– Он что – дэбил? – услышала рядом знакомый голос Нина.
– Не дэбил, это мы виноваты. Он хоть и маленький, но мужчина. А она не захотела каблуки надевать, – ответил второй голос.
– Нет, он дэбил! – заявил первый голос.
Нина повернулась и увидела Шушану с Ирмой, которые прятались за колонной, что было неудивительно. Они не могли пропустить такое событие – первое свидание.
И тут Мераби посмотрел на Нину и двинулся в ее сторону. Ирму с Шушаной как ветром сдуло.
– Вы Нина? – Мераби не пришлось утыкаться в Нинину грудь – она была всего на полголовы выше.
– Да, – ответила Нина.
– Пойдемте. – Мераби тут же взял ее под руку. Он не выразил ни удивления, ни восхищения, ни разочарования. Так, очень по-деловому повел.
– Куда? – Нина решила непременно обидеться.
– Мама нас ждет, – ответил спокойно Мераби.
– Мы разве не пойдем на спектакль? – вежливо уточнила Нина.
– Что? Спектакль? – остановился Мераби. – Зачем? Они очень плохо играют! – пожал он плечами, уводя Нину к автобусной остановке.
Нина шла за ним, как коза на веревочке, и не понимала, почему Шушана еще не крикнула: «Сбрось его с плеча!» Мераби стоял на остановке и выглядывал маршрутку, не обращая никакого внимания на, можно сказать, будущую жену. Нина обалдела от такого отношения и не знала, как себя вести. К тому же она видела, что Мераби умеет очаровывать, умеет делать комплименты и быть обаятельным. Но с ней он совсем не собирался быть не то что обаятельным, даже вежливым. Держать ее на автобусной остановке и не отвезти на такси! Хотя бы на первом свидании он мог бы подумать о такси!
– Сегодня прохладно, наверное, завтра дождь будет, – проговорила Нина, чтобы хоть как-то начать разговор. Она уже решила, что немедленно уйдет, – Мераби не был мужчиной ее мечты. Да Гоги в сто раз лучше его. Даже Дато в сто раз лучше!
– Что? – Мераби остановился и придвинулся к ней, чтобы лучше слышать.
«О господи, он еще и глухой», – подумала Нина.
– Пойдемте пешком, здесь близко, – объявил Мераби и, не дожидаясь Нины, пошел по улице. Нина подумала, что у нее есть два варианта – пойти за Мераби или поехать домой. Головой она понимала, что нужно ехать домой, но где была ее голова, когда она покорно пошла следом?
Они шли рядом и молчали. И если Нина испытывала неловкость, то Мераби шел, насвистывая мелодию.
– Далеко еще? – спросила Нина, когда они бодрым шагом прошли три автобусные остановки. Но Мераби даже не счел нужным ответить.
Нина посмотрела на своего спутника и увидела, что у него в ушах вата. То есть настоящая вата в ушах – скрученные плотно турундочки, какие были у сына Шушаны Тенгиза, когда тот болел отитом.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она Мераби.
– Что? – переспросил он.
– Как ваше здоровье? – крикнула на всю улицу Нина, чем привлекла внимание прохожих. Рядом с ними остановились две женщины и ждали ответа Мераби.
– У меня вата в ушах! – прокричал Мераби. – Было воспаление, и мама заставляет ходить с ватой, чтобы не продуло. Сейчас я выну!
– Не надо! – заорала Нина, боясь стать виновницей отита потенциального жениха.
Мераби улыбнулся.
– Надо зайти за вином! – прокричал он Нине и тут же скрылся в дверях магазинчика.
– Дочка, зачем тебе такой? – похлопала ее по плечу пожилая грузинка, стоящая рядом. – Это Мераби, да? Который сын Мананы? Я так сразу и поняла. А ты та девочка, которую Жужуна нашла? Ты я вижу, не наша, не местная. Так вот послушай меня – уезжай, откуда приехала. Вот прямо сейчас уходи.
Нина испуганно посмотрела на женщину.
– Уходи, я тут вместо тебя постою, скажу ему, что ты ушла, – предложила женщина.
И опять Нина вроде бы понимала – нужно уйти прямо сейчас, пока Мераби с ватой в ушах выбирает вино в магазине, о чем не позаботился заранее. Он не сразу узнал ее около театра, ожидая увидеть на ее месте другую женщину. Они вместо спектакля пошли знакомиться с его мамой. И ей, Нине, все это очень не нравится. Не нравится стоять на улице и ждать глухого низкорослого жениха, который даже не делает попыток ей понравиться. Даже не так – делает все, чтобы ей не понравиться. И бежать от него надо сейчас, пусть Шушана разбирается с Жужуной. Нину никто не осудит. Но она стояла, как дура, и ждала Мераби из магазина.
– Я не могу уйти. Что я Жужуне скажу? – Нине вдруг опять стало весело. – Жужуна сказала, что он мне подходит. Как вы думаете? Он мне подходит? Жужуна сказала, что нужно Манане понравиться. А как ей понравиться, вы не подскажете?
В Нину будто бес вселился. Она решила, что раз ее вынудили сначала пройти несколько кварталов, а потом ждать около магазина, то она будет разговаривать с кем угодно и о чем угодно. Значит, она будет сплетничать с посторонними женщинами и забудет о приличиях. Какие уж тут приличия, если она битых сорок минут дожидалась, когда Мераби соизволит к ней подойти.
– Так ты к Манане идешь? – всплеснула руками женщина. – Она к Манане идет! – объявила она остальным собравшимся. Женщины останавливались, прислушивались. Нина и не заметила, как вокруг нее собралось человек семь.
– Хорошо они живут, удобно. Манана – княжна по происхождению, ее мама точно княжной была, отец так высоко работал, что никто не знал где. Родители ее в Пантеоне лежат, – объяснила одна из женщин.
– В Пантеоне? Как в Греции? – не поняла Нина.
– Ты что, не знаешь? Откуда ты приехала? – ахнула первая женщина, которая смотрела на Нину так, будто та отправлялась на заклание. – Дочка, Пантеон – самое хорошее место, очень почетное. Там только великие люди лежат. Вот мне туда никак не попасть. А у Мананы там место с самого рождения приготовлено. И муж ее, Каха, там лежит. Она его, бедного, с зятем и тещей уложила. Чтобы и после смерти он свое место знал! Дочка, тебя как зовут?
– Нина.
– Нино. Я тебе так скажу. Ты сама реши – что тебе надо. Жить с мужем или в Пантеоне лежать. А Жужуна пусть ниткой усы дергает, она только это умеет делать. Знает ведь, что ты не местная, заступиться за тебя некому, вот и отдала тебя Манане. Я Каху знала… Такой мужчина был… – Женщина замолчала, предавшись воспоминаниям.
– Ты еще молодая, – поддержала ее другая. – Зачем тебе в Пантеон раньше времени? Другого мужа себе найди. А Манана тебе жизни не даст. Жужуна совсем зрение потеряла, что такую девушку Манане отдает?
Только Нина собралась спросить, что такого ужасного в Манане, как из магазина вышел Мераби и, не глядя на Нину, пошел по улице. А она последовала за ним, ругая себя на чем свет стоит.
Они вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Дом, как успела заметить Нина, был красивым, старым. На входной двери висел домофон с фамилиями хозяев. Имя «Манана» было единственным. Остальные надписи – фамилии. А имя – только одно. Подъезд был удивительным – холодным, важным, давно не ремонтировавшимся, но чисто отмытым.