– Зэник Давидика боится. Падает на пол, трясется, будто приступ у него. А Давидик очень Зэника полюбил, – продолжала рассказывать Шушана. – Я думаю, родственники Ики, особенно золовки, специально постарались и все подстроили. Пугали бедного Зэника своими детьми, а потом мне отдали. Да кто угодно от их детей нервный тик получит! Еще хорошо, что Зэник заикаться не начал! У моих золовок такие дети, что даже чудовищами их назвать будет ласково. У меня от них так голова болит, что взрывается! И они специально собаку нам отдали, хотели мне кровь через Зэника испортить. Я боюсь, его инсульт хватит. Или меня раньше него хватит, чтобы я не видела, как он умирает. Вот что мне делать? Я что, между детьми и собакой должна выбирать? Так я скажу – пусть они мне Зэника оставляют, а Ику с детьми себе забирают! Я на них посмотрю тогда! Да я вместе с Зэником смотреть буду, как они мучаются! Как им объяснить? Я думала, они только афэристы, а они еще и живодеры! Если я им про свой инсульт расскажу, так они танцевать от радости начнут! Зэник, собака, иди сюда. Вылезай. А то я прямо здесь лягу!
– Шушана, вылезай уже, у нас тут Нина от Мананы ушла, ты забыла? – сказала Ирма.
– Кто забыла? – Шушана быстро поднялась и села за стол. – Забудешь такое! Да весь город только об этом и говорит! А я – главный специалист! Мне все звонят и спрашивают. Слушай, Нино, – спасибо тебе, никогда я себя такой знаменитой не чувствовала. А сейчас могу автографы раздавать!
– Скажи лучше, как Нину назад вернуть! – прикрикнула на нее Жужуна. – Или я больше никогда тебе бороду щипать не стану!
– Не надо меня возвращать! Я не вернусь! Даже не просите! – закричала Нина. – Не могу больше ее видеть! Она – маньяк! Мусор лупой разглядывает! На меня смотрит так, будто я ей мышьяк подложила! Или по всему дому яд разбросала!
– Так в этом проблема? – всплеснула руками Жужуна. – И что ты такой шум подняла? Тебе что, жалко? Хочет мусор лупой разглядывать – пусть разглядывает. Это у нее болезнь такая, еще с молодости. Э, это моя вина – забыла тебя предупредить. Все, собирай свой чемодан и иди назад. Манана – не маньяк. Это я тебе точно говорю. Она просто мышей боится.
– Вот сейчас я ничего не поняла, – сказала Нина, – при чем тут мыши?
– Манана, когда совок рассматривает, это она мышиные какашки смотрит. Боится, что у нее дома мыши заведутся. Понимаешь? А как она узнает – есть в доме мыши или нет? Только по какашкам. Болезнь такая есть. Ирма, скажи, как называется такая болезнь?
– Фобия, – ответила Ирма.
– А по-русски как? Скажи, чтобы Нина поняла и к Манане вернулась.
– Так и по-русски.
– А еще она боится, что на нее полка книжная упадет и люстра, – буркнула Нина.
– Так это она с годами стала болеть! Раньше люстры не боялась. Только мышей. Ох, бедная, ты ее пожалеть должна, как Шушана – Зэника. Зэник детей боится, а Манана – удара по голове. Я бы на ее месте тоже боялась, что мне на голову что-то упадет. Она так над Кахой издевалась, когда он уже с кровати встать не мог! Так издевалась, что пусть уже ей что-нибудь упадет!
– Она почти не выходит из дома! Только до магазина, где турки торгуют всякой ерундой, ходит. Боится, что ее машина собьет! – продолжала жаловаться Нина.
– Тоже понятно. Не люстра, так машина. Судьба – она разные формы принимает, – философски заметила Жужуна. – Я тебе расскажу, как она над Кахой издевалась. Спрашивает его: «Каха, ты хочешь зефир?» Он отвечает: «Нет, не хочу». А Манана делает вид, что его не слышит, и снова спрашивает: «Каха, ты хочешь кофе?» Он отвечает: «Да, хочу!» И Манана ему зефир приносит. Говорит: «Ты же хотел зефир – вот ешь». Ну разве после этого ей не должна на голову люстра упасть? Скажи!
– Я не вернусь к ним, – твердо заявила Нина. – Я Манане никто. Не родственница, не невестка. И для Мераби я никто. Пустое место. Он только рад будет, если я уеду. Или даже не заметит, что я уехала.
– Как же не заметит? – хохотнула Шушана. – Очень заметит! Весь город уже заметил, что он не мужчина!
– А если Мераби станет мужчиной и будет за тобой ухаживать? – уточнила ласково Жужуна.
– Это как? – спросила Ирма. – Сейчас уже я не поняла.
– Ну, если все по правилам будет! Если Мераби будет цветы дарить, приятные слова говорить, тогда он сможет тебя завоевать? – У свахи горели глаза.
– Кто? Мераби будет завоевывать? Да все мужчины одинаковые! Они не воины! Наобещать, выпить, на уши лапшу намотать – это они могут, а за женщину воевать – не способны! – заявила Шушана. – У нас женщины воюют. Нет, я все-таки их зарэжу, этих родственников. Что они со мной делают? Когда у меня будет спокойная жизнь? Зэник, ты вылез, какое счастье ко мне пришло. Давай я умру за твое покушать, а потом тебе живот чесать буду! Вот, мясо тебе сварила. Ике такого мяса не варила, как тебе сварила!
В этот момент в дверь настойчиво начали звонить. От неожиданности Шушана выпустила пса из рук, и Зэник снова скрылся под плитой.
– Кто это? – удивилась Шушана. – Кто там? – крикнула она в коридор.
– Шушана, кому ты кричишь, тебя никто не слышит, – спокойно сказала Ирма. – Иди дверь открой.
– Кто в дверь звонит? Только чужие. Не пойду открывать, – заявила Шушана. – Значит, что-то случилось. Я больше не хочу себе нервов. У меня на Зэника и Нину все нервы ушли.
В дверь опять позвонили.
– Ирма, иди ты открой, – попросила Шушана.
– Почему я? Не хочу я дверь открывать! Ты хозяйка, ты и открывай. Я в своем доме буду двери открывать.
– Ладно, я открою, – вздохнула Нина.
Она открыла дверь и чуть в обморок не упала – перед ней стояла Манана. В торжественном балахоне и в лучшей чалме. В одной руке она держала веер, в другой – крошечную, расшитую бисером вечернюю сумочку.
– Манана Александровна? – ахнула Нина.
В коридор высунулись три человеческие и одна собачья головы. Даже Зэнику стало так интересно, что он переборол свой страх.
– Манана Александровна! – запричитала Шушана с резким грузинским акцентом, которого у нее отродясь не было. – Что же вы звоните? Вы же нам родная, так заходите. Я сейчас кофе сварю.
Манана торжественно прошла на кухню и уселась на стул, не выпуская из рук сумочку.
– Да вы положите сумочку! Никто же не возьмет! Что вы так нервничаете? – всполошилась Шушана и принялась отнимать у Мананы сумочку. Та не сдавалась.
– Кто украдет? – чуть не кричала Шушана.
– Мне так удобнее, – отвечала Манана.
– Шушана, прекрати немедленно, иди вари кофе, – Жужуна первая взяла себя в руки. Приход Мананы был событием из ряда вон выходящим. Практически землетрясением. Шушана уже слишком разнервничалась и попыталась забрать у гостьи еще и веер.
– Манана Александровна, у нас тут кондиционер! Смотрите, какой хороший, какой большой, как сильно дует! Вам не нужен веер!