Впрочем, незначительное. По крайней мере, мозги работали, что радовало.
Он лежал на тюфяке, набитом сеном или соломой: неровный, с провалами, да еще и колется. Кровать? Или тюфяк на голом полу валяется?
Серега решил уж было изучить обстановку, как вдруг до него долетел тихий вздох. В комнате еще кто-то есть? Он навострил ухо: через некоторое время вздох, больше похожий на всхлип, повторился. Женский. Серега окликнул сокамерницу:
– Эй!
Ответа не поступило.
Спит? В забытьи? Серега собрался двинуться на ощупь в сторону звука и только тут обнаружил, что его левая рука прикована наручниками… к чему-то. Он исследовал «что-то»: им оказалась железная спинка доисторической кровати.
– Эй! – еще раз произнес он, но в ответ услышал лишь сонный выдох-всхлип.
…Как он здесь очутился, Серега вполне ясно представлял. В легко отворившийся на выходе из подземного коридора люк он только успел разглядеть лес, – и тут же свалился обратно, оглушенный ударом по голове. В лесу, понятно, не леший с кикиморой его поджидали и не крестьяне из окрестных деревень с вилами да оглоблями. Ждали его бандиты, сами не так давно смывшиеся по этому ходу.
Вот только зачем ждали? Почему не дали деру подальше от потайного лесного схрона? Из глухого леса дорожек множество идет, ищи-свищи, по какой они ушли! Так нет же, им зачем-то мент понадобился… В заложники? На случай чего? Это вариант. С другой стороны, рядом с люком может находиться какая-нибудь облюбованная бандитами сторожка, охотничий домик, мимо которого не пройдешь. Серега бы и не прошел, ясное дело, отчего они предпочли его нейтрализовать сразу, простенько и надежно: ударом по башке, которую он высунул, хоть и с предосторожностями, в открывшуюся щель…
Могли убить, между прочим. Но не стали. Допустим, не хотели убийство мента на грудь брать, с этим нынче сурово разбираются. Но могли бы кинуть его, бессознательного, в каком-то другом месте, чтоб он и понять не понял, где сам находится да где тот люк… Боялись, что очухается и про ход подземный доложит? Посему предпочли его в каком-то подвале припрятать? Тоже вариант. Хлопотный, правда… Только если в заложники взяли, на случай торгов с милицией, тогда хлопоты оправдываются.
Как бы то ни было, не убили, не покалечили, – лишь по башке шарахнули, в темницу засадили да наручниками приковали. Где темница та находится и сколько Серега в беспамятстве пребывал, – везли его на машине, несли или тащили, – то ему неведомо.
Свободной рукой он потрогал стену: ишь ты, бревенчатая! Настоящие бревна, круглые, не вагонка какая-нибудь… Неужто дом деревенский? Или кто-то из бандитов у себя в подвале декор а-ля изба устроил?
Да, и еще женщина неподалеку. Юля? По логике вещей, она. Коли бандиты те же – так и пленники те же. Интересно. И Гарик тут? Тоже спит? Тихонько так, не храпит и не стонет?
– Эй! – снова позвал Серега, одновременно ловя настороженным ухом шум за стенами: не услышал ли его кто, не идет ли сюда?
Но тишина, как и тьма, стояла полная. Серега растянулся на тюфяке, поерзал по нему ягодицами, чтобы примять колкие стебельки своим весом, закинул руки за голову (наручники позволяли) и принялся ждать.
…В абсолютной темноте чувство времени теряется. Помнится, в школе учили, что время существует благодаря изменениям. Капнула капля, за ней другая: вот и начало существовать время, измеряемое промежутком между каплями. А когда ничего не происходит, нет и времени. Точно как в этой темнице.
Однако за ее пределами время все же шло, и наступил момент, когда дверь в темницу отворилась. Серега поморщился от света, неожиданно хлынувшего в эту самую дверь, поморгал. В проеме обозначился силуэт – женщина, судя по длинной широкой юбке. Она вглядывалась во мрак конурки, где заточили Серегу, а он вглядывался в пространство за ней: в тусклом свете голой лампочки он углядел довольно крутые цементные ступени, ведшие наверх. Судя по всему, единственный путь отсюда.
Быстро, пока есть хоть какое-то освещение, Громов обшарил взглядом бревенчатые (он не ошибся!) стены: помещение небольшое, окон нет. Оттого и душно здесь, и запах застоялый, теперь понятно. А дверь сюда редко открывается, коль скоро это темница…
Женщине, стоявшей на пороге, света из двери, видать, не хватало: она зажгла свечу. Держа глиняную плошку-подсвечник в одной руке, приблизилась к Громову, другой протягивая ему кружку.
Серега оглядел женщину. Странная тетка. Вся в черном. Юбка, похоже, из нескольких слоев ткани, отчего получалась пышной. На голове тоже какая-то черная накидка или косынка, не поймешь. Возраст с ходу не определить, но ясно, что не молодуха: в неверном свете свечки морщины на ее лице казались резкими, глубокими.
– Попей компотику, – произнесла странная тетка, – он придаст тебе силы!
Серега перевел взгляд на вторую кровать, скорее, топчан или диван без спинки, – чтобы увидеть, пока есть хоть какой-то свет, с кем делит темницу. Там спала женщина с темными кудрявыми волосами. Юля? Ее лежбище стояло торцом к его кровати, изголовьем в противоположную сторону, и лица спящей он разглядеть не мог. Да и не знал он Юлю в лицо.
Никакой другой лежанки в подвале не обнаружилось. Только у противоположной стены он увидел сложенные в стопку три тюфяка, незадействованные, ожидавшие новых постояльцев «гостиницы». Выходит, Гарри тут нет… И где же он, интересно?
Женщине в черном его любопытство явно не понравилось, и она встала таким образом, что загородила ему своим телом в широкой одежде обзор.
– Кто ты? – хмуро поинтересовался у нее Серега.
– Я твой друг… – ответила она. – На, попей, – и она быстро всучила ему в руку кружку, тут же от него отодвинувшись на безопасное расстояние.
– Что это?
– Компотик, – кивнула женщина, доброжелательно улыбнувшись. – Он придаст тебе силы и залечит раны.
– Если ты друг, почему меня в подземелье держишь? В наручниках?
– Это не я, – грустно вздохнула женщина. – Это дурные люди. Я тебя спасаю от них, лечу.
Серега не верил ее словам, но спорить смысла не имелось: смысл был разузнать побольше.
– А эту, – он мотнул головой в сторону второго лежака, – тоже спасаешь?
– Конечно. Она сейчас отдыхает от своих ран. И тебе нужно. Пей.
– Если я выпью, то тоже стану отдыхать? – поинтересовался он.
Женщина кивнула, все с той же доброжелательной улыбкой, не почуяв подвоха в словах Громова.
– Ладно, я не прочь отдохнуть, – согласился Серега. – Только сначала объясни мне, как я сюда попал?
– Я нашла тебя в лесу… Ты был без сознания.
– И притащила сюда?
– Да, – смиренно ответила женщина.
Комплекцию женщины трудно было определить из-за ее просторной одежды, но притащить сюда Громова, который весил чуток за девяносто, она могла только волоком. Серега прислушался к своему телу: обычно к зудящим мелким царапинам и ссадинам он был совершенно глух, отчего сейчас специально обежал мысленным взором поверхности ног, рук, спины. Ничего не болело, не саднило. А должно было бы, если б эта тетка его по лесу тащила волоком, через коряги да шишки!