Антрим явно в беде.
Надо его выручать.
* * *
Малоун и Томас Мэтьюз стояли, скрестив взгляды.
– У меня не было выбора, – веско сказал Мэтьюз. – Приказ тем людям застрелить вас не вызывал у меня никакого восторга.
– И тем не менее вы его отдали, – холодно заметил Малоун.
– Ваше присутствие все изменило, – парировал Мэтьюз. – Причем отнюдь не лучшим образом.
– Вы убили двоих американских граждан.
– Да. Один из них был жаден. Второй – не в меру сметлив. Но не мне вам рассказывать, насколько типичны такие шаги в нашем деле. Передо мной стоит задача, которую во что бы то ни стало нужно выполнить, а условия для маневра крайне ограниченны.
– Вы и Иэна Данна хотите убить… Хотя нет, не так. Не хотите, а вынуждены. В силу обстоятельств.
– Можно сказать и так. Ему не повезло.
Надо было уходить. Каждая секунда задержки лишь повышала риск, который и так был велик.
– У вас нет соображений, для чего Антрим задействовал вас? – полюбопытствовал старый разведчик.
Все такой же высокий, не согнутый годами, правой рукой он чуть на отлете держал свою фирменную трость. Кажется, какие-то неполадки с бедром, которые с возрастом все прогрессируют, вынуждая прибегать к помощи трости.
– Он просил меня разыскать Иэна Данна. Больше ничего.
Во взгляде Мэтьюза мелькнул лукавый огонек.
– Да нет, я не об этом. Зачем вы вообще здесь, в Лондоне?
– Ну как… Оказывал услугу.
– Ага. Значит, вы и вправду не знаете.
Малоун ждал.
– Антрим специально подстроил, чтобы из Соединенных Штатов в Англию того мальчишку сопровождали именно вы. Его поймали во Флориде, после чего доставили в Атланту для встречи с вами. Спрашивается, что за необходимость? Или во всей Флориде не нашлось ни одного агента, чтобы сопроводить Данна домой? Так нет же, Антрим сделал запрос насчет вас, а его начальник даже специально договаривался на этот счет со Стефани Нелл.
– Откуда вы, черт возьми, все это знаете?
– Коттон, я в этих делах не просто собаку съел, а целую их свору. У меня много друзей. Множество источников. Вам ни разу не приходило в голову, что Гэри схватили, а затем освободили люди, специально нанятые Антримом?
А ведь и вправду, если вдуматься…
– Весь этот спектакль устраивался единственно с целью расположить вас к себе. Вкрасться в доверие.
В сердце медленно вонзилась длинная игла ужаса – от ощущения, что он, Коттон, как минимум на три прыжка отстает от всех остальных.
А это верный признак беды.
Малоун нашарил телефон, включил и набрал номер Антрима. Ответа нет – ни голоса, ни голосовой почты. Лишь унылые, пустые гудки. Один за одним, один за одним.
Что означает беду еще бо́льшую.
– Мне пора идти, – отключив телефон, бросил Малоун.
– Этого я допустить не могу.
При Коттоне все еще оставалось оружие.
– Я не Антрим.
Послышался шум, и на корт из дверей одной из расположенных вдоль стен зрительских кабинок вышли двое.
Оба были вооружены.
* * *
Кэтрин закрыла дверь в комнату отдыха, оставив там отдыхать на полу двоих неподвижных агентов. Вооруженная гневом и пистолетом, она приблизилась к двери, выводящей обратно на теннисный корт. В узком холле, идущем по обе стороны от корта, никого видно не было. Однако через стекла, отделяющие коридор от зрительских кабин, Кэтлин заметила четверых. Двое, что привели ее из сада, – со стволами. Томас Мэтьюз. А еще Коттон Малоун – вооруженный, но явно в непростом положении. Он-то здесь откуда? Уж кому, а ему бы давно полагалось скрыться с глаз долой…
– Прошу вас, положите оружие, – обратился к Малоуну Мэтьюз.
Место наблюдения у Кэтлин находилось на дальней короткой стороне корта, откуда ее никто не видел.
В нескольких метрах от нее была приоткрытая дверь.
Кэтлин пригнулась ниже уровня стекла и прокралась в одну из зрительских кабинок. Здесь параллельно тянулись три ряда сидений. Она мелкими шажками приблизилась к двери, открытой на корт.
Ну что, время воздать по долгам?
49
В вагон поезда Иэн зашел следом за мисс Мэри.
Лондонское метро он знал отменно – много раз лазил по нему в местах, куда вход пассажирам запрещен и куда даже персонал захаживает редко. Некоторые туннели представляли собой вполне сносное прибежище от зимнего холода и летнего зноя, а кое-где в укромных уголках здесь можно было пристроиться на отдых, если не шуганет полиция или кто-нибудь из проходчиков. Правда, с некоторых пор Иэн появляться там перестал: ночевал у мисс Мэри, которая вроде как поручала ему сторожить свой магазин. Он испытывал к ней несказанную благодарность, а сейчас был рад, что они едут вместе.
– Не знаю, как тебе, – прошептала ему мисс Мэри в почти пустом вагоне, – а мне ужас как хочется еще почитать, что там написал Роберт Сесил.
Иэн кивнул.
Мисс Мэри вынула телефон и открыла приложение к мейлу с того места, где они прервали чтение.
В услужение королеве я поступил 4 августа 1598 года. Тогда я еще не знал, что царствовать ей оставалось всего-то пять лет. Разговор о том обмане заходил у нас с нею всего шесть раз, из них четыре в последние месяцы ее жизни. Мне наиболее памятен наш первый такой разговор.
– Спрашивай, чего хочешь, – сказала мне королева.
Я стоял в ее опочивальне дворца Нонсатч. Сей чертог Генрих VIII воздвиг как воплощение безудержных фантазий. В отличие от старшей дочери Генриха Марии, наша королева это место обожала.
– Твой отец служил нам с великим радением, – сказала королева. – Своей успешностью и долголетием мы обязаны ему. Надеемся, что и ты будешь служить нам столь же беспорочно.
– Таково мое единственное желание, – смиренно сказал я.
Разговор у нас длился почти два часа. То была история несказанной отваги и дерзостной удали. Он был внуком Генриха VIII, а его отец – бастардом, рожденным от Бесси Блаунт. Мать его была из рода Говардов, дочь знатнейшего лорда. Жил он в безвестности, а взращивался Говардами, и о его существовании не было известно никому из Тюдоров. Был он невинным отроком тринадцати лет от роду – высокообразованным, с рождения ведавшим о своем высоком происхождении. Однако по жизни была ему уготована судьба сына бастарда, и не более. Все титулы и привилегии, дарованные его отцу, с кончиною отца и закончились. После того как Джейн Сеймур родила королю законного наследника, все Тюдоры и думать забыли о Генри Фицрое, а уж тем более о потомстве, которое он мог произвести. Однако с неожиданной смертью принцессы Элизабет и появлением Томаса Перри, замыслившего подменить дочь короля внуком, Мэри Говард узрела для себя невиданную доселе возможность.