– С чего бы? – отозвался Дима. – Только предлагаю поменяться направлением. Мы на запад с Костиком, а вы с Гошей на восток. Свежим глазом посмотрим. А, Кис?
Детектив согласился.
Они снова разделились и снова двигались в ночном лесу, высвечивая каждый сантиметр фонариками в поисках возможных улик.
– Гош, – говорил детектив, продвигаясь в восточном направлении, – слушай сюда: еще до того, как ты родился, на этой планете жили люди. Не глупее тебя, к слову! И, еще до того как ты родился, они узнали многое о жизни, о природе… Особенно о той, что их окружает.
– Кис, ну честное слово, я уже раскаялся… осознал… Не прав я был! Чего тебе еще надо?
– Ну-ну. Готов поверить. Но если еще один прокол выйдет, то я тебя, Гоша, наручниками к своему запястью прикую, как девицу булавкой к маминой юбке, понял?
– Бли-ин, – протяжно отозвался юный опер. – Ну сколько можно, а?!
– Сколько нужно, столько и можно. А пока что двигаемся. Если Серегу тут кто отловил и нес по этой тропинке, то смотри внимательно, вдруг чего за кусты зацепилось!
– Кис, ты на каждый мой шаг теперь будешь выдавать инструкции?! Что ли я их еще не слышал?!
– Да я уж не знаю, что ты слышал, а что нет. Приказ с тропинки не сворачивать ты тоже слышал! Но ты в болото поперся, как последний кретин… – нудил детектив.
Он знал: приключения на болоте могут легко превратиться в сознании Гоши чуть ли не в героизм, подвиг: шел по следу бандитов, в болото угодил! И будут восторженно и сочувственно слушать его друзья, парни и девчонки, и Гоша станет перед ними красоваться, забыв свой смертный, животный страх!
Зато вот эта нудьба, которой он теперь донимал молодого опера, она ему хуже горькой редьки! Пусть он сейчас мысленно чертыхается и матерится, посылая вредного детектива куда подальше, зато в следующий раз он поостережется сделать неверный шаг! Не столько из осторожности, которой только-только начинает учиться, а именно ради того, чтобы потом старшие не нудили, не выговаривали ему часами. Средство действенное, проверенное.
– Ладно, хорош! Я кретин… Закрыли тему, а?
– Океюшки, закрыли. Пока, – угрожающе добавил Кис.
И, удовлетворенный, расслабился: счел, что достаточно настращал парня нотациями.
Начал накрапывать дождь, который уже не раз за сегодняшний день порывался оросить землю. Они с Гошей, более-менее укрытые от дождя кронами деревьев, продвинулись еще на пару-тройку сотен метров, игнорируя развилки: отходящие тропинки были мелкими, по таким грибники-ягодники шастают, никакого интересу! Но ничего существенного им пока не попалось.
Ценная информация поступила с другой стороны, с той, где продвигались по западной тропинке Костик с Димычем. Точнее, информация не столько поступила, сколько донеслась в виде неразборчивого бормотания из рации Гоши: «…учка ёгина!!! ите ам!!!»
Они с Гошей поспешили назад, к еловой лапе, которой Алексей пометил место встречи, и двинули дальше в западном направлении. На этот раз они не рассматривали обочины, отчего пробежали оставшуюся дистанцию довольно резво. Вскоре в зоне видимости показались оба опера.
– Тут ручка! Серегина!
Ага, вот что означало «учка ёгина»!
– Идите к нам!
Ага, вот что означало «ите ам»!
Детектив с Гошей припустились к Костику и Димычу.
Домчались. Костик высветил в траве ручку.
– Ты уверен, что Серегина? – недоверчиво спросил Кис.
– Зуб даю, – звонко ответил Димыч.
– Тише! Потише говори, Дим! Мало ли кто тут бродит…
– Его, – вступил Костик. – Никаких сомнений! Мы ее все сто раз видели! Смотри, Кис, ее корпус из красного дерева, – таких мало, согласись!
Кис согласился. Даже если подобных ручек на свете существует множество, то все же тут, на глухой лесной тропинке, она была совершенно уникальной.
– Где Серега ее держал? – тихо спросил он. – В нагрудном кармане?
– Ну не на заднице же, – ответил Димыч. – Ясное дело, в нагрудном.
– Стало быть…
Детектив не успел проглаголить мысль, как Гоша воодушевленно вступил:
– Его несли! На плече! Поэтому верхняя часть была вниз обращена, и ручка выпала из нагрудного кармана!
– Он мог и наклониться над чем-то, – ручки, они такие, выпадают вечно при любом наклоне… – Алексей желал исследовать все возможные гипотезы.
– Нет, Кис, – возразил ему Димыч. – Серега и в самом деле бы заметил!
Несколько секунд они молчали. Кис сомневался, на всякий случай. Он столько разных ручек – в том числе и дорогих, и подаренных, и особенных – потерял в своей жизни, что ему данный аргумент не казался полностью убедительным.
– Леха… – прорезался Димыч, почувствовав сомнения детектива, – дело тут не в самой ручке… А в том, что Серега все, что при нем и на нем, он это ощущал как часть своего тела, понимаешь? Если бы он наклонился над чем-то, а ручка выскользнула из кармана, он бы заметил! Для него это было бы, как… как если бы у него не ручка, а рука отвалились!
Алексей не столько понял, сколько принял этот аргумент. Парни имеют дело с Серегой в повседневности, в отличие от него, Алексея, который виделся с другом лишь время от времени.
– Хорошо. Стало быть…
– Стало быть, – Гоша все норовил блеснуть сыщицкой логикой, – его взвалили на плечо! И он был в этот момент без сознания!
– Точно! Гошка прав! – заявил Димыч. – А то кто бы мог Серегу на плечо взвалить, если б он в сознании пребывал?
На этот раз Алексей, ввиду большого количества энтузиастов по части логики, подождал: пусть уж все выскажутся. Лишь снова призвал народ говорить потише.
И точно, на этот раз выступил Костик, решивший внести свою лепту.
– Серегу просто так на плечо не закинешь! Плечо большое должно было быть… И крепкое!
Возникла маленькая пауза. Похоже, все высказались.
– Учитывая, что ближайшее жилье тут за три километра, – произнес Алексей, – или чуть меньше, за минусом пройденного, то тащить на плече Серегу, в котором весу все девяносто, они могли только по очереди… Тароватый-нагловатый мог, теоретически, меняться с Голявкиным. Но при них, без сомнения, телохранители. Которые Серегу и тащили на своих мощных плечах. Эти оба ныне белопушистых бизнесмена уже давно расслабились, ожирели и разленились, и черную работу за них выполняют нанятые люди.
– Дак понятно! Чего ты, Кис, этим сказать хочешь? – вскинулся Костик.
– Я пытаюсь, Костик, вычислить количество противников. Два «бизнесмена», и у каждого по два… – или сколько?.. телохранителя? С каким количеством людей нам предстоит иметь дело? Нас четверо, а их как минимум шестеро, потому как у тароватых-вороватых не меньше двух охранников. «Престиж», с одной стороны, и страх – с другой, они не позволяют им иметь меньше! А то и по три на душу. Тароватый ведь, смываясь с дачи, и сторожей своих прихватил! Надо это иметь в виду, поскольку силы у нас неравные и придется нам о-очень хорошо подумать, прежде чем…