Бруно посмотрел на меня с возмущением:
— Я смотрю, жизнь без надзора семьи не пошла тебе на пользу, — пафосно сказал он. — Я — и вдруг с тряпкой? Мы — Берлисенсисы, не забывай это!
— А что, если Берлисенсисы, то в грязи можно жить, лишь бы не убирать? — огрызнулась я.
За все это время он даже ни разу не спросил, как я здесь одна справлялась, зато беспокойство о чести семьи у него на первом месте. А ведь я даже голодала. И сменной одежды у меня не было. И денег ни эврика. И если бы Кудзимоси не помог, то вообще бы сейчас неизвестно где была. Мне вдруг подумалось, что декан на самом деле столько для меня сделал и ничуть этим не кичился. А я его даже не поблагодарила как следует. Наверное, это у нас семейное…
— Да ладно тебе, Лисси, — примирительно сказал брат. — Давай лучше на ужин сходим. Уборка может и подождать.
В столовой он привычно направился в платную половину, но я его за рукав удержала и напомнила, что денег у нас нет и до ближайшей стипендии не предвидится.
— Нет, я этим не наемся, — пробурчал Бруно, недовольно разглядывая кашу, которую ему выдали. — Мне мясо нужно.
Несмотря на свою уверенность, уминал он кашу довольно бойко, да еще и жадно посматривал на мою порцию. Но я предлагать ему часть своей порции совсем не собиралась — завтрак и обед был поделен с Фиффи, а значит, ужин мне просто жизненно необходим. Бруно цапнул мой кусок хлеба, но на этом не успокоился.
— За все время, что я в заключении сидел, ни разу ничего не передала, ни мне, ни родителям, — проворчал он. — Даже шоколадки пожалела.
От обиды у меня чуть слезы на глаза не навернулись. Я всю голову сломала, чем бы семье помочь, а он меня отсутствием шоколадки попрекает. Да я сама их не ем. Мне вообще сладкое достается последнее время только от Кудзимоси, когда он мне мороженое покупает! Но брату я говорить ничего не стала, сам должен понять. Со временем.
После ужина Бруно пошел смотреть, как я устроилась. Фиффи ему обрадовался, даже ветками завилял, как собачка хвостом. Видно, признал создателя.
— Ого, как он у тебя вырос, — удивился брат. — Чем ты его подкармливаешь?
— Вот, — я показала на пакет с печеньем, стоящий на шкафу.
Бруно тут же его ухватил и довольно захрустел. Фиффи удалось отбить два печенья, но это была его единственная добыча. В мою голову начало закрадываться подозрение, что с возвращением Бруно в мою жизнь проблемы не закончатся, а, наоборот, возрастут. Я же этих двоих прокормить просто не смогу. Вон, пакет уже пуст, а брат сосредоточенно заглядывает внутрь, надеясь найти еще пару штук, завалявшихся в уголке. Питомец мой негодующе шелестел, он тоже был совсем не прочь съесть в один присест весь пакет, не зря же я старалась убрать лакомство повыше. При желании он, конечно, вполне мог туда добраться, но я его очень просила этого не делать. По Фиффи сейчас было заметно, как он жалеет, что в точности выполнил мою просьбу. Я раздумывала, как бы понеобиднее намекнуть брату, что подкармливать я могу только одного, того, который ест меньше, как в дверь постучали.
— Бруно, дорогой, тебя выпустили! Я так рада, — в комнату, не дожидаясь приглашения, влетела, сметя меня по дороге, как позабытую вешалку, Делла Нильте, моя бывшая будущая свекровь. — А сестра твоя помолвку с Антером расторгла, представляешь? Отказывается от нашей помощи, да еще и глупости всякие про своего жениха рассказывает. Он так страдает. Так страдает.
Она показательно всхлипнула. А Бруно уставился на меня с явным осуждением. И это после всего, что я ему рассказала. Впрочем, в виновности Антера брат засомневался с самого начала, когда я ему только выложила свои умозаключения. Они же друзьями были, столько времени вместе провели.
— И ведет себя твоя сестра недостойно девушки из такого семейства как Берлисенсис, — продолжала развивать успех Делла, которая сразу заметила впечатление, произведенное ее словами на моего брата. — Ходит по всяким подозрительным заведениям в компании различных подозрительных личностей.
— С каких это пор «Корбинианский городовой» считается подозрительным заведением? — невозмутимо спросила я ее. — Будь это так, вы бы ни за что туда не пришли и сына бы не позвали услаждать слух присутствующих пением.
Брат невольно фыркнул. Видно, наслышан был, как поет мой бывший жених. Мог бы и предупредить, тогда для меня выступление Антера не оказалось бы таким ударом. А вот Делла покрылась некрасивыми, неравномерными пятнами и возмущенно сказала:
— Каким бы ни было заведение, девушка из семьи Берлисенсис должна там бывать только в сопровождении членов семьи или жениха. И никак не в компании торгаша, даже такого богатого, как Чиллаг.
— Чиллаг? — переспросил Бруно. — Фабиан? Кстати, вполне неплохой парень.
Делла поперхнулась обвиняющей тирадой, которая уже рвалась из ее уст в адрес ювелира, и родила новую мысль:
— Бруно, неужели ты считаешь, что он достоин твоей сестры?
— Нет, конечно, — фыркнул брат. — Но Лисси с ним встречаться все равно не стала бы. Ведь так?
Он уверенно посмотрел на меня, и я вынуждена была ответить:
— Фьорд Чиллаг помог мне с адвокатом, и мне просто неудобно было отказываться после этого идти с ним на ужин.
— А с ужина-то ты ушла с другим, — обвиняющие нотки в голосе моей бывшей будущей свекрови никуда не делись.
— Фьорд Кудзимоси был столь любезен, что, видя мое затруднительное положение, довез меня до общежития.
Делла выразительно посмотрела на моего брата, всем своим видом показывая, что не верит мне ни на кончик ногтя. Мало ли чем мы там могли заниматься, пока на грифоне летели. Но Бруно пронять такими взглядами было не так-то просто.
— Уж с Кудзимоси у нее точно ничего быть не могло, — возмутился он. — Фьордина Нильте, мне не нравится, что вы наговариваете на мою сестру.
— Я не наговариваю, — запротестовала Делла. — Я просто ставлю тебя в известность как старшего представителя семьи Берлисенсис о недопустимом поведении Лисандры. Мне кажется, ее свадьбу с Антером нужно ускорить. Для пресечения подобных слухов.
— С чего бы? — надменно сказал брат. — Помолвку вы расторгли сами. И я не вижу оснований для заключения новой. Я не могу позволить, чтобы моя сестра жила в бедности, — состояние же полностью спустил ваш муж.
— Бруно, что ты такое говоришь? — фальшиво удивилась Делла. — О каких деньгах вообще может идти речь, если дети так любят друг друга?
— О наших, — холодно ответил брат. — Долги, поди, из Лиссиного приданого выплачивать собрались?
— Еще неизвестно, как дело обернется, — возмутилась она. — Может, все ваше состояние короне отойдет.
Фьордина Нильте стояла, раздувая ноздри, и переводила взгляд с меня на брата. Но мы с ним показывали полное единодушие в этом вопросе — ее сын в качестве родственника не нужен был ни мне, ни ему. Да и ни в каком другом качестве тоже. Тогда она трагично закатила глаза и почти простонала: