– Да. Потому что я молчал и смотрел во все глаза: что теперь будет с тобой?
– И что со мной было?
– А вот это было самое удивительное – ты их послушала и ответила: «А мне ее жалко!» И в следующий раз с нами не пошла.
Лера вскинула брови.
– А что из этого вытекает?
– А то! Ты не побоялась, что над тобой будут смеяться! Не побоялась сказать свое мнение, отличное от солнца нашего Юры!.. А я, парень, – не смел! Почему?! До сих пор не нахожу ответа на этот вопрос!
– Дим… Мальчишки позднее взрослеют, чем девчонки…
– Я теперь солидный уважаемый человек, Лера. Я бизнесмен, у меня деньги, преуспевающая компания, большой штат сотрудников, я теперь сам элита! И знала бы ты, как мне противно вспоминать, какой пешкой я был при Юре!
– Дим, не казнись. Это детство. В нем были свои неприятные моменты, как прыщи…
– Детство?! Прыщи?! Ты не знаешь, о чем речь, Лера… А казниться все равно поздно, поезд ушел.
– И о чем же речь?
Он не ответил, только водки себе подлил.
– Ты мне все же скажи, что тогда случилось, Дим. Я не хочу ставить тебя в неловкое положение, скажи мне только в двух самых общих словах – в той степени, которая поможет понять, отчего сегодня кто-то хочет избавиться от свидетелей того давнего происшествия.
– В двух словах? Лер, спасибо. Очень трудно сказать в двух, но все же легче, чем подробно… В общем, мы Анну Ивановну завлекли на Юркину квартиру… Потом раздели ее и стали фотографировать…
– Раздели?! – Лере почудилось, что она ослышалась.
Дима отвел глаза, и Лера поняла, что не ослышалась.
– Дима… Сколько ей было тогда? Лет тридцать шесть, тридцать семь? Это меньше, чем нам с тобой сегодня!.. В школе ходили упорные слухи, что она старая дева… Можешь ты представить, что чувствовала женщина, никогда не обнажавшаяся перед мужчиной, что она должна была чувствовать под взглядами здоровых оболтусов, членов вашей Компашки?! Она неумная была, да, идейная, малообразованная и зашоренная советской пропагандой. Я сама ее терпеть не могла. Но устроить такое ?!
Дима смотрел на нее долго… Молча, изучающим взглядом..
– Валерия Титова, – произнес он наконец, – я тебя позвал к себе не для того, чтобы ты читала мне мораль! Я тебя пригласил для того, чтобы ты помогла мне избежать опасности. Если таковая, конечно, имеется!
Поединок взглядов.
Лера вышла из него победителем, Дима первым отвел взгляд, но победа не радовала.
– Хорошо, – примирительно произнесла она. – Нет смысла читать тебе мораль, согласна. Сколько лет твоей жене?
– Тридцать восемь.
– Я надеюсь, она не учительница!!! – хлестко произнесла Лера.
– Блин! Лера, это запрещенный прием!
Она помолчала.
– Дим, прости… У меня просто шок случился…. Объясни только, зачем вы это сделали?
– Если помнишь, – вздохнул Дима, – она поклялась, что аттестаты мы не получим. А они всем нужны были, сама знаешь. Ну вот, Инга придумала, что если сделать такие фотографии, где она… э-э-э… достаточно раздетая… то мы сможем держать ее в узде. Собирались пригрозить ей: мол, чуть только двойку влепит кому, мы эти фото разбросаем по школе.
– А Юра, конечно, поддержал?
– Поддержал… Он все инициативы Инги поддерживал. Никто в классе, кто не входил в нашу Компашку, даже не подозревал, до какой степени она на него влияла! Блистал-то на уроках всегда Юра, Инга помалкивала, да и образованности ей не хватило бы тягаться с другими. Но она его, да и всех нас словно гипнотизировала. Такой серый кардинал, идеолог при короле-солнце Юрке… Ну и мы, ясное дело, тоже согласились. Тогда идея нам казалась гениальной и страшно крутой.
– И как же вы ее осуществили?
– Дело у Юрки на хазе происходило, родители его тогда уехали в очередной вояж по заграницам… А училка… А Анна Ивановна не знала. Хотела встретиться с его родителями, чтоб нажаловаться, ясный пень… Юра ей и сказал: мол, приходите, они вас ждут. Но ждали ее на самом деле мы… – Дима склонил повинную голову, и Лера заметила, что макушка его начала уже лысеть.
– И как же вы заставили ее на это пойти? Силой?
– Не совсем… Так, подержали немного за руки, когда она вырывалась, и пригрозили ей…
Он вздохнул.
– Ну, Дима, ну? Договаривай!
– Групповым изнасилованием…
Лера подавила в себе восклицания. Какой теперь в них толк…
– И в главной роли у нас выступал Зинка Шапкин.
– Как?! Он же с вами не дружил! Он же постоянно состязался с вами на уроках! Того же обществоведения, между прочим!
– Сам не понимаю. Как-то его вовлекла Инга, она же мастерица лисьи песенки петь… Как бы то ни было, он оказался в главной роли в тот день. И он… – помнишь, он исчез из выпускного, десятого класса?
– Да…
– Так вот, Зинке дали три года колонии.
– За что?!
– За изнасилование учительницы…
– Погоди… Ничего не понимаю! Ты только что сказал, что вы учительницу раздели . И то частично , ты сказал! А теперь говоришь, что Зина сидел за изнасилование ?!
– Лер, я тебе это рассказываю для того, чтобы понять, откуда эти смерти и кому они нужны… Кто-то мстит нам? Или кто-то хочет избавиться от нас, свидетелей?
– А я тебя спрашиваю: что именно вы сделали с Анной Ивановной?!
Дима тщетно смотрел в окно, словно надеялся, что вопрос Леры сам собой растает в воздухе.
Но он не растаял. Лера с самым решительным видом ждала от него ответа, что подтверждало сверкание ее глаз.
– Ну… – сдался Дима, – ну, в общем, Зинка ее… Даже не знаю, какое слово-то есть приличное? В общем, он ее раздел… Под диктовку Стрелка и Инги… И… как бы так сказать… немного полапал… За всякие места…
Лера только молча сглотнула. Ее одноклассники – да, очень эрудированные, да, пижоны, да, снобы даже, – но вроде бы такие, по большому счету, наивные в своем выпендреже… Они могли так обойтись с женщиной – пусть ненавистной училкой, но ТАК???
Ей захотелось немедленно уйти из этой квартиры, от этого человека, почти забытого ею, чтобы снова забыть его и все то, что он рассказал!!!
Она рванулась к двери.
– Лера… – Дима схватил ее за руку, угадав ее желание покинуть его дом. – Не осуждай меня… Мне нужно понять… Все эти смерти… Лер, ты догадываешься, кто это? Кто убивает нас?!
Дима ведь на очереди , вспомнила она, несколько смягчившись.
– Нет. Только в одном уверена: это связано с происшествием в школе. Теперь ты рассказал, с каким именно.