Столько пафоса прозвучало в его словах, что Астра едва не прыснула.

– Она потом наклонялась над телом?

– Кажется, да… или нет. Я не запомнил. Я ужасно испугался за нее! Он остался лежать, а она убежала. Она ни в чем не виновата! Этот боров набросился на нее! Она защищалась. Вы бы на ее месте поступили так же…

– Надеюсь, беседа останется между нами?

– Могли бы этого не говорить. Я все сделаю для Магды! – с отчаянной решимостью воскликнул Казаринов. – Если… если понадобится… я возьму вину на себя. Скажу, что я убил этого борова!..

Глава 27

Матвей отвез Астру домой, наскоро перекусил и прямо с Ботанической отправился на тренировку к своим подопечным. У него в голове крутились ненужные мысли. Дело с каждым днем запутывалось, вместо того чтобы близиться к развязке.

Казаринов произвел на него отталкивающее впечатление, о чем он не преминул сказать. Взгляд со стороны бывает полезен.

– У него глаза затравленного зверя… или безумца. От такого человека можно ожидать чего угодно. Художники, как я погляжу, все с приветом.

– Таврин мне не солгал, – невпопад заявила Астра. – Они с Николаем оба говорили о происшествии на мостике в Братцевском парке, только по-разному.

– Это начальник службы безопасности банкира, что ли?

– Ну да. Он был на кладбище и что-то видел… Оказывается, покойный пытался ухаживать за Магдой. Они там встретились не случайно.

– Я был прав! – обрадовался Матвей. – Ножичек-то госпожа Глебова протерла не зря. Одного не учла: клинок больно узнаваемый. Она, вероятно, подбирала оружие под свой экстравагантный наряд. Фишка у нее такая – шокировать публику. Мужа она собиралась прирезать этим же стилетом… – Он помолчал. – Говорю тебе, у нее бзик! Она ведь тоже… художница?

– В некотором роде. Но Таврин – бывший военный или сотрудник спецслужб. Ему-то можно верить? Не пойму, зачем он мне рассказал историю про неудавшееся свидание у мостика? На что он намекал?

Матвей подумал и сделал тот же вывод, что и она:

– М-м… Он мог просто выставить тебя за дверь, но вместо этого поделился с тобой подробностями из личной жизни покойного Феоктистова, упомянул Магду. Он-де имеет козыри, которые пустит в ход, если… если… Ба! Уж не собрался ли Таврин заняться шантажом? Магда – богатая женщина, она влипла и захочет выкрутиться. Серьезный срок ей не грозит, но она-то находится в неведении и, похоже, в бегах. А тут Таврин: так, мол, и так, госпожа Глебова, я совершенно случайно сидел в кустах, видел, как вы прикончили банкира, и теперь ваша судьба зависит от моего молчания. Заплатите и живите спокойно. А не запла́тите…

– Как он свяжется с ней?

– В том-то и смысл его «откровенности». Таврин надеется, что ты приведешь его к Магде! Он тебя раскусил: дал понять, что раньше Магда и Феоктистов уже встречались и он об этом знает. Следовательно, ему известно и о встрече на кладбище. Теперь ты побежишь предупреждать ее… Она испугается и даст ему денег!

Мысли Астры текли в другом направлении. Она зациклилась на мостике… и пыталась понять, почему этот маленький косвенный факт не дает ей покоя.

– А вдруг не побегу?

Она понимала: начальник по безопасности должен был, по крайней мере, догадываться, с какой целью его босс отправляется на кладбище. Любой уважающий себя спец старается обладать полной информацией, это у них в крови.

– Не побежишь, потому как понятия не имеешь, где прячутся Глебовы, – хмыкнул Матвей. – А то бы прямехонько туда и отправилась.

Казалось, в его словах была логика, но Астре чего-то не хватало. Двойник в зеркале посмеивался над ней. «Ты становишься обыкновенным сыщиком, – читала она в своих же глазах, отраженных золотистой амальгамой. – А это не женское дело!»

– Не женское это дело, – вздохнула она. – Кажется, я в чужие сани села.

В клубной раздевалке он натянул на себя спортивный костюм и отправился в зал, не переставая думать об Астре. Зря он ее критикует. Ему же самому интересно, какой выход она найдет из тупикового положения. Что она там бормотала за едой? «Труппа «Джелози»… Генрих IV и Мария Медичи… Строгановы… мостик…»

– Ее дорожки слишком извилисты, чтобы я мог пройти по ним следом за ней…

– Что вы сказали, Матвей Аркадьевич?

Парень, которому он показывал прием, ничего не понял. Карелин спохватился: он думает вслух – вот до чего довела его госпожа Ельцова.

– Не обращай внимания. Давай повторим бросок.

После тренировки, как было заведено, ребята могут задавать ему вопросы на любую тему – от сугубо специфических до житейских. Они обступили Матвея, оживленно переговариваясь:

– Когда в пещеры пойдем?

– Вы обещали кратер от упавшего метеорита показать…

– Здорово! Может, осколков насобираем?

– Говорят, Сходненский ковш тоже от метеорита образовался.

– Сходненский ковш? – переспросил Матвей. – Неподалеку от усадьбы Братцево?

– Угу! Геопатогенная зона… Его еще называют Тушинская чаша. Там люди пропадают.

– Фигня! Скажи еще, там аэродром инопланетян был… – заспорили ребята между собой.

– Вы, наверное, телик не смотрите, Матвей Аркадьевич. Про пришельцев даже в новостях показывают.

– Типа, метеорит вмятину в земле оставил? – заинтересовался новенький: крепкий паренек с наголо обритой головой. – А сам он куда подевался?

– Бес его знает…

– Сгорел от удара, – предположил кто-то.

Новенький хотел было выразить свое удивление ругательством, но прикусил язык: в группе существовал негласный закон, запрещающий сквернословить во время занятий. Выдерживали не все, но Матвей не имел привычки делать замечания нарушителю – достаточно было одного его укоризненного взгляда.

Бритый паренек наморщил лоб, что-то напряженно вспоминая, потом вдруг выступил вперед:

– Пацаны, там наш Брыля собирался обряд какой-то устраивать…

– Где?

– В Братцеве! От тоже болтал про эту… гео… типа, зону… Будто бы там разлом какой-то проходит или… в общем не помню…

– Кто такой Брыля? – поинтересовался Матвей.

– Брылин, вожак нашей уличной шпаны, – объяснил новенький. – Он двинутый по всяким, типа, мистическим штукам. В прошлом году в Силикатную пещеру ходил – там, типа, тоже коридор времени… Какой-то мужик, типа, видел в пещере свою умершую жену, пошел ее искать и пропал. Потом их, типа, уже вместе видели…

– Во, блин! Правда?

Паренек, которому удалось привлечь к себе внимание, раскраснелся от удовольствия, описывая чудесные свойства Силикатной пещеры.