– Там… это…
– Говори яснее.
– Смерды к тебе, в холопы хотят.
Я удивился, вышел из избы. У ворот стояли крестьяне.
– Здоровья всем! Что за дело ко мне?
– В холопы к тебе желаем! Сегодня Юрьев день.
– А долгов-то нет за вами?
Смерды полезли за грамотками.
Хм, здорово. То людей искал, а то сами пришли.
– Чего вам у старых хозяев не жилось, не работалось?
– Дык, обижали сильно. Ты вон, почитай, деревню заново отстроил, люди в хороших избах живут, от голода не пухли, никто не помер, а неурожай о прошлом годе везде был. Возьмешь?
– Рыбаки есть?
Вперед вышел рябой мужик.
– Я с отцом всю жизнь рыбу ловил.
– Семья большая?
– Семеро детей.
– Беру. Избу не дам – нет пока свободных. Подойдешь к Андрею, он тебя поселит. Хочешь – сам строй, лес дам. Хочешь – жди, пока плотники поставят.
– А лодка, сети?
Вот заморока.
– Андрей, подбери ему лодку, сетей купи. – Я повернулся к рыбаку: – С этого дня – на два года в холопах; половина улова за жилье, лодку и сети – моя, вторую половину можешь сам скушать, а можешь на постоялый двор продать – вон он стоит. Устраивает?
– Добро, согласен.
Остальные были крестьянами. Мы с Андреем определились – кому где жить и что делать. Уговор со всеми был половинный; половину от выращенного урожая холоп мог продать, половину – отдать мне.
Снова в деревне застучали топорами плотники. По моим прикидкам, для того чтобы обработать землю и обеспечить постоялый двор продуктами, надо было еще пять-шесть холопов, но и тем, что пришли, я был рад.
И тут как гром среди ясного неба – сборы боярского ополчения. Дел полно, можно сказать – невпроворот. Чего еще государь удумал? Одно утешало – Андрей приобрел опыт, умело управлялся с деревней, Семен с умом и осторожностью держал постоялый двор, ну а за свой городской дом я был спокоен – там была жена. А ведь, бывало, слыхал от бояр о воровстве приказчиков. Вернется боярин из похода, что длится три месяца, а то и полгода, – и что видит? Приказчик его сбежал с доходом от поместья, холопы с голодухи разбежались, дом растащили лихие люди, не оставляя иногда и стен. Поэтому честные, разворотливые люди – в большой цене, их надо было взрастить.
Пока собиралось ополчение, я стал припоминать историю. Мамочки мои – да никак государь Смоленск брать решил? Его осада длилась месяц, если мне не изменяет память. И армию государь собрал великую – около восьмидесяти тысяч ратников – с пушками в обозе, с пищалями. Летом собираться – не зимой. Корм лошадям брать не надо – кругом луга зеленеют, шапки да тулупы не нужны – и в поддоспешнике жарко. Снег на костре топить не надо – в любом ручейке зачерпнул воды и пей. Едешь на коне – вокруг красота, все зеленое, жаворонки в вышине заливаются.
У Пскова мы встретились с великокняжеским войском. Бросился в глаза государев стяг – черное полотнище с Иисусом Навином, попирающим солнце.
Мы присоединились к лагерю, но от государева шатра стояли далеко. К нему только воеводы земель ходили, любопытных же отгоняли рынды – в белых одеждах, с серебряными топориками – вроде телохранителей, только мне показалось, что топорики эти уж больно бутафорские. Ежели посягнет кто на жизнь государя, ими можно разве только муху прихлопнуть. Инда ладно – кто посмеет среди многочисленного воинства руку на государя поднять? Безумец только или самоубийца. Все перевороты государственные приближенными вершатся, интригами да ядами в кубок вина. А впрочем – был в истории не один случай, вспомнить хотя бы смерть бедного Павла.
Что-то меня не в ту сторону потянуло.
Я проверил, как устроились мои ратники – те уже срубили себе шалаши и разводили костер. Поход походом, а кушать надо.
По лагерю засновали гонцы, поместные воеводы потянулись к государеву шатру. Часа через два они вернулись и теперь собрали бояр. Как я понял, будут ставить задачу. К своему изумлению, рядом с боярином Плещеевым я увидел князя и государева конюшего Овчину-Телепнева-Оболенского.
– Представляю вам князя. Вологодское ополчение вместе с тверскими ноне под руку княжескую отходит. Ему и слово.
Князь обвел глазами бояр. Я в этот момент наклонил голову, скрывая лицо под тенью шлема. Не хватало только, чтобы князь меня узнал. А пуще всего – имя и фамилия у меня другие. Вдруг подлог вскроется? Я-то знал, что я не боярин, я из другого мира. За такие вольности с документами можно и на плаху попасть. Впрочем, против княжеского слова у меня документ от церкви. Одно другого стоит.
Я стал вслушиваться, о чем ведет речь князь. Он в общих чертах рассказал, как планируют взять Смоленск. Пушкари будут выдвигаться вперед, ближе к крепостным стенам, под прикрытием бревенчатых щитов. Мы же должны держать в осаде восточную часть города. За другие участки кольца осады отвечают полки иных русских земель. Восток – это хорошо. Если придет подмога, то основной удар нанесут с запада, с польских или литовских земель. И то – Смоленск завсегда был исконным русским городом.
Утром лагерь выглядел как растревоженный улей. Во все стороны сновали государевы гонцы. Собирались, седлали лошадей и уезжали на отведенные места боярские ратники.
Мы спешно доели кулеш из котла; вестимо – воевать с пустым брюхом плохо, собрали скромные пожитки, оседлали лошадей. Ждали только сигнала. Невдалеке я увидел Никиту Тучкова, помахал ему рукой. Подскакал со свитой князь Даниил Щеня.
– Выдвигаться всем, чего телешитесь?
И умчался. Мы поднялись в седла, хрипло завыла труба, и мы в походном порядке покинули лагерь.
Вот и Смоленск – весь как на ладони. Грозные, высокие стены, из бойниц глядят стволы пушек, наверху стены блестят под лучами летнего солнца доспехи защитников. Твердыня. Такую если и возьмем, то кровушки прольется немало.
Мы забирали влево, обходя город. К крепостным пушкам не приближались – что там у них на уме? Наконец поместный воевода, боярин Плещеев, дал знак остановиться. Местечко для лагеря нам досталось удобное – река рядом, за водой далеко ходить не надо, на опушке леса – дрова под рукой, луг – будет, где коням попастись.
Полдня мы занимались мелочами – ставили дозорных, точили оружие. Мне для обороны достался участок по соседству с Никитой, чему я был рад – было с кем поговорить, да и чувствуешь себя уверенней, когда рядом проверенный в бою товарищ.
Ночь спали спокойно, а проснулись рано утром от мощного залпа пушек. Выскочили из шалашей босыми, но все при оружии. Тревога оказалась ложной – то наши пушкари начали обстрел крепостных стен.
Позиции защитников города заволокло сизым дымом. Ядра били в стены, высекая каменную крошку и оставляя углубления. Несколько ядер угодили в дубовые, обитые железом ворота. Полетели щепки. Ратники восторженно заорали.