– Что ж она не сказала тебе, где вход?
– Надо знать старуху. Она не то чтобы вредная, а просто со своими убеждениями. Когда я попросил, ответила, я сама нашла, мне никто не подсказывал, вот и ты давай.
– Ладно, это все несущественно.
– Да как сказать… – Дино помолчал. – Мне кажется, когда я, еще пареньком, по горам шнырял, частенько видел человека в рясе, который неожиданно исчезал… Будто в воздухе растворялся. Он мог найти мой медальон и…
– Подбросить в могилу? Зачем?
– Чтоб в случае, если Николаса найдут, подозрение пало на меня.
– То есть ты сейчас хочешь меня убедить в том, что мальчика убил кто-то из монахов?
– Не обязательно. Кто вхож в «Черный крест» не как турист. Свой человек, в общем.
– Но ряса?..
– Ее раздобыть – дело нехитрое. Зато какая маскировка. Скрывает фигуру, а если капюшон надеть, и лицо. Да и вообще, ряса в наших краях одежды привычная – в глаза не бросается.
Тут Дино в точку попал. Увидишь издали человека в церковном одеянии, сразу подумаешь, монах, послушник или мальчик хоровой. А под рясой может кто угодно оказаться… Тот же преподаватель английского или вообще… женщина! В монастырь и они вхожи. Учительницы, медсестра, почтальон. Зовут ее Зоя. Ей пятьдесят. Родилась в поселении. И на почте работает всю сознательную жизнь. За эти тридцать лет в монастыре побывала десятки тысяч раз. И изучила его наверняка досконально…
Стоп, стоп! Марко приструнил свое разыгравшееся воображение.
А Дино тем временем, сказав все, что собирался, отключился, бросив перед этим фразу: «Покумекай над этим, шериф».
– Да у меня кумеколка скоро лопнет, – проворчал Марко и пошел одеваться, решив не обедать дома. По пути в деревню заскочит к дядьке Самиру, купит колбасы и съест ее в кабинете с чайком.
* * *
Марко стряхивал со стола крошки, когда дверь кабинета отворилась.
– Это я! – сказал аббат Иван, переступив порог.
– Вижу.
Крошки отправились в мусорное ведро. За ними использованный чайный пакетик и салфетки. Марко наконец поел. Причем поел хорошо! Два бутерброда слопал с острой колбасой, штук десять помидоров-черри, свежий огурец да «букет» петрушки – мама Алекса-Книжника вручила ему целое блюдо овощей, накрыв их разнообразной зеленью. Все свежее, только что с грядки, и такое ароматное, что Иван не удержался и сказал:
– Как вкусно у вас пахнет!
– Угощайтесь. – Марко поставил перед аббатом блюдо с овощами.
– Нет, спасибо, я сыт.
Но Марко не стал его слушать, сунул Ивану в руку огурец. Себе тоже взял. И захрустели одновременно.
– Ян нашелся? – спросил аббат, быстро расправившись с огурцом. У матери Алекса овощи вырастали какими-то особенно вкусными. Все деревенские этому удивлялись. И спрашивали, в чем секрет. Но та, как и дядька Самир, скрытничала. То есть говорила, что просто с любовью свои овощи выращивает. Как и мясник делает колбасу.
– Ян пока не нашелся, – ответил аббату Марко.
– Чем я могу помочь ему?
– Уже ничем.
– В каком смысле?
– Вы могли ему помочь, когда вас одолевала любовница, она же мать Яна! Тогда вы должны были что-то предпринимать! – Марко завелся. Он сдерживался, но все равно тон, которым он сейчас разговаривал с Иваном, значительно повысился. – Вы же как страус голову в песок засунули. И если бы я вас не прижал несколько дней назад, так бы и молчали о том, что мамаша Яна вознамерилась вернуть себе пацана.
– Войдите в мое положение…
– Да не хочу я! – Марко уже кричал. – Вы или берете полную ответственность за человека, особено маленького, беззащитного, или остаетесь для него никем. Да, в своих собственных глазах вы, возможно, были его опекуном. Да вас все таким и считали… Но на деле… Все беды Яна из-за вас. Одно вы для него сделали – жизнь ему подарили. Но и то бессознательно. А что сознательно, все во вред…
– Не говорите со мной в такой манере! Не смейте!
Иван вскочил с горящими гневом глазами с раздутыми ноздрями и стукнул кулаком по столу. Ишь чего! Грозный аббат! Как говорил бывший коллега Марко русский Борис – напугал ежа голой попой! И таким жалким Иван показался, все равно что карлик, возомнивший себя великаном, что Марко притушил гнев и следующую фразу выдал уже совсем иным тоном:
– Я вас уважал, пока не узнал, какой вы на самом деле. А вы «двухорловый». Это мой дед так двуличных называл.
– Не намерен выслушивать от вас оскорбления!
И, развернувшись, зашагал к двери, но Марко рявкнул:
– Стоять. Разговор не окончен!
Иван опешил. С ним так, судя по всему, никогда не разговаривали. Все только вежливо, с почтением, в последнее время совершенно точно, а тут…
– Вернитесь на место. – Марко указал на стул.
Иван подчинился, пусть и не сразу – помешкал секунды три.
– Вы знаете о подземных ходах, что ведут из монастыря? – спросил Марко. Он убрал блюдо с овощами на подоконник. Чтоб их аромат не вызывал соблазна съесть еще огурчик или веточку укропа погрызть. Есть при допрашиваемом не красиво, а разделять трапезу с Иваном Марко в один миг расхотел.
– Я слышал о них, – скупо ответил аббат.
– Но не видели?
– Нет. Их же завалило сто лет назад.
Но ухо дрогнуло!
– Вы обманываете меня. И я не понимаю зачем. Вернее, напрашивается один вывод… – и посмотрел со значением.
– Не надо меня взглядом пригвождать.
– Да с вами не знаешь, как говорить, а теперь, и как смотреть на вас, – хмыкнул Марк. – Вам все не нравится. Хотите, пойдем в исповедальню? Сядем в кабинку. Пошепчемся, друг друга не видя. Да только это мало что изменит. Я потребую от вас правдивого ответа в любом случае. Пока же вы вранье за враньем выдаете!
– Я не видел никаких ходов, – процедил аббат. – Но думаю, что они существуют.
– Основания к этому?
– Иногда я слышу звуки странные, когда нахожусь в аббатстве. Шаги, шорохи, даже голоса. Прежний настоятель думал, что это дух сошедшего с ума монаха, что жил двести лет назад. Он повредился рассудком, стал видеть в послушниках демонов и двоих из них умертвил, когда спали. Потом понял, что натворил, и сбросился с колокольни.
– Странно, что я не слышал этой истории.
– Мы умеем хранить свои тайны. Да, мы вносим каждое событие в летопись, но к ней доступ имеют только члены братства. И то не все.
– А вы, значит, в привидений не верите?
– Нет. Есть один дух для меня, и он святой. Остальные – просто выдумки. Поэтому звуки, скорее всего, доносятся из тоннеля. Кто-то знает, где вход, и умеет пробираться по нему, обходя завалы.