– На твой взгляд, дурная шутка исключена?
– Полностью!
Алексей доверял Сашиным мнениям о людях, – если и существовал у нее какой-то процент ошибок, то небольшой. Да и у кого его нет, процента ошибок?
– Саша, слушай меня внимательно: ты никуда не полетишь! Оставайся на курорте – ведь если все это правда, то и ты тогда в опасности, сечешь?
– Почему я?
– Сашка, перестань паниковать и включи мозги: у нас журналистов убивают за разоблачения, ты в курсе?
– Алеш, но я никакого разоблачения не писала! Я даже имя президента ассоциации не назвала, который мне интервью дал, – сослалась на то, что мой собеседник пожелал остаться инкогнито, как он и просил! И все, что я вывела из нашего разговора и моих расследований, – так в статье и написала: «В моем воображении нарисовалась следующая картина». В МОЕМ ВООБРАЖЕНИИ, Алеш! Это проблемная статья, как я обычно пишу, и все остальное служило лишь иллюстрацией к проблеме! Какие у кого могут быть к нему – или ко мне – претензии?!
– Саш, если ты попала в точку… А ты, без сомнения, в нее попала… Даже если это были выводы, основанные исключительно на твоем воображении… все же каким-то людям твое воображение пришлось не по вкусу. Оно у тебя слишком хорошо развито. Ты только смоделировала ситуацию, да, – но, надо полагать, очень уж верно… Так что даже и не думай возвращаться!
– Алеш, но…
– Никаких «но». Мы поступим иначе. Дай мне телефон этого Степана… Как его?
– Катаев… Погоди, найду его номер…
Александра нашла и продиктовала мужу.
– Когда он тебе позвонил?
– С час назад. И был, по-моему, пьян.
– Я созвонюсь с ним и все выясню. В случае надобности займусь этим делом. Поняла?
– Поняла…
– Вот и прекрасно, – заявил он. – Ложись спать, чтобы завтра в полной мере насладиться пляжем. Обещаешь?
– Обещаю…
– Я разберусь, не волнуйся, Сашка! Ты ведь мне веришь?
– Конечно…
– На том и поладим. И выбрось билеты из головы, договорились?
Повесив трубку, Алексей еще раз перебрал в уме разговор с женой. Убедил ли он ее?
Может, не до конца… Но он верил, что Александра не станет сломя голову покупать билет и возвращаться в Москву без его ведома.
Одновременно он понимал, что успокоить жену он сможет только в том случае, если завтра же выдаст ей первые результаты. И потому, хоть и с сомнением глянув на часы – три ночи! – он набрал номер Степана Катаева.
Степан был не просто пьян, а архипьян. Надо думать, что за час с небольшим, который прошел между их разговором с Сашей и звонком детектива, Катаев накачался сверх меры. Однако он не спал – и не собирается, по его словам, – что несколько обнадеживало. Выяснив адрес, Алексей тут же перезвонил Игорю, своему ассистенту.
В отличие от Степана Игоря он явно разбудил.
– У меня тут одно срочное дело возникло, нужно отъехать прямо сейчас. Но я не могу оставить детей одних. Выручай!
– Но, Алексей Андреевич, я же не умею с ними… Вы лучше Ромку позовите!
Игорь был прав. Роман, старший сын Алексея, так неожиданно и жестоко возникший в его жизни совсем недавно, [3] прекрасно умел управляться с малышами. Но отношения с парнем у него были весьма сложными. Просить его детективу не хотелось.
Игорь понял его молчание.
– Хорошо, я выезжаю. Буду у вас через полчаса.
– Знаешь что… Мне уже некогда, позвони Роману ты. А там сами решайте. Возьми ключи, я выйду минут через пятнадцать.
Запасная связка от новой квартиры всегда лежала в ящике письменного стола в его старой квартире на Смоленке, то есть той, где он прожил всю свою жизнь, пока они не съехались с Александрой. В этой старой трехкомнатной квартире находился его офис, там же занимал одну комнату Игорь: жилье включалось в плату за его работу.
– Договорились, – ответил ассистент. – Я прямо сейчас ему позвоню!
Алексей положил трубку, чуть усмехнувшись: он был практически уверен, что, вернувшись домой, обнаружит там именно Ромку.
Дверь ему открыла девушка – жена? любовница?
– Я к Степану… – коротко сообщил он.
– Входите. Он ждет вас.
Девушка отступила, впуская детектива, и он смог рассмотреть ее на свету. У Катаева изысканный вкус, отметил он: такие лица, как у нее, не снимают модные фотографы – такие лица рисуют художники.
Впрочем, она могла быть Катаеву сестрой или дочкой, так что не стоит делать поспешные… – Алексей продвинулся в глубины квартиры.
…Нет, не могла! Никакого кровного родства между ними со всей очевидностью не имелось. Мужчина, безвольно расползшийся в кресле, – без сомнения, Степан, – крупный, плотный, с коротким ежиком светлых волос, чуть рыжеватых, являл собой полную противоположность девушке – смуглой, черноглазой, грациозной. В руке он держал стопку с водкой, словно размышлял: заглотнуть ее или уже хватит?
– А, сыщик! – приветствовал он Алексея. – Ну, давай, доказывай, что твоя жена тут ни при чем!
Из телефонного разговора Степан уже знал, что Алексей Кисанов, частный детектив, является мужем журналистки Александры Касьяновой.
– Я ничего не буду доказывать, Степан. Сначала хочу услышать, что тут у вас приключилось, собственно.
– Ха! Костика убили! Только и всего! Вместо меня, понял?! – И он решительно опрокинул в горло стопку.
– Не понял. Давай по порядку. Для начала кто такой Костик?
– Директор мой. Ассоциации моей.
– У меня три вопроса, – произнес Алексей чуть поспешно: боялся, что Степан вырубится от алкоголя. – Первый: как его убили? Второй: почему ты решил, что вместо тебя? Третий: с какого боку тут статья Александры замешана, на твой взгляд?
Степан что-то промычал, зажевывая водку кусочком черного хлеба с кружком соленого огурца на нем, и тут девушка выступила.
– Степ, – мягко произнесла она, – я все объясню.
– Валяй! – ответил ей Катаев.
Кира – так представилась девушка – поведала сыщику следующее: утром сего дня (или уже вчерашнего, если посмотреть на часы) о статье Александры Касьяновой «жужжали, как растревоженные осы, все сотрудники нашей ассоциации».
– Вашей?
– Ну да… Я в ней работаю.
– Кем?
– Это имеет значение?
– Не знаю пока.
– Я отвечаю за чаи-кофеи. За кухню, словом… В общем, весь день только о статье и говорили. А несколько руководителей фирм, которые существуют под крышей ассоциации, выразили недовольство. Это небольшие фирмы, которые…