И генерал-лейтенант указал на красивую дверь орехового дерева.
– Таким образом, от прочего дома нас отделяет тамбур, – продолжил Мосолов. – Так что подслушать никто не может.
– Скажите, генерал, а вот этот аппарат не может быть источником какого-либо шпионства? – спросил еще один участник собрания, комендант Зимнего дворца Владимир Воейков, указав на телефонный аппарат, стоявший на столе Мосолова. – До меня дошли слухи о том, что вроде бы существует такая возможность. И во дворце происходят какие-то непонятные работы по укладке телефонного провода в ваш кабинет, хотя такой провод к вам уже проведен…
– Да, и работники, которые там заняты, ведут себя возмутительным образом! – поддакнул барон Фредерикс, являвшийся тестем Воейкова. – Я уже устроил им разок выволочку и не буду сносить их нахальства и впредь!
– Работникам я скажу, чтобы они вели себя с вами, барон, крайне почтительно, – сказал Мосолов. – А что касается проводов, которые они ведут в мой кабинет, то это отдельная тема, и я как раз собирался известить вас о новых технических открытиях, которые я надеюсь использовать в наших общих интересах. Дело в том, что я приблизил к себе одного молодого человека…
И начальник императорской канцелярии рассказал собравшимся о своих встречах с инженером Дружининым, о сделанном инженером открытии в телефонном деле и о том, как он, Мосолов, собрался это открытие использовать.
– Таким образом, мы получим возможность слышать все разговоры наших противников, – заключил генерал-лейтенант свой рассказ. – Пока что я дал распоряжение установить эти устройства в домах известного вам выскочки Кривошеина и проходимца Гурко, а также в их служебных кабинетах. На это, естественно, потребуется некоторое время и определенные усилия, но так или иначе дело будет сделано, и мы получим доступ ко всем их секретам. А со временем мы можем расширить список наших… э… адресатов.
– Да, неплохо было бы включить туда министров Коковцова, Горемыкина, генерала Спиридовича… – заметил обер-гофмаршал граф Павел Бенкендорф.
– Да, Спиридовича послушать было бы очень желательно! – поддержал его начальник императорской походной канцелярии князь Орлов. – Они вместе со своим дружком, так называемым адмиралом Ниловым, хотят нас опередить, втереться в доверие к государю и, как говорит русская пословица, загрести жар чужими руками!
– Однако, генерал, что-то у вас с вашим инженером, я вижу, не складывается, – заметил еще один участник собрания, генерал-майор граф Александр Граббе, обращаясь к хозяину кабинета. – Мне сообщили, что три дня назад Кривошеин внезапно уехал из Петербурга, и неизвестно куда. А Гурко окружил себя дополнительной охраной. Уж не сообщил ли кто из помощников вашего драгоценного инженера о грозящей им опасности?
– Это решительно исключено! – твердо заявил Мосолов. – Господин инженер хотя человек и молодой, но государственно мыслящий. И потом, его сейчас нет в России – он выполняет задание… мое личное задание за границами нашего Отечества. И одного из своих помощников он взял с собой. А оставшийся почти все время проводит во дворце, работает, можно сказать, у меня на глазах. И потом – каким образом какой-то мастеровой может что-то сообщить главноуправляющему землеустройством империи? Кривошеин его просто не примет! Нет, я думаю, они оба с Гурко просто испугались за свои шкуры. И правильно! Но, что бы они ни делали, мы все равно до них доберемся, рано или поздно!
– А может, это наши соперники, Спиридович с Ниловым, своими неуклюжими действиями спугнули этих рябчиков, – предположил Воейков.
– Может, и так, – согласился Мосолов. – Наши конкуренты, как мы знаем, большим умом не отличаются. Всего месяц назад мы их руками свалили «саратовского медведя», угрожавшего незыблемости трона. Мы задумали, а они осуществили – руками своих людишек Курлова и Кулябко, ныне отправленных в отставку. А теперь мы должны сделать следующий ход. Наш большой сторонник, имя которого вы знаете, и я его лишний раз называть не буду, человек, состоящий в постоянной переписке с государем, ставит перед нами такую задачу – подготовить Россию к большой войне!
– То есть известное нам лицо считает, что война неизбежна и надо заранее подготовиться? – спросил Бенкендорф.
– Нет, вопрос стоит иначе, – объяснил Мосолов. – Известное лицо полагает, что нам надо приблизить наступление войны, сделать участие в ней России делом неизбежным.
– Война с Германией? – с сомнением сказал Фредерикс. – Надо ли нам к ней стремиться? Мы до сих пор думали, что война нежелательна, ее надо избегать. Ведь войне обычно сопутствуют жертвы, потрясения…
– Ах, Владимир Борисович, все-то вы осторожничаете! – воскликнул Мосолов. – А русские как говорят? Волков бояться – в лес не ходить. Неужели мы испугаемся войти в лес большой европейской политики, испугаемся ввязаться в борьбу за проливы из-за опасений каких-то жертв?
– Нет, не испугаемся! – громыхнул князь Орлов. – Когда это русские боялись войны? Война – это народный подъем, оживление чувств… Проверка нашей армии!
– А кроме того, господа, война и подготовка к ней – это большие государственные контракты, – напомнил Мосолов. – Война, особенно большая, требует много стали, угля, пороха. Надо строить новые железные дороги к будущей линии фронта. У меня есть сведения, что подряды на эти цели будут распределяться в самое ближайшее время. Нам надо сделать все для того, чтобы не пропустить этот момент. Вот, собственно, этот вопрос я и хотел с вами обсудить…
– А точно ли война начнется? – засомневался Фредерикс. – Как мне известно, канцлер Вильгельм настроен миролюбиво…
– Ничего, его настроят иначе, – заверил Мосолов. – Я имею контакты с государственно мыслящими людьми в Сербии, они все подготовят. Не буду раскрывать детали, это преждевременно, но уверяю вас – когда наступит назначенный час, ни канцлер Вильгельм, ни император Николай не смогут ничего изменить. Итак, давайте обсудим вопрос о строительстве железных дорог.
– Да, представляю, какая бы буря поднялась, если бы газетчики пронюхали, что мы здесь замышляем, – заметил Воейков. – Война, подряды… Какой крик подняли бы кадеты в Думе! И государь был бы недоволен… К счастью, никто ничего не узнает…
– Ну, хватит рассуждений! – призвал князь Орлов. – К делу, господа, к делу!
…За несколько километров от места, где проходило собрание, в маленькой комнатке в служебном крыле Зимнего дворца, отведенной для телефонистов, помощник инженера Кирилл Углов снял наушники и отключил аппарат. Слушать дальше, про распределение подрядов, было неинтересно. Необходимо было обдумать только что услышанное – там имелось много важной информации. А подряды… «Да, газетчики дорого бы дали за эти сведения, – размышлял помощник инженера, облачаясь в пальто и следуя к выходу из дворца. – Но это как раз тот случай, который Григорий Соломонович называет «классическим вмешательством в историю». Нельзя, нельзя… Но и без этого – вон сколько удалось узнать! Молодец Маша! А всего-то помощи от нее потребовалось – точно узнать время собрания и вовремя меня известить. Да, но как узнать, кто это «известное нам лицо»? Тут уж без Маши никак не обойтись…»