– А пойдём, – сказал Первый, – ссам поссмотришь.
Я подошёл к их колымаге и заглянул в салон.
– Ого, настоящее ретро. Всегда мечтал на таком прокатиться.
– Ну так прыгай сскорей, – неискренне улыбаясь, сказал Второй.
– Да, хороший мобильчик… но мне ближе мой «конь». Там и места побольше, и стилонер есть. Так что жаль, ребят, но ничего не получится.
Я лыбился и пускал дым им в физии.
– Сслушай, пёссик, – процедил Первый, – не выпендривайсся и ззалеззай. – Он ткнул в меня чем-то металлическим и с дулом.
Я опустил взгляд.
– Плазмомёт ручной полуавтоматический, да? Что ж, неплохо, но…
– Ззалазь на ззаднее ссиденье! Живо! А ты, – Первый повернулся ко Второму, – ззавяжи ему глазза.
– Только я люблю ехать быстро-быстро, – сообщил я, забираясь внутрь. – Вы прокатите меня с ветерком?
Глазюки Первого выпучились.
– И рты ему ззаклей, – злобно бросил он.
Track 10 “Innuendo” [10]
В их развалюхе было тесно. Она подпрыгивала на каждой колдобине с таким звуком, словно готовилась отойти в мир иной. Её трясло, как эпилептика в припадке. Она скрипела и воняла, и всё время разговаривала – просила двух моих спутников помыть ей бока и побрызгать сиденья освежителем.
Тот, что сидел на заднем сидении и тыкал мне в рёбра плазмомётом, бурчал: «Ззаткнись». На мобиль это не производило впечатления. Он продолжал болтать, а мой «конвоир» механически повторял своё «волшебное» слово.
За рулем сидел тот, которого я назвал Вторым. Водил он хреново. Три «кляксы»-повязки чёрными жвачками облепили мои головы, и я не видел дороги. Но я её чувствовал: каждую неровность на асфальте, каждую воздушную яму я ощущал своим телом.
Нам сигналили со всех сторон. Звуки клаксонов смешивались с дребезжанием тачки, её болтовнёй и бурчанием Первого.
– Может, включишь радио? – сказал я.
Второй что-то произнёс сквозь зубы, но щёлкнул переключателем. Я узнал знакомые аккорды.
– Это же вступление из “Screams are Restricted”.
– Ззаткнись, – буркнул Первый.
– Вы никогда не смазываете мне покрышки и не протираете зеркала, а за мной нужен тщательный…
– Ззаткнись.
Я хотел сказать, что это песня моей группы “Hard Boil”.
– Ззаткнись, – буркнул Первый.
– Да я ещё ничего не сказал.
– Ззаткнись.
Примерно так мы доехали до… куда-то. Второй резко затормозил, и Первый завалился вперёд. Я понял это по его ругани.
Мы вылезли из мобиля. Пи-пип – его поставили на сигнализацию. Мы куда-то пошли. За спиной у нас ещё какое-то время раздавались жалобы и просьбы почистить бампер.
Скрипнула дверь, мне ткнули в спину плазмомётом, и я понял, что это предложение войти. С тем же милым скрипом дверь закрылась, и темнота обступила нас. Я почувствовал это, даже несмотря на «кляксы»-повязки.
Кто-то из двух «похитителей» подошёл ко мне, шепнул магическое слово. «Кляксы» сразу стали жидкими, стекли с моих голов и заползли к парню в карман. Сквозь щели в стенах пробивалось немного света, и я различал смутные фигуры существ – которых тут было очень много.
– Привет, – сказал я. – Я Децербер. А вы здесь прячетесь от налоговой?
Свет надо мной неожиданно вспыхнул. Я отгородился от него рукой.
Светильники, жужжа пропеллерами, летали под потолком.
Я убрал руку, но глаза мои были ещё прищурены. Я разглядывал тех, кто находился в помещении.
Помещение было внушительным. Наверное, зала какого-нибудь старого, заброшенного дома.
Фигуры мне внушительными не показались. Честно говоря, я их всех уже видел. Это были неподвижные существа с длинными носами. Они стояли навытяжку, да так, словно родились с металлическими позвоночниками. Хотя кто знает, может, так оно и было… Их мелкие чёрные глазки злобно сверкали из-под шляп. В плащах цвета «хрен поймёшь» они были похожи на громадных летучих мышей. Мышки слетели с потолка, опустились на пол, сложили крылышки и терпеливо кого-то ждали. Меня. И я их всех видел, да. Они были как близнецы похожи на тех двух ребят, что привезли меня сюда.
И все они молчали.
Вдруг из-за их спин выползла какая-то громадная фигура. Заслоняя свет, она медленно приближалась. Её тело дрожало, словно это было не тело, а желе. Я видел чёрный силуэт, надвигающийся на меня, и эти колебания. Если бы реальность внутри меня вдруг сошла с ума, я бы раздался и пошёл волнами, как это создание. Существо выползало из мрака, неторопливо, как гигантский червяк. Чёрное пятно трёх метров ростом.
Уж не то ли это «пятно», которое я видел ночью? Или за которым гнался Кашпир?
Но они были намного меньше этой громадины. И от них веяло страхом. Необъяснимым и непобедимым ужасом. Это тоже было страшным. Но такой испуг я мог побороть.
Подлетели светильники, выдвинули фонарики на ножках и бросили яркие лучи на колеблющееся нечто. Лучики света выхватили разные участки тела – все дрожащие, как замёрзшие синицы на ветру, и мутно-белые, вязкие. Светильники окружили это, взялись за ручки, напрягли свои фонарики – и из-под потолка, вниз, ударил белый бесплотный поток. Создание проступило в этом свете, как фотография проступает в ванночке с химическим раствором. И ощерило пасть в улыбке, которой каннибалы встречают своих собратьев.
– Здоров’, – сказал я колышущейся, полупрозрачной, белёсой массе с длинными отростками. – Как делишки, как детишки?
Улыбка исчезла, и от рожи ничего не осталось. Теперь её попросту не было – только мутно-белая гладь и такого же цвета волны.
– Здравствуй.
Я посмотрел на парней в шляпах. Десятки фигур стояли неподвижно: ни один не шелохнулся, когда прозвучал этот голос. Что с ними такое?
– Ты боишься? – спросило Оно.
– А что, должен?
– И это правильно, потому ч… А?
Видимо, Оно не ожидало такого ответа.
– Что ты сказал?
Я размял руки и молча обошёл комнату. Желе наблюдало за мной. Хотя глаз у него не было, я чувствовал на своей спине его взгляд.
– Отвечай мне!
Здесь не было ничего: ни холодильника, ни столов со стульями, ни плакатов с обнажёнными девицами. В этом доме никто не живёт. Это даже не база – просто место, где можно поговорить со мной. Или?..
Я оглянулся на парней в шляпах.
А может, это своеобразный склад? Только не для овощей или одежды, а для таких вот существ, в шляпах и с маленькими глазками.