– Власть над Зоной, – сказал Мартин.
– Да! Тот, кто будет управлять Зоной, управлять ее проявлениями, гасить в одном месте и пробуждать в другом, получит власть над миром, власть, которую принесут на блюдечке. Ему не обязательно запугивать народы, он может перед простыми людьми выставить себя спасителем человечества – и его немедленно провозгласят хоть царем, хоть диктатором, да почему бы и не живым богом, в конце концов… Мы теперь знаем, как стереть Зоны с лица Земли, не в одночасье, конечно, но это возможно. Мы научились уничтожать артефакты, по мне, так это самое основное, это стало точкой прорыва в наших изысканиях. И когда мы провели несколько тестов и несколько удачных запусков, вдруг появились они. Что они кричат везде, где появляются? ЦАЯ – зло, несущее людям горе и разрушение. Они говорят, что хотят очистить Зону от скверны, выгнать всех сталкеров, и тогда Зона сама собой исчезнет! Строго говоря, они орут то же самое, что пытаемся тихо сказать и мы, только сея панику и провоцируя людей, ввергая в хаос, обращая в нашу сторону самое мощное оружие – недоверие. Можно построить дредноут, но если его команда разбредется, он останется горой металлолома. Они хотят раскачать общество против нас и заполучить то, что мы уже сделали, а единственный, кто стоит на их пути, – я! Теперь подумай, зачем мне тайная операция с привлечением наемников…
– Ну, не очень-то она и тайная! – Мартин криво усмехнулся, намекая на то, что для него как для прямого участника событий ситуация выглядит несколько иначе. Но по ходу разговора этот старый и измученный человек становился совсем не тем злодеем, которым рисовался буквально несколько минут назад. Его даже становилось жалко, не снисходительно, а по-мужски. Один в поле, окруженный волками, готовыми разорвать на куски, и помощи особо ждать неоткуда, и силы уходят.
– У меня в подчинении несколько миллионов человек, у меня армия, раскиданная по всему миру и не уступающая по оснащению и количеству живой силы армии любой сверхдержавы. Зачем мне нужны тридцать наемников для прикрытия невнятной операции по зачистке атомных реакторов Курчатовского института? Ну?
– Дело в доверии?
– Да! Именно в доверии. Меня последние два месяца шантажируют, присылая фотографии «Курчатника». Исследовательские ядерные реакторы здесь, кстати, не единственные в городе, но все они были заглушены перед эвакуацией. К сожалению, отсюда не успели вывезти все топливо, часть его осталась на месте, и если помучиться, можно попробовать их запустить. Запустить и повторить роковой эксперимент на Чернобыльской АЭС. Но нужны по крайней мере две составляющие – группа мощных псиоников и работоспособный реактор. Без оборудования и знающих людей сделать это практически невозможно. Я собираю свои лучшие умы, чтобы понять, реальна ли степень угрозы, и что, по-твоему, я понимаю на первом же совещании?
– Что любой из них мог за этим стоять?
– В точку. Я не могу доверять ни одному из них. Самая свежая секретная информация сливается из ЦАЯ на сторону со скоростью лунной ракеты! Моя служба безопасности провела такие чистки, что сталинские репрессии – детский лепет по сравнению с этим. За полтора месяца я обособил некоторые разработки и взял их под личный контроль, но все равно остались еще возможности утечки. Тогда я собрал вокруг себя только самых близких и надежных людей, истинных моих единомышленников, тех, кто не предаст никогда. И что же? Единственные, кому я доверял полностью, – предали! Оба. Один – мой старый друг. Другой – мой сын. Как посмеялась надо мной судьба! – с горечью сказал Яковлев.
На него было больно смотреть. Мартин знал, что нет страшнее ада, чем удар в спину от тех, за кого готов умереть, и почувствовал искреннюю жалость.
– Мы в целом продумывали эту операцию втроем, а потом у меня разыгралась мания преследования. Мне было стыдно – как можно подозревать самых близких? – но я ничего не мог с собой поделать. И я все устроил так, что при детальной разработке каждый отвечал за свой участок и не знал лишнего. Один знал, кто вы, второй знал, как вы пойдете. Информацию слили оба. Моя игра стоила свеч, но, если честно, я не ожидал таких результатов. Я просто раздавлен. Знаю, ты считаешь, что я подставил тебя и твоих людей… Клянусь – не хотел. Пойми, то, что вы сделали для меня, неоценимо. Мы добрались сюда, и если продержаться еще несколько часов, самая страшная угроза человечеству будет устранена. И можно спокойно работать дальше. Я готов компенсировать все ваши издержки и потери. Согласен на любую сумму, можешь назвать ее, и я сделаю все, чтобы ты ее получил.
– Мы еще не выполнили свою часть договора, – напомнил Мартин, думая, что Яковлев потерял гораздо больше, чем любой из всех в этой чертовой Зоне Москвы. Что дальше? Работать. Работать вместе. Конечно, осадок неприятный остался, как говорится, но этот разговор наконец выстроил нужную картину. Опять наемниками прикрывали дыры, и «Серые Гуси» стали разменной монетой в чужой игре. Правда, говоря по чести, в сложившихся обстоятельствах игра – не ради забавы. Пообщавшись с Зоной с глазу на глаз, Мартин это понимал как нельзя лучше. А Яковлев одним ударом потерял веру в собственную жизнь. Это нельзя теперь ни заклеить, ни починить, теперь на этом пути он остался совсем один. Он и горстка наемников, случайно попавшихся по дороге. – Значит, основная цель не «Серые Гуси», а вы, академик? Но зачем придумывать такую хитрую комбинацию с реакторами, которые невозможно запустить, чтобы просто-напросто вас нейтрализовать? Мне кажется, для этого есть более верные способы.
Мартин приподнял автомат, напоминая, что старая добрая пуля решает все проблемы, и не стоило выдумывать лишнего. А как легко и просто это делается переносными зенитно-ракетными комплексами «Mistrale», «Stinger», российской «Вербой»… Академик постоянно летает. Хлоп по вертолету, и дело в шляпе. Зачем так много наворочено? Списать потерю Яковлева на Зону? Несчастный случай? Белыми нитками шито.
– Я прекрасно сознавал, на что иду, и теперь у меня есть ответы на все вопросы, и поверь, я очень разочарован полученными результатами. А взрыв в Москве, если ты про это, ничего не даст «Обсидиану». Единственное, что они получат, это разрыв цепи наших антенн. Но цепь мы восстановим рано или поздно. Город жалко. Мы и так пытались свести появление новых матрикантов к минимуму, ядерный взрыв только усложнит положение обеих сторон.
– Подожди! – Мартин наконец-то ухватил красную нитку, торчащую из белого клубка, пытаясь понять, что именно его насторожило. Он потянул за нее в попытке внести ясность, опасаясь, что не все так просто, как он хотел бы. – Ты сказал, что для эксперимента нужны псионики? Нас по всему маршруту вел один такой, натравливал на нас людей, собак, даже мы сами ощущали его воздействие.
– Одного псионика, даже очень сильного, мало. Для повторения чернобыльского инцидента нужен ядерный выброс. Нужно взрывное разрушение реактора и фонтан радиоактивного материала в атмосферу. В Курчатовском все реакторы заглушены и без оборудования… – Яковлев аж побелел. Он застыл с приоткрытым ртом, ловя воздух, а потом все-таки произнес: – Мать твою. Мы привезли с собой это оборудование. То, чем можно обезвредить, может и запустить!