Он позвонил ему. Рабочий день был в разгаре, и Степан, занятый насущными делами своего предприятия, ответил лаконично: «Ничего такого я не заметил».
– Машину тебе вернули?
– Да. Там следов крови нет. Может, ее почистили?
– В милиции? Ты как скажешь…
– Ну, значит, нет и не было.
Нет и не было, то-то и оно! Иначе бы Степану тачку так быстро не вернули! Найденная в салоне кровь, в каком бы виде она ни оказалась, послужила бы основанием для открытия дела, и в Степиной машине все еще ковырялись бы эксперты!
Алексей не знал, что и думать.
– Мне с Кирой надо поговорить. Ты не против, если сегодня вечером я к тебе подъеду?
– Мы сегодня не собирались встречаться.
Тем лучше, сказал себе детектив, разъединившись. Пора пообщаться с ней наедине.
ЖЕНЩИНА. В машину к Костику подсела женщина – детектив в этом был практически уверен! А женщин у нас раз-два и обчелся. Любовниц у Костика, судя по всем отзывам, не водилось, жена его тоже отпала – отчасти из-за впечатлений детектива от ее личности, отчасти из-за ее трудностей с вождением авто, отчасти из-за факта отсутствия любовниц, что отметало мотив ревности и преждевременного беспокойства о наследстве.
Оставалась та странная девушка, назвавшаяся «Смертью», и… Кира.
Да, Кира!
Подсесть в машину к директору она не могла: официанты ресторана были единодушны: она находилась за столом рядом со Степаном до конца ужина. Но Кира солгала Степану насчет «поручения» от крестного. Зачем-то ей понадобилось подобраться к нему. Есть у нее какой-то шкурный интерес к президенту «Аськи», есть! И вполне мог иметься к директору. В виде его устранения. Точнее, не у нее лично интерес – она просто засланный казачок, – а у того, кто ее нанял. И смерть Кости могла оказаться частью его плана! Где второй частью является Степан!
Было бы весьма не худо проверить эту версию, да поскорее. Не то в ближайшие дни мы и труп Степана обнаружим где-нибудь, с крошечным и неприметным следом от укола в вене…
– Кира, – произнес он как можно более задушевно в телефон, – можем ли мы встретиться у вас дома… сегодня вечером, к примеру?
Она нехотя согласилась.
Оставалась еще половина рабочего дня, и детектива душила жажда деятельности. Эта странная кровопотеря не давала ему покоя. Он не понимал, как ее классифицировать, куда поместить, к чему привязать. Ну, допустим, Костю убили таким необычным способом. Но зачем кровь было уносить с собой? Не все ли равно убийце, куда она вытечет?!
Не о машине же Степана Катаева он, в самом деле, позаботился…
Алексей подавил искушение звякнуть Сереге Громову, давнему другу и бывшему коллеге с Петровки. Серега мог бы включиться в мозговой штурм, – что у них всегда отлично получалось, – а мог и сталкиваться с чем-то похожим, как знать…
Но Громов засыплет его вопросами, а Алексею решительно не хотелось рассказывать о статье Саши. Даже давнему другу. Хоть Сереге он доверял безгранично, но вдруг кто услышит их разговор, выдернет из него «информационный повод», который сольет затем прессе? И назавтра она разразится «желтыми» заголовками? О, он хорошо знал, как она функционирует, эта пресса: «Статья журналистки убила предпринимателя!», «Журналистка-убийца», «Смерть на кончике пера» и тому подобное…
В конечном итоге данного рода «реклама» могла бы даже поспособствовать успеху Александры – этот мир устроен так странно, что самая большая пошлость и низость служит в нем рекламой! Но он твердо знал, что Саше такой успех не нужен. Более того – он ее морально убьет!
И потому он долго просидел в задумчивости перед телефоном.
В результате набрал номер Тамары.
Тамара была «компьютерной девушкой». То есть она сидела в ЗИЦ (зональный информационный центр МВД) – на базе данных, стекавшихся на Петровку.
В отличие от Сереги Тамара обладала одним редкостным качеством: она никогда не задавала вопросов. Она была просто его верной подругой и союзницей. К тому же Алексей всегда щедро оплачивал ее помощь – Тамара растила сына одна, а дети в наше время обходятся дорого.
Алексей дозвонился до нее, очертил задачу.
– Сумеешь? – спросил он.
– Подожди у телефона, Кис, я постараюсь быстренько!
«Кис» – давнее прозвище Алексея Кисанова, которое с чьей-то руки легко и широко прижилось на Петровке еще в пору его службы в органах.
Алексей положил трубку на стол, включив ее на громкоговоритель, а сам принялся в ожидании ответа вносить в компьютер, в свои специальные файлы, все те соображения и информацию, которые накопил за последние два дня.
– Леш, ты тут? – произнес голос Тамары спустя несколько минут.
Он отключил громкоговоритель, взял телефон в руки.
– Здесь, Том.
– Ты не поверишь! У меня есть похожий случай, прошлой осенью! Кровопотеря, и никаких следов крови на месте! Человека нашли мертвым во дворе его собственного дома, на скамейке.
– Убийцу поймали?
– Нет, глухарь.
Кис подумал. От «глухаря» – нераскрытого преступления без всяких зацепок и надежд на раскрытие – толку ему мало. Хотя…
– Хлоформ там не упоминается?
– Нет… Но я могу попробовать узнать!
– Не надо.
Он глупый вопрос задал. Судмедэксперт ведь внятно объяснил: хлороформ – материя крайне летучая, на коже его следов не найти, и выводы о его применении, хотя с осторожностью, можно делать только по наличию раздражения вокруг носа и рта!
– Выясни, если получится, не было ли зафиксировано у этого трупа покраснение в носогубной области…
– Сделаю, Кис!
Каким образом Тамара находит нужную информацию, если та отсутствует в базе данных зонального информационного центра, Тома не распространялась. Конечно, детектив понимал, что «чудо» объясняется хорошими (и взаимовыгодными) отношениями с уймой милицейских людей, нуждавшихся в ее помощи, но делал вид, что не догадывается. Это был ее маленький секрет, ее маленькое чудо, жест фокусника, которым она любила поразить Алексея.
Спустя еще час он знал, что первая жертва имела схожее покраснение на лице! То есть была усыплена, скорее всего, при помощи хлороформа! Эфир – еще одно вполне эффективное средство для усыпления (хоть и не столь действенное, как хлороформ) – оставляет куда более серьезные следы, почти ожоги, как пояснил СМЭ.
– У тебя тоже так, Леш? – голос Тамары сошел на шепот.
– Похоже на то.
– Это что же, серия?
– Не знаю, Том. Не хочу делать скороспелые выводы.
Тамара была, конечно, права. Именно необычность убийства наводила на мысль о том, что это почерк, что за обоими преступлениями стоял один и тот же человек. И в таком случае Сашина статья тут точно ни при чем!