Но нет, Агата, не отвлекаясь ни на что, шла вперёд и вперёд, пока не упёрлась лбом прямо в дерево. Теперь мелодия звучала намного громче, чем прежде, но никто, кроме Агаты, её всё равно не слышал.

Ведьма погладила ладонью шершавый ствол и наконец открыла глаза. Дерево как дерево, с виду ничем не примечательное.

В благодарность за то, что Агата услышала его песню, оно протянуло ей свои ветви. Ведьма аккуратно отломила одну из них, самую тоненькую, сунула её в карман. Потом наклонилась, набрала горсть влажной земли и залепила ранку, чтобы дереву не пришлось зря терять свой живой сок.

Затем вынула из кармана кофты платок, вытерла руки, из другого кармана достала только что отломленную веточку, повертела её в руках. Сейчас она проверит её на колдовство, и, если веточка попалась удачная, можно будет возвращаться домой.

Там Агата очистит её от коры, отполирует, смажет специальным снадобьем, чтобы никакие жучки-червячки не погрызли. Может, даже украсит резным узором. Но это потом. А пока…

Старуха Агата взмахнула веточкой, пробормотала слова старинного заклинания и…

И сверху в неё полетела шишка. Агата задрала голову.

– Что ещё за…

Договорить она не успела, потому что крупная рыжая белка, мгновение назад выскочившая из дупла, опять швырнула в неё шишку и залопотала что-то на своём беличьем языке.

Агата не понимала язык диких зверей. Не было у неё способностей к языкам, и кое-как до сих пор она обходилась без этого. У неё была Крошка, она и вела переговоры со зверьём при необходимости.

Сейчас Крошка находилась далеко, поэтому перевести белкину речь не могла. Но и без переводчика было ясно, что тёплых слов для Агаты у белки не нашлось. Она опять что-то возмущённо процокала, швырнула в Агату ещё одну шишку, взмахнула пушистым хвостом, рыжей стрелой перелетела на соседнее дерево, затем на другое и исчезла из вида.

Изумлённая ведьма проводила белку взглядом: «Свихнулась, бедняга, не иначе. За зиму одичала, вот и кидает в прохожих что попало».

Агата собралась было уже уйти, но её внимание привлекло какое-то движение наверху дерева. Из дупла на неё уставилась пара круглых чёрных глаз. А ещё через мгновение наружу выпал ребёнок.

Агата, машинально взмахнув рукой, направила веточку – пока ещё не совсем волшебную палочку – на малыша. Розовый карапуз повис в воздухе, а потом плавно опустился на землю.

Как только розовая попка коснулась земли, ребёнок заплакал, да так пронзительно, что у Агаты заложило уши. Ведьма подхватила ребёнка на руки, прижала к себе, завернула в полы кофты и бросилась домой. Она почти ничего не соображала из-за пронзительного детского рёва.

Ей надо было срочно посоветоваться с Крошкой. Может, кошка знает, откуда в лесу берутся дети и, главное, куда их девать?

Глава 3

Увы. У Крошки не было ответов на эти вопросы. Когда Агата ворвалась в дом, держа наперевес орущего ребёнка, Крошка от удивления свалилась с кресла-качалки и забилась под стол. Агата схватила из тарелки на столе сухарь, обмакнула в Крошкину миску с молоком и сунула в ладонь карапузу. Тот увлечённо зачмокал. Наступила тишина. Крошка вылезла из-под стола.

– Ты где это взяла? – кивнула она на ребёнка.

– Сверху на меня свалилось, – ответила Агата, укладывая ребёночка поперёк кровати.

– Всё шуточки шутишь, – неодобрительно заметила Крошка.

– Какие уж тут шуточки, – отозвалась Агата, мрачно разглядывая, как по одеялу под весёлое журчание растекается лужица.

Ребёнок догрыз сухарь, сунул в рот большой палец правой ноги и пока молчал.

Крошке пришла в голову какая-то мысль.

– Я скоро, – бросила она Агате и выскользнула за дверь.

– Да уж, пожалуйста, не задерживайся, а то мне одной как-то не по себе! – крикнула ей вслед Агата.

Ребёнок агукнул и сморщился.

– Кажется, в луже ему не нравится, – поняла Агата и передвинула малыша на сухое место.

Пока Крошки не было, Агата разглядывала свалившееся на неё дитя. Розовое, пухленькое, в младенческих перетяжках, теперь, когда не кричало, оно даже понравилось старой ведьме. Круглые чёрные глазёнки смотрели на Агату не отрываясь, нос – кнопочкой, губки – бантиком. На макушке двумя язычками пламени топорщатся рыжие волосики, собранные в хвостики. «Девочка», – сама себе пояснила Агата, протянув палец, чтобы погладить один из хвостиков.

Малышка решила, что Агата с ней играет, крепко схватила старухин палец и потянула его в рот. Агата выдернула палец, метнулась к столу и сунула в ладошку следующий сухарь, чтобы малышка снова не разревелась.

Крошка сдержала обещание и вернулась совсем скоро. Хвост кошки был задран вверх и распушён до предела, что означало – Крошка в гневе. Агата занервничала:

– Ну что, узнала?

– Да уж, узнала кое-что! – сердито заявила кошка и напустилась на ведьму. – Опять неизвестные заклинания пробовала? Опять прабабкину книгу брала? Обещала ведь – больше никогда! Обманула?!

Ведьма съёжилась и начала вяло оправдываться:

– Я только палочку проверить хотела.

– Проверила! Тебе это удалось! Что мы теперь с этой проверкой делать будем? – ещё больше распалялась Крошка.

Агата решила перейти в наступление:

– Говори давай, чего узнала, не тяни!

– Ворон белку в лесу видел, сердитую очень. Она другой белке жаловалась, что какое-то чучело утащило её бельчонка, а взамен подсунуло маленького человечка.

– Ерунда какая-то, – нахмурилась Агата. – Я, например, никакого чучела с бельчонком не встречала.

– Ты что, прикидываешься или правда не соображаешь? – Крошка встопорщила усы. – Это она про тебя говорила!

– Это я-то чучело? – возмутилась Агата. – Пусть бы на себя посмотрела. Глаза чумовые вытаращила, шишками кидается.

Агата начала вспоминать всё, что случилось в лесу, и вдруг, охнув, осела на пол.

– Это что же получается? Это я бельчонка в девчонку превратила? Это из-за неё белка в меня шишками швырялась?

Старая ведьма тряхнула головой так, что шляпа слетела, седые кудри подпрыгнули, а мысли пришли в порядок.