К сегодняшнему дню мы полностью контролировали стратегически важную Ферганскую долину, причем оборона наша опиралась тылом на территории под контролем Российской армии, а правым флангом – на территорию бывшего Кыргызстана, которую удачно контролировал Шарк и его люди, и далее шел Китай. Мы полностью контролировали стратегически важный Худжанд, а значит, и вход в долину, в которой при необходимости могли сидеть долго и сражаться успешно, как в конце девяностых годов прошлого века это делал Ахмад Шах Масуд. Собственно говоря, Ферганская долина во многом представляла собой копию долины Панджшер в Афганистане. И тогда еще новорожденная Аль-Каида и Талибан – хотя правильнее переставить, наоборот, Талибан и Аль-Каида – так и не смогли взять эту долину.
Мы ускоренными темпами завозили припасы и выстраивали систему обороны, опирающуюся на горные перевалы, минировали мосты и дороги, затаскивали в горы артиллерию – короче говоря, делали укрепленный район. Передовые группы работали на территории бывшего Узбекистана и по всей Памирской горной системе. Но спешить я не хотел.
И вот почему. Нет никаких сомнений в том, что Халифат вышлет против нас огромную армию, чтобы уничтожить нас. Это будет не скоро, здесь время течет медленно, но это будет. И я не хочу, чтобы мы эту армию встретили на равнине. Там они просто сомнут нас числом, им плевать на потери – каждый погибший есть шахид. А так мы встретим их передовыми группами, потреплем и отойдем на удобные и подготовленные для обороны рубежи. Думаю, что, видя на границах цивилизованного мира ваххабитскую армию, мне и командование южной группировки поможет поставками припасов и побомбит. И генерал Фань Сяолинь реализует свою давнюю мечту о самолетах с хлором.
А в тылу эти уроды будут грабить и насиловать, взымать чрезвычайный закят на нужды джихада – и это мало кому понравится. Так что когда мы, измотав силы врага, перейдем в контрнаступление, нас будут встречать как освободителей. И ни у кого из местных уже не будет вопросов, кто прав и кого поддерживать.
Так что карта внешне выглядела и впрямь невпечатляюще, хотя разведывательно-диверсионные группы работали по всей территории на юг, вплоть до Зоны заражения, находиться на которой было просто опасно.
– Иншалла, малое стремится к большему, а каждый правоверный должен стремиться к совершенству.
– У нас есть поговорка. За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь.
– Есть тихое место? Надо поговорить.
Мы прошли в одну из комнат, оборудованную под спальню. Тут были только две кровати, точнее, – два топчана. Оба пустовали…
Ильяс огляделся по сторонам.
– Пишешь?
– Нет.
– Хорошо. Есть дело.
– Какое, говори.
– Садыкала…
– Садыкала?
Про Садыкала я как-то не думал. Это слишком далеко, и между нами – Памирский хребет. Этот город находился на самой границе Зоны заражения, там всегда был повышенный фон – и для обороны он никак не годился. Слишком открыто стоит.
Садыкала был довольно важным административным центром Халифата, там находилась мутава, религиозная полиция и еще какие-то спецслужбы. Мы вели там подрывные операции, но на большее не замахивались.
– Местный алим готов сменить сторону.
– Алим?!
Не верю. И без Станиславского – не верю. С какой это стати алиму менять сторону. Амир другое дело, но алим…
– Не верю.
Ильяс цокнул языком.
– Там немного другое дело. Амиров там почти нет, а если и есть, то они беспрекословно подчиняются алиму. У самого же алима две тысячи людей. Это у нас тут… – Ильяс сказал, как плюнул, – всегда была вольница…
В общем-то, да…
Надстройка определяется базисом. Не помню, кто это сказал, то ли Ленин, то ли Маркс, но этого закона никто не отменял. В Ферганской долине практически не было природных ископаемых, контролировать добычу которых может один человек, но здесь зарабатывают на сельском хозяйстве, наркопроизводстве, а в последнее время все больше и больше появилось примитивных предприятий, например швейных, на которых работают рабы. Нельзя забывать и того, что это место очень близко к Китаю, сюда ведут хорошие дороги, а потому из Китая везут товар и зарабатывают на нем, то есть тут развито и купечество. Именно поэтому алимы здесь слабы, а вот амиры, десятки амиров, сильны и независимы, у каждого свой источник дохода. Потому-то нам и удалось поднять мятеж и свергнуть алимов.
А вот южнее, в бывшем Таджикистане и Туркменистане, основной доход получается от добычи природных ископаемых, и этот процесс может контролировать один человек. И этим человеком является алим, духовный лидер. Тем более что туда, спасаясь от радиации, убежало немало граждан бывшего Ирана, а они и до войны жили в теократическом государстве и привыкли, что ими правит рахбар – духовный лидер. Так что там – главный алим, а амиров – немного, и они все в подчиненном положении, потому что главный источник доходов контролируется надежно, а для них таких же денежных занятий нет. Кто-то выращивает мак, но там получается плохо, да и радиация опять-таки. Стабильность обеспечивается еще и тем, что вилайет основные доходы получает от природных ископаемых и транспортировки их на Каспий, а не за счет поборов, как было тут, в Ферганской долине. Южнее от нас алим собирает только закят, амиры вообще, можно сказать, с хлеба на воду перебиваются, сами они ничего не собирают и право собирать закят не откупают. Так что население там весьма довольно – пусть доходов особых нет, но поборы тоже очень низкие. Это у нас тут… я уверен, кстати, что именно система поборов и борьба за контроль над ними сделала возможным восстание по всей Ферганской долине. Не устрой местные алимы систему с откупами закята [171] , не конфликтуй они с амирами по поводу сбора закята – и не было бы ничего, все было тихо-мирно и шито-крыто.
Кстати… смешно. Сложившаяся ситуация почти один в один напоминает довоенный мир. Мы сейчас напоминаем то ли средневековую Англию, где феодалы взбунтовались из-за поборов, то ли США, а Душанбинский вилайет – довоенную Россию, где основным источником налоговых поступлений в бюджет были поступления от добычи нефти, и они нещадно разворовывались, а вся остальная экономика, весь остальной бизнес и, в конце концов, весь остальной народ только делал вид, что платит налоги, но при этом и требовать «качества государства» не мог. Требовать ты можешь, только если за что-то платишь…
– А там была вольница с финансами, я правильно понимаю? – сказал я.