– Не стоит за меня волноваться, – ободряюще улыбнулся ей Даниил, про себя закончив: «Я вообще не собираюсь его покупать».
Но Варя все же волновалась. Портсигар, по приблизительным оценкам, мог стоить от трехсот до пятисот тысяч рублей! За обычную, к тому же не нужную некурящему человеку безделушку. Зачем она Даниилу за такие деньги, было уму непостижимо. Но – вольному воля.
Между тем хозяйка, осмотрев визитеров не в дверной глазок, а на экране переговорного устройства, имеющего на лестнице целых четыре камеры наблюдения с различных ракурсов, загремела замками и задвижками.
– Здравствуйте, Зоя Спиридоновна, знакомьтесь, наш специалист по ювелирным изделиям Даниил Александрович Самарин, – представила Варя своего спутника.
– Добрый день, – выступая из-за Вариной спины, поклонился Даниил. Первоначально он размышлял, не поцеловать ли старой жабе руку, но, увидев ее живьем, отказался от этого плана, побоявшись не совладать с собой и не укусить ее ненароком. Да и незачем переслащивать, учитывая дальнейшую торговлю.
Зоя Спиридоновна осмотрела Вариного спутника цепким, пронзительным взглядом из-под полуопущенных век. Он ей не понравился. Молодой, самоуверенный умник. Будет цену сбивать, заранее записав ее в старые безмозглые дуры. Ничего. Мы еще посмотрим, кто кого.
– Ну-с, молодой человек, я вас слушаю, – усаживая гостей за стол, проговорила Зоя Спиридоновна.
– Для начала мне бы хотелось лично взглянуть на эту вещь, – мягко проговорил Даниил, не поддаваясь провокации на грубость. – Вы же понимаете, что о серьезной оценке по фотографии говорить не приходится. – И он достал из кармана лупу в стильном футляре.
Варя едва заметно дернула бровью, стараясь скрыть усмешку. Оказывается, Даниил серьезно подготовился.
Зоя Спиридоновна достала из декольте портсигар. Даниил едва сдержал брезгливую гримасу, но, взяв его в руки, не удержался и протер бархоткой для лупы. Теперь уж Зоя Спиридоновна недовольно поджала губы. А что, она полагала, что ее увядшие перси еще могут показаться кому-нибудь соблазнительными? – зло усмехнулся Даниил, приступая к осмотру портсигара. Небольшой, прямоугольной формы, в идеальном состоянии, украшенный по периметру меандром, непрерывной вязью из прямых углов. Элегантно и сдержанно. Даниил нажал пружину и раскрыл портсигар. Вот она, гравировка. Он подождал секунду-другую, пытаясь справиться с волнением, и прочел: «Виктору по случаю окончания университета от родных. Честь и служение. 1878 год».
Даниил с нежностью провел рукой по крышке портсигара. Этот жест, впрочем, как и вообще все происходящее, не укрылся от Зои Спиридоновны. Понравился, отметила она скупо. Глазенки горят, ручонки трясутся. Что именно так привлекло оценщика в этой вещи, Зоя Спиридоновна не понимала. Портсигар как портсигар, одно только, что золото. Ну да не ее это дело. Ее дело получить цену.
– Ну, что ж. Вещь хорошая. Не оригинальная, но вполне добротная, – вынес спустя несколько минут свой вердикт Даниил. Отложив портсигар, он не спеша убрал лупу. Закрыл футляр и положил во внутренний карман пиджака. Поправил манжеты рубашки и только после этого, взглянув на Зою Спиридоновну, продолжил: – Учитывая вес, пробу и дату гравировки, которая, по моему мнению, совпадает с датой изготовления портсигара, и сегодняшние цены и спрос на рынке, – не торопясь говорил Даниил, словно взвешивая каждое слово, – я предлагаю вам либо сто тысяч сразу, либо, в случае поиска клиента, не могу сказать, сколько времени это займет, сто тридцать, сто двадцать тысяч.
Варя от такой наглости чуть не захлебнулась возмущением. Она пыталась выразить свой протест Даниилу посредством взгляда, но ни он, ни Зоя Спиридоновна не обращали на нее ровно никакого внимания. Последнее, впрочем, было неплохо.
– Хм. Вы, вероятно, считаете меня наивной, недалекой, легкомысленной дурой? – приторным, как патока, голосом поинтересовалась Зоя Спиридоновна, подтягивая к себе пухлой ручкой портсигар.
Глаза Даниила при этом жесте сверкнули недобрым холодным светом.
– Этот портсигар стоит как минимум втрое дороже, – заключила Зоя Спиридоновна и победоносно приподняла вверх правую бровь.
– Что ж, не смею вас разубеждать, – взяв себя в руки и расслабленно откинувшись на спинку стула, произнес Даниил спокойным ровным голосом, стараясь не переигрывать. – Я лишь дал экспертное заключение.
В душе у Даниила все кипело. Его страшно бесила эта жирная размалеванная старуха. Хитрая, жадная, самодовольная. Путем преступления завладевшая его фамильными реликвиями. Сейчас Даниилу было все равно, сама она отняла у его предков этот несчастный портсигар, или ее дед это сделал, не важно. Но это сытое лицо с пятью подбородками вызывало в нем устойчивую необъяснимую ненависть. Старуха его бесила. Бесила страшно. Будь она худой или ненакрашенной, или простодушной, возможно, он отнесся бы к ней спокойнее. Но в Половодниковой все сошлось как назло. Все, что было неприятного в людях для Даниила, все присутствовало в Зое Спиридоновне.
Нет, сам Даниил не был ни в коем случае образцом чести, добропорядочности, христианского смирения и прочих добродетелей, но по сравнению с этой отожранной, эгоистичной, наглой теткой он казался себе чуть ли не Дон Кихотом Ламанчским, рыцарем без страха и упрека.
И несмотря на то что видел Даниил Зою Спиридоновну впервые в жизни и практически не знал ничего о ней самой, основные черты ее натуры угадал верно. Зоя Спиридоновна была эгоистична. Она была единственным долгожданным ребенком в семье состоятельной, имевшей определенное влияние во времена застоя. Ее муж был взят в семью, так сказать, из народа и всегда чувствовал себя в определенной мере благодарным и обязанным и карьерой, и благосостоянием тестю с тещей, а потому вынужден был всячески ублажать Зою и нянчиться с единственным сыном, поскольку у самой Зои материнский инстинкт проявлялся весьма умеренно. Тем более ее мало занимал внук. Муж Зои Спиридоновны скончался несколько лет назад, но это событие на качество и образ ее жизни существенно не повлияло. Сын с невесткой, зная о полученном ею весомом наследстве, всячески заискивали перед ней. Лишь бы не прогуляла, не обманула, не продала. Не завещала какому-нибудь фонду, музею и так далее. И хотя сама Зоя ни разу им ничем не угрожала, но отчего-то подобные опасения ее родных не покидали. Зоя Спиридоновна была опытным манипулятором. А потому холеный, смазливый, похожий на обложку глянцевого журнала молодой оценщик совершенно не впечатлил Зою Спиридоновну.
Ни его расслабленная поза, ни показное равнодушие не произвели на нее ровно никакого впечатления. Оттопырив нижнюю губу, Зоя Спиридоновна заявила тем же сладким голосом с легкой, едва уловимой злорадной насмешкой:
– Пожалуй, я подожду с его продажей или выставлю в антикварном магазине. Сегодня ко мне должен зайти еще один оценщик.
Даниил прекрасно понимал, что старуха просто блефует, причем не просто блефует, а явно издевается, провоцирует его.
– Разумеется. Как вам будет угодно, – кивнул он и взглянул на Варю в смысле приглашения ко второй части программы.