Второй минус, и он же главный: от человека, использующего сюко, требуются незаурядные физические данные и редкое хладнокровие. Он должен четко просчитывать каждый шаг маршрута восхождения, мгновенно реагировать на угрозу падения, тело должно подчиняться идеально и без задержек Если вы не умеете несколько раз подтянуться на одной руке, тэкаги не для вас. Если не способны пройтись по доске на высоте небоскреба, насвистывая веселую мелодию, — тем более не для вас, так что не стоит даже начинать тренировки.
И то и другое я умел.
Местную тюрьму, похоже, строили те же люди, которые возвели большинство древних памятников Египта. Это совсем уж наивным лохам можно рассказывать, что между блоками кладки там невозможно лезвие безопасной бритвы вставить, на самом деле в большинстве случаев для стальных коготков сюко всегда найдется возможность зацепиться. Остается только тщательно затянуть ремешки, ведь последнее дело, если крепление разболтается в процессе восхождения.
Где-то рядом оглушительно бабахнул винтовочный выстрел, под его раскаты жалобно звякнуло стекло, правее заметно потемнело.
Шфарич, сплюнув по своему обыкновению, прояснил:
— Свет тушат.
— Я же сказал: можно поступить куда проще, если поговорить с надзирателями.
— А нет их уже, надзирателей. Всех уже того… Да и зачем обижать Тутуко, пусть черномазый порезвится.
— Тутуко?
— Ага. По слухам, он бастард черного папаши Мушду, получается, почти родной братец, потому за собой его и таскает всюду. Может, и так, на вид такая же обезья… то есть понятно, что соплеменники они. Дикий он совсем, молчун тот еще, пока не выпьет, но никого лучше его с винтовкой во всем мире не сыскать.
Снова треснуло, погасла очередная лампа.
— Он вообще почти никогда не промахивается: один патрон — один труп. В упор это делать не очень любит, издали только. Так ведь иного бабуина здешнего иначе не достать, потому как скачет вдали на своей драной кляче, размахивает дедовской саблей, орет что-то обидное, думает, ничего ему за это не будет. Не знает, дурачок, про нашего Тутуко. Вон, третий выстрел, третья лампа. Еще десяток-другой патронов переведет, и не останется тут света. Не так уж много его осталось после того, как мы ворота высадили. А ты чего, и правда собрался карабкаться на стену? Высоко там, и что делать будешь, как наверху окажешься?
— Украду дирижабль, — буркнул я и потуже затянул последний ремень.
Когти сюко, вонзившись в замшелую щель между блоками, спугнули ночующего там членистоногого гада. Не знаю, как называется, но здоровый, противно шуршащий, очень может быть, что смертельно ядовитый. Мерзость рухнула мне на плечо и бодро поползла по спине, смещаясь к боку. Цели ее были мне неведомы, но подозревалось самое плохое. Потому пришлось повиснуть на одной руке, а второй стряхнуть неведомую тварь вниз.
Очень надеюсь, что она упала на потную морду Шфарича.
Кстати, раз уж пот вспомнился — меня он тоже начал доставать. Физические нагрузки немалые, а ночь далеко не холодная. Прямо скажем: чуть душная, сырая, будто в предбаннике очутился. Или меня угораздило оказаться непонятно где в разгар жаркого лета, или эта территория располагается в теплом и влажном климатическом поясе: Склоняюсь к мысли, что второе вернее. Почти все, что здесь видел, пропитано или подпорчено водой, и насекомых, в том числе крупных, хватает всяких, как ползающих, так и летающих. Растительности пока не видел, но в воздухе чувствуется что-то пряное, то, что словами не выскажешь, но это отметит каждый, кто хоть раз бывал в тропиках. А еще в перерывах между выстрелами Тутуко иногда покрикивают какие-то непонятные создания: может, птицы, может, звери, а может, лягушки или вообще неизвестные науке монстры. В умеренном климате ночные обитатели, как правило, ведут себя куда спокойнее.
Снова выстрел, наверху звякнуло, потемнело. И тут же нервный незнакомый голос приглушенно произнес:
— Они зачем-то расстреливают лампы.
— Что-то готовят, — поддакнул уже другой голос.
— Все к выходу, у них только один путь, там и встретим. Эй! — уже гораздо громче. — Отойди от края, олух! Подстрелят, как лампу!
Это хорошо, что кто-то мне неведомый не будет крутиться возле края. А то мало ли что может взбрести ему в голову. Вдруг зачем-то взглянет вниз и увидит подозрительно-черного человека, карабкающегося наверх с нехорошими целями, на что явно указывают зловещие когти.
На пути возникло препятствие — окно. Щель столь узкая, что ее даже не стали перекрывать решеткой. Но симметрия расположения блоков нарушилась, мне пришлось чуть сместиться. Пробираясь мимо, не удержался от соблазна, заглянул. Камера была освещена, так что прекрасно рассмотрел картину «Мародерство во всей красе» — парочка солдат суетливо обшаривала карманы трупов. Судя по потекам крови и выбоинам на стене, смерть их была насильственной. Впрочем, это уже не удивляло.
Последний этаж, до крыши всего ничего. Света у них уже нет, Тутуко слегка поторопился, и, пока я доберусь, глаза противников могут успеть адаптироваться к темноте. Это, конечно, плохо, но не смертельно для моего плана. Гораздо хуже то, что мне неизвестна диспозиция — как именно расположились агенты. Понятно, что большая часть собралась у выхода, но ведь могли остаться наблюдатели в сторонке, будет плохо, если один из них окажется прямо передо мной.
Потому теперь не буду торопиться, просто чуть подожду, оставлю ушам возможность поработать. Редко встречаются люди, которые готовы подолгу оставаться в режиме беззвучности. Шаркнет ногой, сплюнет, высморкается, окликнет товарища или хотя бы вздохнет печально, призадумавшись о верности ночующей в одиночестве жены. Все это я непременно услышу и переберусь в место, где не так людно.
Минута. Другая. Третья. Или меня подкарауливает чемпион мира по терпению, или там никого нет. Чемпионы — редкие люди, так что сделаю ставку на второе. Но, перед тем как проверить, опущу маску прибора ночного видения. Не знаю, что буду делать, когда сядут его аккумуляторы, но сейчас заряд еще приличный, о технических проблемах думать рановато.
Осторожно, затаив дыхание, подтянулся. Бортиков на здешней крыше не было, так что достаточно чуть приподнять голову, и увижу почти все, что мне надо.
Вот и туша дирижабля — его я должен вот-вот украсть. Каждую веревочку и лесенку видно, а звук работы двигателя уже кажется невыносимо громким. Хотя мотор так себе, не тянет на сверхмощный, или, возможно, его крутят на низких оборотах. Глушить опасаются или готовятся в любой момент покинуть это место? Это мне неизвестно, да и не так уж сильно заботит.
Сейчас куда важнее понять — где засели эти самые агенты. Несколько сразу бросились в глаза: они расположились перед скошенной будкой с дверью — тот самый выход. Одного взгляда хватило, чтобы понять: генералу и его верным псам там ничего не светит. Ребята серьезно отнеслись к угрозе штурма и поступили просто, установив в дверном проеме громоздкий пулемет со щитком. Не знаю, пробивают ли его пули, но если и да, неважно, ведь прежде чем выскочившие на ведущую вверх лестницу стрелки прицелятся, их сметет потоком свинца.