– Еще чуть-чуть и… – Он говорил, пожалуй, не совсем о коробке, но Грейси совсем не обязательно знать это.
– Да уж. – Она переводила дыхание, пожалуй, чересчур сбившееся. Интересно, она тоже говорила не о коробке, и у нее возникли образы, как-то связанные с сауной. Словно воплощая в реальность его предположение, из-за ее уха показалась крохотная капля пота, скатилась по скуле, заскользила вдоль шеи и очутилась в прелестной заманчивой ямочке у основания шеи. Гаррисон следил за капелькой так завороженно и целенаправленно, как, должно быть, гепард следит за антилопой, стремясь внезапно, с неимоверной точностью атаковать, не упустив единственно верного момента. Например, как сейчас. Но Грейси вытерла каплю, не оставив ему шанса. Проклятье!
Однако подняв на нее глаза, он понял, что причина не в капле. Она стерла ее, потому что заметила, как сильно он увлечен ее соблазнительным путешествием. Их взгляды на мгновение соприкоснулись, температура вновь стала неумолимо подниматься. К ее виску пристала прядь влажных светлых волос, ему лишь оставалось держать себя в руках, чтобы не поправить этот локон, а затем, скользнув пальцами по волосам, не прильнуть губами к влажной коже.
– Нам пора, – довольно резко сказала она, и слова, казалось, отозвались где-то в глубине его души. – Нужно привести себя в порядок, прежде чем ехать в «Мундроп». И еще непременно нужно поужинать. Да, поужинать.
«Поужинать», – невольно повторил он про себя. Да, непременно нужно сделать это, прежде чем отправиться танцевать. Но, может быть, позже, если сложатся звезды, а у них обоих все еще будут рождаться мысли, связанные с сауной и наготой, нужно будет сделать кое-что еще. В конце концов, во время танцев тоже появляется испарина.
Грейси взяла с собой платье и аксессуары, которые купила для приема у Дьюиттов, и велела Гаррисону захватить с собой костюм. Поэтому для нее было немалым сюрпризом увидеть его в смокинге. У него даже был белый шелковый шарф, что изящно струился вокруг шеи. Ей пришлось преодолеть волну томительного жара при виде такого стильного и по-голливудски красивого Гаррисона, надо признаться, это чувство для нее не ново, нечто подобное она испытала в камере хранения.
Что, черт возьми, там вообще произошло? В какое-то мгновение она чуть было не уронила коробку себе на ногу, а в следующую секунду Гаррисон уже смотрел на ее шею так, точно хотел отведать на вкус, жадно съесть. Его промокшая насквозь футболка прилипла к телу и, словно вторая кожа, очерчивала каждый мускул. Темные волосы небрежно спадали на лоб, невыносимо голубые глаза горели желанием, и… и… И внезапно она тоже нестерпимо захотела наброситься и с жадностью съесть его, всего без остатка.
– Вы выглядите чудесно, – промямлила она.
– Вы тоже прекрасно смотритесь.
– Благодарю.
Томительный жар внизу живота, казалось, вот-вот поглотит ее всю.
– Во сколько начинается это мероприятие?
Они с Гарри были завсегдатаями «Мундроп», не пропускали ни одной пятницы, когда танцевали фокстрот, время от времени заглядывали по субботам на самбу, а по средам на вальс. И все же ее любимые вечера случались по вторникам, когда танцевали танго. Если удача улыбнется, сегодня будет танго.
– В семь часов выделяется час для новичков. Преподаватели показывают основные движения. Действо начинается в восемь. Если хотите пойти пораньше и успеть на учебный час, мы можем это сделать.
– Вы ведь знаете, что делаете? То есть вы с моим отцом регулярно занимались этим.
– Да, но по вторникам здесь танго, а оно коварное и непредсказуемое.
Он улыбнулся, заметив ее нерешительность:
– А разве у вас нет опыта? Разве вы не учитель танго высшего класса, которому я могу довериться?
Грейси улыбнулась в ответ:
– Да, практически экстра-класса.
В его глазах загорелась искорка.
– Превосходно.
Какое-то мгновение лишь улыбались и подмигивали друг другу. Затем Гаррисон, кажется, наконец вспомнил, что они собирались что-то сделать.
– Мы успеем поужинать?
– Конечно.
Гаррисон предложил ей руку с элегантностью и изяществом Кэри Гранта. Грейси совершенно естественно взяла его под руку, точно они проделывали это тысячу раз. Тепло в ее груди вдруг превратилось в настоящий жар, разлившийся по всему телу. Ни в коем случае нельзя поддаваться этой теплой истоме столь ранним вечером. А еще лучше, не поддаваться ей вовсе. По крайней мере, с ним. Это безумие.
Возможно, эта часть экскурсии по местам, связанным с Гарри, не лучшая идея. Если ее тело так бурно реагирует на соприкосновение рук, что же произойдет во время танцев! Безусловно, подобные занятия в зале совершенно невинны, поскольку позволяют соблюдать дистанцию, однако немало движений подразумевают соприкосновение.
Черт возьми! Им предстояло танго. О нет! Это значит, что соприкосновения ног и даже торса неизбежны. Проклятье! Почему было не поехать в город на ночь свободных танцев!
«Имей в виду, Грейси, весьма ненадежно и даже опасно обучать танго соблазнительного мужчину».
Едва они вошли в «Мундроп», возникло ощущение, будто сделали шаг в прошлое. И не только потому, что здесь все великолепно сохранилось, не утратив особенной элегантности послевоенного периода, зал открыли в сороковые годы, но еще и потому, что все, кто сюда приходили, старались одеваться и выглядеть словно и они сохранились с той самой эпохи. Большая часть постоянных посетителей была преклонного возраста, люди, которые хорошо помнили, как еще совсем молодыми приходили сюда или в другие залы. Потому-то Гарри так нравилось в «Мундроп». Но было много людей возраста Грейси, даже моложе, немало новичков, которым нравился этот период и хотелось окунуться в стиль, манеры и дух того времени, пусть даже на вечер. Даже оркестр одевался соответствующим образом. Потолок был выкрашен в цвета бледных сумерек, маленькие белые мерцающие огоньки, рассыпанные по нему, казались далекими звездами. На каждой стене были изображены очертания разных уголков Цинциннати сороковых годов, над ними тоже светили крохотные звезды. Оказавшись в чарах этого оформления и музыки, а оркестр никогда не играл ничего, написанного позже 1955 года, можно было легко позабыть о существовании другого мира за пределами зала.
– Ничего себе, это место точно из какого-то фильма. – Гаррисон был определенно впечатлен, поддался очарованию так же, как Грейси когда-то, с первого шага, с первого взгляда.
– Разве здесь не чудесно? Все осталось точно таким же, как я помню.
– Сколько прошло с тех пор, как вы в последний раз были в городе?
Вопрос ее заметно покоробил, несмотря на то что она уже неоднократно избегала ответа.
– Я уехала спустя полгода после похорон Гарри. И до сих пор ни разу не возвращалась.
– Но у вас здесь так много друзей. Я хочу сказать, люди, которых мы встретили вчера, похоже, довольно хорошо вас знают. А с ваших слов мне почему-то показалось, будто вы не поддерживали связи ни с кем из них.