Только с кондачка научиться работать обеими саблями невозможно. Нужен учитель, нужна практика. Мысль интересная, надо будет позже поискать в Нижнем такого мастера. Хотя с уходом дружины мастеров, наверное, и не осталось. «Раньше надо было думать», – обругал я себя мысленно. Ведь вторая сабля – это и щит, и средство нападения.
Я двинулся через лес, припоминая направление. О! Вот и сосна с раздвоенной верхушкой, откуда я падал при ударе молнии. Что такое? Никаких костров впереди. Темный луг, и ни одного костра. Куда же они подевались? Сомнительно, что татары решили отложить набег, не для того собирались. Значит – ушли. Тогда вопрос – в какую сторону? Ночью ничего не разглядишь, надо выяснять днем. Следы тысяч коней не скроешь – только через месяц, а то и два молодая трава покроет вытоптанную землю. Значит, придется ждать утра и искать следы. Коли набег уже начался, счет может идти не на дни, а на часы. Непременно надо предупредить своих.
Я уселся под дерево, потом поднял голову. Черт! Я уселся под сосну, с которой падал. Нет уж, надо искать другое место. Не ровен час – ударит молния. Второй раз испытывать судьбу не хотелось, я по горло сыт острыми ощущениями.
Зайдя в лес, я улегся под кустом.
Проснулся от щебетания птиц. На востоке светлело, надо вставать. Я нашел ручеек, поел и напился воды. Пустой уже мешок не оттягивал плечи и болтался свободно. Солнце полностью еще не встало, но уже было неплохо видно.
Я только приблизился к лугу, как стало понятно, что татары направились к Волге. Трава была вытоптана широкой полосой. Ошибиться было просто невозможно.
Держась в стороне от следа, я направился к реке. Здесь следы обрывались. Не иначе – на конях переплыли на другую сторону.
Я переплыл на противоположный берег. Точно, следы здесь, и причем – свежие. Сапогом я потрогал кучи конского навоза – еще не высох. Татары прошли не больше суток назад. И следы идут вдоль берега на запад, в сторону Нижнего. Надо поспешать. Пешком я не успею за лошадьми, и след нельзя упускать из вида. Я постоял, подумал и решил – бежать сколько смогу, а там – как получится. В глубине души я рассчитывал срубить какого-нибудь татарина и завладеть его лошадью. Так и сделал.
Я рванул по дороге, наблюдая за вытоптанной травой на берегу. Вот след отошел от берега и стал с дороги невидим. Я тут же подбежал к месту, где исчез след. Что такое? Почему след уходит на полночь, то бишь – на север?
Через несколько верст след вывел к какой-то реке. Значительно у́же Волги, но тоже широкой. Я стал припоминать свою карту. Да это же Ветлуга. Вдоль нее можно подняться глубоко в сердце земель русских и подобраться… Так, что у нас может быть по ходу? Ближе всего – Хлынов, но он – в стороне, по правую руку. Еще севернее – Великий Устюг. Город деревянный, и стены не очень высокие. А что, для татар – очень лакомый кусок. Надо двигаться за ними, проверить свои предположения.
Я пошел по вытоптанной земле, но держался настороже. Не так уж и далеко я отстоял от татар – уже не более полусуток. Сзади мог идти арьергард, и мне не хотелось ввязываться с ними в бой.
Обычно в набегах татары передвигаются скрытно – не разводят костры, обходят деревни, а если встретятся бортники, рыбаки или охотники, безжалостно вырубают всех. Прямо тактика спецназа при действиях на чужой территории.
Солнце стало клониться вниз. Татары ночью не передвигаются, надо усилить бдительность.
Я подошел к реке, напился, пожалел, что съел все сало и хлеб. Пошарив в пустом рюкзачке, я нашел в тряпице горсть сушеного мяса, подкрепился. Уже понятно, что Нижний остался в стороне. Идти ли за татарами? Или свернуть вправо, на восход, выходить к Хлынову и предупредить горожан? «Ладно, – решил я, – пойду за татарами еще сутки, посмотрю. Свернут вправо – значит, на Хлынов, пойдут на полночь – стало быть, на Великий Устюг».
Зайдя в глухой лес, я наломал молодых веток и устроился на ночлег.
Утром опять двинулся по следу, держа его слева от себя. Вот и грунтовка, что ведет к Хлынову. След ее пересекал и уходил на север. Точно, идут на Великий Устюг. Может, удастся поднять вятичей и ударить татарам в тыл?
Для небольшого городка, каким был Хлынов, две тысячи татар – сила большая, но город им не взять. А вот захотят ли горожане выйти за стены крепости и воевать?
Я повернул на грунтовку и побежал к Хлынову. Мысленно я прикинул, сколько же идти до города. Получалось – далеко и долго. На мое счастье, встретился крестьянин с лошадью. Как я его ни уговаривал продать лошадь – не соглашался. Тогда я решил действовать силой: вытащил саблю и отобрал поводья, а взамен кинул кошель с деньгами. На те деньги, что там были, он мог купить и пару таких лошадей.
Впрочем, радость моя была недолгой, проскакав натужно часа два, мерин закачался и осел на задние ноги. И эту клячу мне еще не хотели продавать! Поскольку был я уже недалеко от города, побежал рысцой, вызвав удивленные взгляды городской стражи. Вошел в город. Спросив у горожан дорогу, нашел городского посадника. Как мог, рассказал ему, что встретил отряд татар численностью около двух тысяч сабель и что они прошли вдоль Ветлуги на полночь. Сначала посадник встревожился, но, услышав, что татары ушли дальше, успокоился.
– Чего зря народ баламутить? Не на нас идут, вот пусть у устюжан голова и болит.
Я осмелился возразить и начал доказывать, что сейчас самое время собрать силы и двинуться за татарами. Улучив удобный момент, когда татары начнут осаждать Великий Устюг, ударить им в спину. Посадник подумал-подумал, да и решил:
– Соберу стрельцов и дружину малую. Там и решим.
Шумели и рядили долго, но к единому мнению не пришли и решили собраться завтра.
Я понял, что помощи устюжанам от вятичей не дождаться, выматерился и пошел на торг. Надо было взять с собой еды. А что не пропадет и не протухнет летом? Сало, сухари, сушеная рыба, сушеное мясо. Вот эти припасы я и купил – хорошо, что вещмешок не выкинул. Было бы здорово купить и коня, только денег у меня уже не было.
Выйдя из города, я остановился. Столько времени потратил зря! Ну вятичи, соседи называются. Хотят отсидеться за крепостными стенами. А если завтра к вам нагрянут непрошеные гости, которые, как известно, хуже…
Я решил срезать крюк и пойти напрямик. Не может быть, чтобы летом не было протоптанных тропок: охотниками, крестьянами, грибниками и прочим людом, кому надо было в деревни на севере или в тот же Устюг. Я пошел вдоль опушки и вскоре наткнулся на такую тропинку. Шел поторапливаясь и вышел на след малой татарской орды. Татары шли ходко, и я их догнал только к вечеру, когда они встали на ночевку.
Интересно, сколько осталось до Великого Устюга? На моей карте он помечен не был – слишком далеко на север от Нижнего и не в сфере моих интересов. Вернее, был не в сфере, теперь придется наверстывать упущенное. Не был я никогда в этих краях, не знал – велик ли город, сколько в нем жителей, сколько воинов город может выставить на защиту.
Остановился я неподалеку от татарского стана – приблизительно в версте, в глухом лесу. Обычно татарские дозоры далеко в лес не углубляются, не любят дети степей русский лес.