– Да… А у нас даже папочка не заведена! Блин. Ты б мне раньше сказал, у нас тут такая бюрократия…
– Для этого нужно было попасть в дом. Я же не ясновидящий, Серега! А раньше сюда прийти я не мог: Фролов бы испугался и все провалил.
Сергей Громов произнес что-то затейливо-матерное и пообещал вылезти из шкуры.
– Вылезь, – согласился Кис. – Иначе тут будет столько жертв, что наши с тобой шкуры до конца жизни не отмоются…
…Дальше с Фроловым пошло легче. Совместно с Лешей они его дожали, убедили в необходимости оказать сегодня сопротивление планирующейся атаке. После чего он с недовольной миной показал, в сопровождении Леши, детективу предпринятые им средства безопасности. У единственных ворот – другого въезда/входа на территорию не имелось – стояли две будки, в каждой из них по вооруженному охраннику. Плюс еще один, обходивший двор в темное время суток с собакой. И в доме сидели еще двое: один на входе, другой – а именно Леша – в комнатке, где располагались мониторы, передающие изображение со всех камер видеонаблюдения. Они были в доме практически повсюду – охватывали и двор по периметру, и пространство за воротами, и все до единой комнаты особняка.
Кажется, роль Гены в предстоящий вечер начинала проясняться. Бандиты, без сомнения, полезут через стены. Не станут же они атаковать ворота, рискуя привлечь внимание всех жителей поселка по ту сторону и двоих охранников по эту!
Стало быть, Гена должен нейтрализовать человека, сидевшего за мониторами. Чтобы он не поднял тревогу, увидев метнувшиеся по стенам силуэты…
Или он технически вырубит камеры… Отсоединит где-то провода…
Нет, невозможно! В этом случае охранник поднимет тревогу!
Выходит, вырубить он должен самого охранника. Гена, обследовав дом позавчера в «страстном порыве», видел, без сомнения, что комната с мониторами располагается за первой дверью левого коридора, которая обычно чуть приоткрыта. Гене стоит только прокрасться незаметно в помещение и дальше пустить в ход пистолет с глушителем. Или нож. Или, в более щадящем варианте, электрошокер, а потом охранника связать… Хотя Кис сильно сомневался, что бандитам приходит в голову пользоваться щадящими вариантами.
Скорее всего, роль Гены нейтрализацией «мониторщика» не ограничивалась. Второй охранник находился у входа, и нельзя исключить, что Гене поручено убрать и его, чтобы облегчить проникновение банды в дом без лишнего шума… С другой стороны, справиться без лишнего шума с двумя охранниками – дело нелегкое. Настя Тышкевич, конечно, угрозы для Гены не представляет, а вот Фролов… Он как раз может быть вооружен. Даже наверняка, раз он так опасается грабителей, что развел тут охрану с видеонаблюдением…
Алексей немного подумал.
– Другой вход в дом есть?
– Сюда.
Другой вход оказался на кухне. Прочная, массивная дверь – такая же, как со стороны фасада, – вела в сад. В замке торчал ключ, но на ней была еще щеколда. Вот она, вторая задача Гены, вне всякого сомнения: повернуть ключ и отодвинуть щеколду! Охранник из комнаты с мониторами к этому моменту будет уже нейтрализован, тревогу не поднимет…
В общем, сценарий вырисовывался такой:
– первый этап: Гена нейтрализует охранника у мониторов и сообщает об этом бандитам;
– второй этап: бандиты штурмуют двухметровые стены и, пользуясь эффектом неожиданности, бесшумно снимают выстрелами двух охранников у ворот, собаку и ее хозяина;
– третий этап: Гена за это время должен отпереть заднюю дверь и подать им сигнал;
– четвертый этап: бандиты тихо входят в дом. У них остается последнее препятствие: охранник у главного входа. Он и сообразить не успеет, что случилось, как получит пулю… На сопротивление Анастасии Тышкевич они, естественно, не рассчитывают, а Фролов, даже если и вооружен, окажется один против нескольких человек…
Ну что ж, картина примерно ясна. Оставалась маленькая деталь: начальник всех охранников, Леша, как раз был тем самым человеком, который сидел у мониторов. И которому отводилась по сценарию роль первой жертвы. О чем Алексей ему и сообщил.
– С Геной я, положим, управлюсь, тем более что предупрежден, знаю, чего ждать.
– Мы управимся. И того парня, что у входной двери, нужно предупредить. Гена вряд ли представляет большую проблему, но нам важно его нейтрализовать молниеносно, чтобы он не успел передать своим сигнал тревоги!
– Это-то ладно… Но что дальше? Банду-то мы с вами, Алексей, вдвоем не повяжем…
– Не повяжем. Мне обещали людей в помощь, я вам сказал.
Сказать-то Кис сказал, а вот дадут ли? Выбьет ли Серега «тяжелых»?
– Погодите! – воскликнул Фролов. – А что же они, по-вашему, со мной собираются сделать?!
Алексей с Лешей переглянулись. Оба примерно понимали что.
– Вас, Павел Николаевич… Вас свяжут и будут пытать. Чтобы узнать, где находится то, что их интересует…
Фролов не спросил, что будет с Настей Тышкевич. Но Алексей спросил сам себя: что?
Ответ зависел от того, как намерены обойтись бандиты с Кристиной. Если не пощадят дочь, то не пощадят и мать.
Жива ли еще Кристина и каковы намерения бандитов в отношении девушки, Алексей гадать не хотел. Сомнения разъедают решимость, ослабляют концентрацию, и потому детектив гнал их от себя.
В ожидании ответа от Сереги Кис принялся прикидывать, что можно сделать с пятью (в лучшем случае) операми и пятью охранниками. Леша заверил, что парни его являются грамотными профессионалами. Фролов нанял их в дорогом и надежном агентстве – вот как боится он!
Чего? Раз боится – значит, понимает, что могут напасть на дом. И вряд ли ради ценностей. Дом богатый, детектив заметил, но ничего экстраординарного в нем не наблюдалось. Ни картин в подлинниках, ни драгоценных безделушек. Богатых людей и в этом поселке немало, да и в других хватает, и куда богаче, чем Фролов, – Кис, в силу светской жизни Александры, повидал эти дома изрядно. Но столько охраны он ни у кого не видел! Потому как не за ценностями полезут к нему. А за чем-то, что в глазах бандитов стоит куда дороже!
Изобретение, способное принести миллионы? Но почему Фролов скрывает это от детектива? Изобретение – вещь чистая, сказать о его существовании не стыдно. А Фролов молчит. Значит, сказать не может. И сказать не может оттого, что дело левое… Он международный шпион, и у него в сейфе хранятся выкраденные им государственные секреты? На которые охотится конкурирующая иностранная разведка?
Развесисто звучит. Реальность обычно не так витиевата… В ситуацию наиболее органично вписывается другое: компромат на кого-то. И потому признаться Фролов не может: раз компромат, значит, шантаж. Уголовное дело, между прочим. Не говоря уж о том, что с шантажом этим наверняка связаны неприглядные истории… Которые законопослушный гражданин на месте Фролова должен был довести до сведения правоохранительных органов, а не извлекать из них собственную выгоду, покрывая тем самым «неприглядную историю» и ее основного участника. То есть объект его шантажа…