Парень, целившийся в Гасиона, глубоко вздохнул. Я поняла, что еще секунда и все будет кончено.

– Эй! – крикнула я, выходя из-за угла с поднятыми руками. Когда-то так сделал Бранти, защищая нас с Линчем. Гасион вздрогнул. Парень из отдела контроля испуганно повернул голову и на мгновение потерял Гасиона из вида. Этого хватило, чтобы Бал успел выхватить пистолет. Дальнейшее запомнилось лишь фрагментами. Оглушительный звук выстрела, гильза, ударившаяся об пол, едва ощутимый запах гари, звук падающего тела.

Гасион стал пятиться назад, держа на прицеле уже почти приблизившихся вплотную охранников. Он протянул руку и прижал меня к себе.

– На счет три беги, – прошептал он. Я кивнула.

– Три! – скомандовал он и тут же раздался град новых выстрелов. Рейвен продолжала невозмутимо идти вперед. Я ринулась к двери. Гасион, судя по всему, разрядил целую обойму. Я выбежала на стоянку, а через мгновение там оказался Бал. Он закрыл дверь и набрал код блокировки на входе. Не понимаю, как ему это удалось. Все произошло за считанные секунды.

В этот момент Гасион подошел к висящей на стоянке камере. Ее повернули на нужный угол обзора в день побега Бала. Он нагло ухмыльнулся, глядя в камеру, и выстрелил в нее. Хлипкая конструкция разбилась вдребезги. За камерой обвалился приличный кусок штукатурки.

Я почти оглохла от выстрелов, поэтому даже не услышала отъезжающего автобуса. Бал, видимо, привык к таким звукам. Мы кинулись к автобусу. Гасион отчаянно махал ему руками. Кроцелл наконец увидел его в боковое зеркало, чуть сбавил скорость и открыл дверь. Гасион побежал. Моей руки он не выпускал ни на секунду. Наконец он запрыгнул в открытую дверь и каким-то чудом сумел втянуть меня следом. Все.

Я в последний раз взглянула на здание центра исследований и вздохнула с облегчением. Ненавижу это место. Всегда его ненавидела.

Глава 23

– Никогда так не делай, – сказал Гасион.

– Как? – поинтересовалась я. Автобус был полон людей. Разглядеть лица в этом хаосе было невозможно. Кроцелл за рулем, Андрас стоял рядом с ним и смотрел в лобовое стекло. В конце автобуса я заметила усевшуюся на полу Анни.

– Зачем ты вышла в коридор? – почти шепотом спросил Гасион.

– Потому что иначе бы тот парень в тебя выстрелил.

– Я пошел на это ради тебя. Ты не имеешь права рисковать своей жизнью, – еще тише сказал Гасион.

– Твоей тоже не имею, – парировала я.

За окном показались знакомые здания второго уровня. Пара унылого вида домов, вроде бы это чьи-то лаборатории, небольшое подобие парка из десятка деревьев, холм Сан-Кристобаль, пара живописных улочек рядом с ним, а вот сейчас покажется бар Канзы.

– Останови! – закричала я. Кроцелл даже и не подумал поехать медленнее. Я вырвалась из объятий Гасиона и побежала к водительскому месту. – Останови! Мне нужна всего минута, – автобус чуть снизил скорость. – Если ты хотя бы когда-то ко мне хорошо относился, ты остановишь автобус! – Кроцелл резко нажал на тормоз и открыл двери.

– У тебя шестьдесят секунд, – предупредил он.

Я побежала к бару Канзы. Он должен быть на месте, в баре, за стойкой, во имя Всеобщего Счастья, пусть будет так.

Канза привычно протирал стаканы. Повсюду пылали иллюзии пожара. У него явные проблемы с вдохновением в последнее время.

– У тебя есть выбор, – задыхаясь, сообщила я, опершись на барную стойку, – либо ты бежишь с нами и тебя, скорее всего, посадят, либо ты еще месяц заведуешь баром, и тебя все равно отправят в тюрьму, правда, как больного, а не как преступника. Но все равно навсегда, – выпалила я. Канза всего мгновение смотрел на меня непонимающим взглядом, после чего кивнул и бросился вглубь коридора, сбоку от места бармена. Я решила сосчитать до десяти и бежать к автобусу. …9, 10. В коридоре показался Канза, тащивший за собой тележку с какой-то аппаратурой.

Мы успели. Гасион помог нам поднять тележку, и Кроцелл вдавил педаль газа.

Организм будто бы понял, что его основная задача выполнена, поэтому решил, что можно отдохнуть. Ноги подкосились. Гасион крепче прижал меня к себе. Без энергетика, Z-136 и еды мой организм то и дело норовил выключиться. Ни шум, ни крики меня больше не волновали.

– У нас есть меньше часа, чтобы добраться до третьего уровня, найти другую машину и выехать на заброшенную дорогу, – как ни в чем не бывало, сообщил Кроцелл.

– Откуда ты знаешь про дорогу? – встрепенулся Гасион.

– Я с третьего уровня, лицей был в паре километров от выезда, – пожал плечами наш водитель.

Больше ничего нельзя сделать. В ближайшие пару часов нас поймают, и остаток жизни придется коротать в Тортуре, поэтому я просто закрыла глаза. Гасион укрыл меня чем-то противно пахнущим и судорожно вздохнул.

– Кто-нибудь знает, куда мы вообще едем? – раздался откуда-то визгливый голос. Стоп. Почему я опять слышу этот голос? Алиса поехала с нами? Добровольно? Судя по всему, работа в галерее не меня одну довела до ручки.

– Ника… – окликнул меня Андрас.

– Химический сектор, пятый уровень, шестой квадрат, Руби Корса, – заученно проговорила я. Эти слова я мысленно произносила сотни раз. Мне мечталось когда-нибудь произнести вслух, вот так, указывая направление пути.

Гасион вздохнул и прижался щекой к моим волосам. По заполненному людьми автобусу стали слышаться точно такие же неровные вздохи. Никто не знал, как туда попасть. Если между уровнями поддерживалась хоть какая-то связь для элементарного жизнеобеспечения, то вот секторы существовали сами по себе. Только первый уровень имел доступ ко всем секторам и уровням. Он был построен таким образом, что, войдя через дверь поведенческого сектора и пройдя по паре коридоров, можно было уже выйти на первый уровень химического, производственного или какого там тебе нужно.

– Нет, мы не попрем на таран и не повернем к первому уровню, – заявил Кроцелл, когда кто-то все-таки предложил самый очевидный и безумный вариант.

– Добро пожаловать на третий уровень, – весело возвестил Кроцелл. – Так мы все-таки будем следовать плану?

– Самому глупому плану в новой истории человечества, – уточнил Гасион, – Граница сектора часах в пятнадцати езды по прямой, а мы должны будем снова съехать на заброшенную дорогу. Это больше суток, не меньше. Да, и еще мы все тут как бы умираем, нас засекут в три счета.

– Попробуем договориться с владельцем бара, – сказал Канза.

Машина почему-то остановилась.

– Мой лицей, – пояснил Кроцелл, выходя на улицу. – Вернусь через десять минут, – крикнул он, исчезая в тумане.

Хотелось сказать что-нибудь язвительное про его излишний оптимизм, но передумала. Оптимизма всем нам очень не хватало. Кроцелл появился минут через двадцать. Он выехал на фуре. Гигантская, неповоротливая махина еле уместилась на небольшом пространстве перед входом в лицей.