— Мы так и повезем ее, в ночной рубашке?
— Вам она нравится, вот и любуйтесь, что не так? Да шучу я, шучу. Мисс, возьмите пару платьев и прочее, только не надо набивать огромный баул, знаю я вас, запасливых дамочек. И побыстрее, пять минут вам на все.
— На себя что-нибудь накиньте, — добавил я.
Приятно, конечно, любоваться на красивую девушку в неглиже, вот только у патрулей могут возникнуть вопросы, если узрят в коляске такое чудо.
В наше отсутствие никто на коляску не позарился. Да и трудно ее разглядеть из-за подстриженных на большой высоте кустов. Они в несколько рядов окружали аллею, ведущую к дому через территорию крохотного парка. Лошадка не могла стащить повозку с места из-за стояночного тормоза, да и вряд ли пыталась. Нашла себе приятное занятие, меланхолично пережевывала цветы, очищая от них обложенную камнями клумбу. Светили две луны, стрекотали сверчки, заглушая переливы ночных птиц. Очередная душная ночка, спокойная и тихая.
Сам не понимая, что делаю и зачем, выдернул из кобуры револьвер, заваливаясь на бок, крикнул:
— Кусты!
Реакция в моей профессии — не последнее дело. Часто случается, что тело начинает действовать еще до того, как до разума дошел смысл ситуации. Рассказы о подобных случаях я только слышал, самому быть их участником не приходилось, уж очень маловероятно такое событие, мы ведь предпочитаем действовать без риска и крайностей.
Но вот наконец сподобился…
Только больно приложившись плечом о каменное ограждение клумбы, понял, что именно меня насторожило — запах. Ни Гас, ни Бугае, ни полковник, ни тем более я не были замечены в пережевывании популярной в этих краях жвачки. На нашу, привычную, она походила лишь названием. Доводилось мне сталкиваться с людьми, которые проживали в некоторых близких к нам районах Средней Азии, и было у них что-то подобное, называемое насвай. Смесь измельченного табака, каких-то растений, специй и еще чего-то. Слышал, что известь туда добавляют, золу и даже помет куриный. Не знаю, насколько можно верить таким слухам, да и сортов должно быть немало и у каждого свой состав, так что все может быть.
Есть ли у насвая запах — не припомню. А у местной гадости он есть, причем резкий, неприятный, заплесневелым сыром отдает, однажды с ним столкнувшись, запоминаешь надолго.
А если знаком со Шфаричем, никогда не забудешь.
Вот этот смрад и ударил в нос, перебивая своей вонючей силой даже благоухание тропических цветов. У выплюнутой отработанной массы он исчезает, такая резкость бывает лишь у свежей жвачки, только-только закинутой в рот.
Спрятаться здесь можно лишь за кустами. Именно там и засел любитель жвачки.
Должен отдать должное полковнику и его людям. Никто не остался стоять на ногах, разинувши рот, все мгновенно прыснули в разные стороны, пригибаясь, выхватывая оружие. Кусты озарила вспышка, бабахнуло, пуля ударила в коляску. Все сомнения прочь — перед нами враг. Пистолет-пулемет в рюкзаке за спиной, а жаль, было бы неплохо подстричь эти кусты и всех, кто за ними прячется.
Еще выстрел и еще, пуля ударяет в камень рядом с головой, в щеку больно впиваются выбитые осколки. Этим уродам плевать на то, что будет с Аматой: лупят через заросли раз за разом, ослепляя себя вспышками и пороховыми газами. Вряд ли они теперь хоть что-нибудь могут разглядеть, бьют, что называется, по площадям.
Постаравшись прицелиться в место, где видел первую вспышку, потянул за спусковой крючок. Револьвер офицерский, можно использовать, не взводя предварительно курок, разве что придется прилагать куда большее усилие. Но мой палец при таком стрессе тот еще атлет, ни малейшего сопротивления не почувствовал. Еще раз, и еще. После третьего кто-то заорал нечеловеческим голосом, и только сейчас загрохотало оружие соучастников похищения. Разве что Гас в этом не участвовал, успел словить пулю. А вот полковник удивил. Только сейчас я понял, для чего он в душную ночь таскает плащ — чтобы обрез крупнокалиберного дробовика прятать. Врезал сразу из обоих стволов, вспышка вышла, будто от молнии, а я едва не оглох, потому как все произошло возле моего бедного уха.
После такого всякая стрельба стихла. Вряд ли нападающих шокировала выходка полковника, думаю, они просто опустошили барабаны револьверов. Здешнее оружие перезаряжается неспешно, так что у нас есть немного времени, и будет глупо потратить его впустую. Бежать надо, и бежать быстро.
— Уходим! Быстрее! Гаса хватаем и уходим! Бегом!
А ведь и правда с винтовкой и заплечным мешком бегать будет куда труднее, чем налегке.
— Леон! Амату в коляску! — крикнул полковник и достал из-под полы самую настоящую бомбу.
Ну точь-в-точь как, те, которые применяли анархисты сто и более лет назад, — круглый черный шар с коротким фитилем. Вот эту штуку полковник и запустил в сторону кустов, причем с серьезным недолетом.
Он что, нас взрывать собрался?!
Бомба приглушенно хлопнула, выбросив клуб дыма, консистенцией напоминающий густую сметану. В таком свой нос не разглядеть, так что я неправильно понял намерение агента — он просто пытался укрыть нас от стрелков.
— Леон! Амату! Амату! Ну не стой же ты!!!
— Да понял я!
Девушка осталась на ногах и пребывала в предобморочном состоянии. Видимо, нечасто любовалась на сцены повешения, психика недостаточно закаленная. Потянул за руку, пошла, будто бездушная марионетка. Ну и отлично, нам сейчас только буйной истерики не хватало. Закинул в коляску, порадовавшись, что имею дело не со стандартно-неподъемной местной толстухой, развернулся, вытащил второй револьвер, поспешно разрядил в дымное облако. Не ради того, чтобы подстрелить кого-нибудь, только чтобы в тонусе держать, а то еще полезут в атаку.
Едва отъехали, как я, перезаряжая оружие, заметил:
— Пальбу слышал весь город, военных тут полно, на заставах уже тревогу объявили, не вырвемся.
— Вырвемся… — протянул полковник, после чего, достав нож, обхватил рукоять двумя руками, с силой вонзил длинное лезвие в сердце Гаса, равнодушно заметив: — Без врача точно не выкарабкается, да и с врачом вряд ли. Так лучше будет.
Меня, мягко говоря, случившееся покоробило, а Бугае и ухом не повел, так и продолжал нахлестывать лошадку в прежнем темпе. Про Дм ату и говорить нечего, та продолжала пребывать в глубокой прострации, возможно, даже не заметила ничего.
Ну и порядки здесь…
Полковник прямо на ходу скинул тело на брусчатку, вместо поминальной речи заявив:
— Они следили за домом. Повезло, что нас заметили поздно, не успели привести солдат.
— Военные следили?
— Кроме Дюкуса, Амата никому не интересна. Этот упырь подозревал, что генерал рано или поздно за ней заявится или пришлет кого, вот и велел поставить соглядатаев.
— А почему вы слежку не заметили?
— Скорее всего они расположились в одном из домов по соседству, а мы так и не смогли снять там жилье. Уж очень неудобный район. Крутились вокруг, но это все не то, грамотную стационарную слежку выявить — та еще задача. Ребятки не иначе как из канцелярии наместника, там толковые попадаются. Слышал, что Дюкус их контору подмял под себя, вот уж не думал, что прям здесь столкнуться придется. А вы, Леон, молодец, уж простите, что не доверял. Сами видите, какие у нас тут дела, никому не доверишься.