есть возможность, я бы хотел, чтобы вы мне преподали несколько уроков. Я понимаю, что за такое время чему-то научиться невозможно. Но хотя бы основы вашего искусства, – польстил ему я, не сказав «ремесла», – и некоторые теоретические знания были бы весьма кстати.
Мы еще непродолжительное время поговорили о моих обязанностях. А так как мы еще на сутки собирались остаться в трактире, то я пообещал завтра же осмотреть раненых.
– Да, вот еще что, – вдруг вспомнил Дортмун. – Так как ты сражался наравне со всеми, то имеешь полное право выбрать себе трофейные доспехи и оружие по количеству убитых тобою противников. Если захочешь взять себе больше – договоримся.
– Интересно, а как вы определяете, скольких противников убил воин? – усмехнулся я. – Неужели кто-то считал во время боя? Да и как определить, кто убил конкретного противника? Например, если я сбил противника с ног, а другой гном его убил – чей он? – Мне действительно стало интересно, как они проводят такие подсчеты.
Дортмун смутился. Оказалось, что действительно: каждый говорит, сколько предположительно завалил противников. Потом складывают, уточняют, кто что видел. Спорные трофеи записываются на воина с меньшим количеством убитых врагов. Оставшихся убитых врагов записывают на своих погибших примерно равными долями, такие трофеи отдают родственникам погибших или же в денежном эквиваленте – чтобы долго не возиться с тяжестью, продав при первой возможности.
Я пообещал завтра посмотреть на трофеи. Вряд ли, конечно, что-то выберу. Может, деньгами возьму или в городе со всем остальным продадим.
Уже собираясь вставать, я был остановлен неожиданным вопросом, прозвучавшим из уст Мерка Инвази.
– Если это не покажется вам бестактным, – сказал он, – и не является тайной, не могли бы вы сообщить нам, из какого вы рода?
Я сначала не понял самого вопроса – слишком контрастно для моего слуха прозвучал тот язык, на котором он был задан. Затем до меня дошел смысл, и я понял, что язык был тот же, на котором я общался с Леоном. Я несколько мгновений смотрел на посла, как, впрочем, и Дортмун с Васой, пытаясь по-быстрому что-то придумать. Отрицательно покачав головой, я ответил на том же языке:
– Простите, это не в моих интересах. – Я встал и, откланявшись, отправился наверх, взяв со стола только мешочек с деньгами за охрану и не тронув остальные два. Пусть этот мой жест заставит их задуматься.
«Умник! Давно хочу спросить. Как это так получается, что я спокойно говорю на чужих языках? Как насчет физиомоторных навыков? Даже для такой простой мышцы, как язык, они нужны. Знание языка еще не гарантирует способности говорить на нем – тренироваться надо, а я не чувствую особого дискомфорта, когда говорю. Не может ли быть такого, что и эти навыки снимаются, и их можно передать?»
«Хм. Возможно, впопыхах я снял и эту информацию. Надо проанализировать. Хотя и сомневаюсь».
«Ты смотри там, аккуратнее будь, – нарочито недовольно выговорил я Умнику, – а то снимешь какую-нибудь информацию о вредных привычках существа, а мне потом мучайся, гадай, откуда меня тянет на всякую непотребщину».
Немного поразмыслив, я добавил: «А вообще, это интересная идея. Ты подумай, сможешь ли ты снять физиомоторные навыки с существа, чтобы их можно было беспроблемно внедрить в мою физиоструктуру. Понятно, что их надо будет все равно натренировывать в своем теле, но это же какой плюс!» – Я даже воодушевился от такой мысли. М-да… Мечта идиота – получить без пота, ничего не отдавая взамен. Я вспомнил старую сказку из детства, где один король с помощью волшебства перенял все навыки мастеров, правда, полностью отбирая их у доноров, и в результате остался единственным человеком в своем королевстве, который что-то может делать. Покачав головой, я отбросил все посторонние мысли и направился в комнату Тиши.
Земли эльфов. Гора Бога
За несколько часов до описанных выше событий
На горе, непосредственно над отверстием с проходом в древний корабль инопланетного существа, на камнях сидели два эльфа. Один из них, что постарше, любовался закатом. Второй эльф сидел хмурый и недовольный. Наконец молодой прервал затянувшееся молчание:
– Ну, и что теперь, отец?
Лаурин задумчиво щурился на заходящее солнце, получая эстетическое наслаждение от зрелища. Вид был даже лучше, чем из замка. «Надо будет взять кисти с красками и холст и как-нибудь наведаться сюда еще, чтобы нарисовать закат», – подумал он с некоторой долей сожаления, понимая, что навряд ли найдет на это время.
– А ничего, – ответил он и улыбнулся.
– Как ничего? – возмутился молодой. – Что мы будем делать с чужаком?
– Ничего сверх того, что уже сделано, – спокойно ответил король светлых эльфов.
– Объясни, отец. Я не понимаю, почему ты бездействуешь. Мы убедились, что чужак был в гробнице. Иначе не объяснить расположение на входе мумии демона в такой позе. Не умер же он стоя? И что значит этот жест у мумии?
Лаурин вспомнил, как у него сжалось сердце, когда он, магически заблокировавшись от всех возможных воздействий извне, вошел внутрь гробницы и потом долгое время петлял по лабиринту, в конце которого оказался тупик. От неожиданности того, что он увидел, Лаурин чуть не выплеснул заклинание огня на стоящую фигуру. Но вовремя остановился. Это оказалась старая мумия демона-мага, судя по его одежде и по тому, что он здесь очутился. Правая рука демона была согнута в локте, левая лежала на ее сгибе. Что означает этот жест, Лаурин не знал, да впрочем, это его особо и не интересовало. Понятно, что это сделал чужак, возможно даже, чтобы оскорбить эльфов, но Лаурин обладал достаточной мудростью и здравомыслием, чтобы не обращать внимания на такие мелочи. Обследовав конец дороги, он понял, что это действительно тупик. Никаких проходов ни визуально, ни магически не определялось. Древние хорошо прятали то, что не должно попасть в чужие руки. Вероятно, и чужак ничего тут не нашел.
– Понимаешь, Торвин, – после некоторого раздумья, ответил он, – в принципе, ничего страшного не произошло. Если чужак не приобрел могущества, мы ничего не теряем. Спросишь, а как же наша репутация? Думаю, ей ничего не угрожает. Вряд ли чужак будет рассказывать всем подряд, что он был тут. Я ведь не отказываюсь от его поиска, и он это должен понимать. А судя по его действиям, он это прекрасно понимает, – мягко проговорил Лаурин, – иначе бы не ограничился лишением одежды и оружия наших рейнджеров. Просто он не стал усугублять свое положение. Вот вы все восприняли тот букет, который он оставил Эль как насмешку, ведь так? – Король мельком взглянул на сына, убедился, что тот кивнул, и снова стал смотреть на закат. – Однако я уверен, что этим он хотел сказать совсем другое. – Король задумчиво замолчал.