– У меня мама преподавала его еще во время оккупации Польши Советами.
– Оккупации, говоришь?
– А разве нет?
– Бывал я в Польше в начале восьмидесятых. Видел лозунги митингующих масс, в том числе: «Долой оккупантов». Но замечал и другое. Как к этим самым оккупантам, в наши гарнизоны приходили дети и показывали, что хотят есть. Солдаты давали им и хлеб, и тушенку, и консервы. Советские бойцы, оккупанты.
– Это пропаганда. Такого не могло быть.
– Ну да, Валенса вас тогда накормил. Но достаточно экскурса в историю. Где ты был завербован, пан Корник?
– В Варшаве.
– Что, шел по улице, встретил бородатого дядю, тот предложил тебе повоевать немного на Кавказе, ты и согласился, так?
– Нет. Сначала объявление прочитал в одной центральной газете. Мол, требуются мужчины, физически здоровые, отслужившие в армии, для работы за рубежом. Оплата высокая. Телефон, адрес. Я тогда, как у вас говорят, был на мели. С работой плохо, я по профессии биолог, а кому они сейчас нужны? Вот только неувязочка вышла, в армии не служил. Но взяли, потому как занимался пулевой стрельбой в университете. Чемпионаты всевозможные выигрывал.
– Снайпер, значит?
– Взяли снайпером. Затем двухмесячная подготовка в учебном центре, в лагере. Это мой первый боевой выход. И сразу плен.
– Тебе повезло.
– Вопрос разрешите?
– Вообще-то в данных условиях вопросы задаю я. Но в виде исключения давай, спрашивай.
– Господин Дабиров нас троих, я имею в виду Али, Омана и меня, специально отправил сюда, зная, что этот объект подвергнется атаке русского спецназа?
– Да! Вы играли роль болванчиков, наживки.
– Он знал, что вы убьете нас?
– Это второй вопрос, но отвечу и на него. Дабиров не только знал, он хладнокровно отправил вас на смерть.
Поляк выглядел растерянным.
Королев усмехнулся:
– Что, не ожидал такой подлости?
– Нет!
– Сидел бы ты у себя в Лодзи, биолог. Работу нашел бы какую-нибудь. Не в Польше, так в другой стране Евросоюза. А теперь окажешься в российской тюрьме. Впрочем, это лучше, чем смерть. Но к теме. Где банда переходила границу?
– Не знаю, пан офицер. Клянусь Девой Марией, не в курсе. Мы шли по ущелью, пока не выбрались к Большому перевалу. Это километрах в десяти отсюда, на северном его участке.
– То, что вышли к Большому перевалу на северном участке, тебе известно, а каким путем прошли границу, нет?
– О Большом перевале я узнал от Али, теперь уже покойного.
– Сколько человек в банде?
Поляк задумался, видимо просчитывал, затем ответил:
– Три группы по десять человек, это тридцать бойцов, разведгруппа – четверо, личная охрана Дабирова – еще столько же. Все они плюс начальник охраны – турки. Сам Дабиров, его заместитель Гарум Алилов и инструктор, грузин Леван Гуадзе, которого начальники называли Гудой. Еще связист, сапер, врач, санинструктор. Вроде все. Итого получается сорок семь бойцов. Теперь уже сорок четыре.
– А ты неплохо для снайпера осведомлен, пан Корник.
– Дело в том, что до прибытия турок я какое-то время служил в охране Дабирова.
Королев внимательно посмотрел на поляка.
– Вот как? Чем же ты заслужил подобную привилегию – охранять самого Дабирова?
– Не знаю. Но это было недолго.
– Почему Дабиров привлек к охране турок?
– Не могу знать, пан офицер.
– Какую задачу имеет банда?
– Мне это неизвестно. Я слышал про какой-то рейд. В России отряд пробудет недолго, недели две, затем вернется в Грузию.
– Рейд, говоришь. А где, когда?
Поляк отрицательно покачал головой:
– Не знаю, клянусь, пан офицер!
– Ладно, с тобой еще побеседуют в куда более подходящем месте настоящие специалисты по допросам.
Станция Королева провибрировала сигналом вызова.
Он приказал Михееву:
– Этого орла польского в группу, наручники снять, смотреть за ним как за собственной женой!
– А если что, по ребрам разрешите?
– Разрешаю, но не сильно.
– Я легонько, товарищ майор.
Королев отошел от Михеева и пленного, потом ответил:
– Здесь Орлан!
– Я – Ладья, – услышал он голос командира «Ми-8» капитана Корнилова.
– Да, Ладья!
– Мы подходим к району эвакуации. Дайте ваши точные координаты.
Королев назвал их и пояснил:
– Это большая поляна. Пройдешь над оврагом, который тянется от рощи недалеко от селения Веджи, и как раз окажешься над нами.
– Площадка для посадки есть?
– Иначе я не стал бы вызывать тебя сюда.
– Ты обозначь ее светом. Садиться по приборам на ограниченном пространстве довольно опасно. Не дай бог, зацепим винтом деревья. Нет потерь, так будут. И много!
– Сделаем!
– Добро, координаты принял, минут через десять буду. У тебя «двухсотые», «трехсотые» есть?
– «Двухсотых» двое, это духи, один пленный. Уместимся?
– Без вопросов.
– Жду!
– Конец связи!
Королев отдал команду Куликову на обозначение площадки факелами, что и было сделано тут же.
Вскоре раздался приближающийся рокот вертолетных двигателей. Через несколько минут над лесом прошел «Ми-8». Командир экипажа увидел площадку. У перевала он развернулся, сбросил скорость, вскоре подошел к месту посадки, на какое-то время завис в воздухе и медленно приземлился.
Королев отдал приказ:
– Трупы боевиков и пленного с собой, сначала взвод, затем группа. Вперед на борт!
Капитан Корнилов выбросил из машины лестницу-трап, спустился на землю и подошел к Королеву:
– Мне сказали, что вы вышли на фальшивую базу.
– Так и есть.
– Откуда тогда трупы, пленный?
– Пустышку для отвода глаз охраняли трое боевиков-смертников. Они, правда, этого не знали.
– Понятно. Хреново, да?
– Хреново, Вася, это не то слово.
– Что же так лоханулась разведка управления?
– Этот вопрос не ко мне.
– А зачем вообще Дабирову был нужен весь этот спектакль? Понимаю, если бы все было заминировано. Заманили спецназ и подорвали. Нет ни лагеря, ни спецназа.
– Этот номер не прошел бы, Василий, и Дабиров в курсе. Он прекрасно знает, что у нас есть оборудование, позволяющее дистанционно определять наличие минных ловушек.