Пока я открывала крышку, Элиас достал из ящика чайную ложку и протянул ее мне. Я подняла брови. Да он, наверное, шутит.
— Я, по-твоему, что, птичка? — сказала я, глядя на ложечку. — Давай нормальную ложку!
Элиас рассмеялся, покачал головой и стал рыться в ящике со столовыми приборами. Я приняла столовую ложку с благосклонным кивком и выражением лица «вот сразу бы так» и тут же начала есть мороженое. Я таяла, как мороженое, закрыв глаза и наслаждаясь вкусом. Мои глаза были закрыты, и я не видела, что Элиас наблюдает за тем, как я наслаждаюсь.
— А мне дашь попробовать? — спросил он.
Должна признаться, с огромной ложкой в руке Элиас выглядел по-дурацки. Но, значит ли это, что я должна с ним делиться?
— Хм, дай-ка подумать… Не-а! — ответила я с улыбкой и снова сунула ложку в рот.
Элиас угрожающе посмотрел на меня.
— Ешь свое! — предложила я.
— Эмили, это тоже мое!
— Мое, твое, — я фыркнула. — Надо уметь делиться!
— А сама? — засмеялся он.
— Там было два мороженых! Ешь из своего стакана! — я совершенно не желала делиться даже одной ложечкой.
— Второе ванильное, а я не люблю ванильное!
— Ну, значит, тебе не повезло, — ответила я, продолжая смаковать мороженое.
Элиас угрожающе улыбнулся, сделал шаг ко мне и попытался выхватить у меня из рук мороженое, но промахнулся, потому что я предвидела его маневр и успела уклониться. Продолжая улыбаться, я сунула в рот очередную ложку мороженого. Элиас не хотел так легко сдаваться, поэтому повторил попытку, которая точно так же оказалась неудачной.
— Это мороженое ты получишь только через мой хладный труп! — сказала я и приготовилась к сражению.
Он усмехнулся, пытаясь меня отвлечь, снова попытался схватить мороженое — и опять напрасно.
Я снова отправила в рот ложку с мороженым, когда Элиас подошел ко мне вплотную. Тогда я спрятала руку с мороженым за спину.
Элиас хмыкнул, глядя на меня, а я с подозрением следила за ним, держа ложку во рту. У него что-то было на уме, но я пока не знала что.
Элиас оперся руками о столешницу по бокам от меня, наклонился и прошептал мне на ухо:
— А давай возьмем мороженое и вернемся в постель?
По спине у меня побежали мурашки, и я сглотнула. Все плохо, все очень плохо! Я ткнула ему в грудь баночку с мороженым.
— Что-то мне больше не хочется, — пробормотала я.
Элиас гнусно ухмыльнулся, взял баночку, и, отступив на пару шагов, прислонился к холодильнику. Ни на секунду не выпуская меня из поля зрения, он начал смаковать мороженое.
— Точно больше не хочешь? — переспросил он меня.
Я не стала ничего отвечать, только сложила руки на груди. Он продолжил есть, время от времени изображая неземное удовольствие и выводя меня из себя. Сложно бросать на кого-то злобные взгляды и одновременно захлебываться слюной. Вкуснятина…
Черт, я хочу это мороженое! Я перевела взгляд на подставку для ножей, которая в этот момент выглядела очень соблазнительно. Элиас продолжил следить за мной взглядом. Он как обычно просто хотел меня спровоцировать, и это ему опять удалось.
— Как можно быть такой упрямой? — сказал он.
Я что-то невнятно буркнула в ответ. Однажды он доведет меня до ручки.
— Давай, — сказал Элиас и направился к дивану, — бери ложку и присоединяйся.
Мы снова включили «Бойцовский клуб» и стали есть мороженое вместе. Элиас поставил его между нами, так что мы могли спокойно сидеть на диване. Я устала, но пока не все мороженое было съедено, я не собиралась сдаваться, вместо этого сконцентрировавшись на фильме. Мы дошли до того места, где стало ясно, что Брэд Питт и Эдвард Нортон — это один человек. После всего, что происходило в последнее время, я задалась вопросом, не было ли у Элиаса второго «я». С одной стороны, существовал Элиас-придурок, готовый на все, чтобы затащить меня в постель. И если не придираться к деталям, то этой ночью ему это удалось. Но сколько в нем было от того Элиаса, в которого я когда-то была влюблена?
Еще пару недель назад я бы сказала, что нисколько. Но он снова и снова напоминал мне о прошлом. Но я должна быть дурой и верить в сказку про горячее сердце под ледяным панцирем. Потому что это было бы типично женское желание принять желаемое за действительное.
Но теперь, когда я узнала, что Элиас был не подонком, а просто легковерным дураком, я задавала себе вопрос, как все это могло случиться? Неужели дело было в его окружении?
— А что случилось с Кевином? — спросила я. Судя по всему, их некогда близкая дружба не выдержала испытания временем.
Элиас на мгновение застыл с ложкой во рту, не сводя взгляда с телевизора.
— Скажем так, наши дороги разошлись, — ответил он.
— Но вы же так дружили!
— Можно сказать и так, — вздохнул он. — Но ровно до того момента, когда он решил переспать с моей девушкой.
М-да. Все ясно.
В этом предложении содержалась еще кое-какая интересная информация.
— У тебя была девушка? — выпалила я.
— Хочешь верь, хочешь нет… — усмехнулся он.
— Элиас Шварц, я шокирована! — сказала я, прижимая руку к сердцу.
— В свое оправдание должен сказать, что это были мои единственные серьезные отношения, — сказал он, улыбаясь. — Чтобы у тебя не создалось обо мне неправильное впечатление.
— Ну конечно, — кивнула я.
Слегка оправившись от шока, я стала чуть лучше понимать причины, по которым Элиас так себя ведет. И, хотя это было больше похоже на сценарий плохого голливудского фильма, чем на реальную жизнь, может, это и правда с ним произошло? Что же он чувствовал, когда его предали двое самых близких людей? Я попыталась представить Алекс в такой ситуации… Какой кошмар!
Ладно, чтобы воплотить этот сценарий в жизнь, мне нужно было сначала обзавестись парнем. Это было крайне маловероятно, но все же.
Но Алекс не была Кевином, и, как бы жестоко это ни звучало, его поведение меня не удивило.
— Я тебе всегда говорила, что Кевин — козел, — вздохнула я.
— Да, говорила, — ответил Элиас и снова сосредоточился на мороженом.
— Он хоть жив после этого остался?
— Кто, Кевин?
Я кивнула и тихонько зевнула.
— Да так, пара переломов, ничего смертельного, — ответил Элиас, и я поняла, что он не шутит.
Я не любила насилие, ненавидела его до глубины души, но я отлично понимала, почему Элиас так поступил в состоянии аффекта.
— Это случилось давно?
— Мы тогда были в Англии, так что это было где-то пять-шесть лет назад.