– Я купил пирожные. Надеюсь, ты приготовишь кофе. Сколько у тебя еще времени до работы?
– Вчера вечером засиделась допоздна, но сегодня утром долго расслабляться нельзя. Будешь доставать меня гонками?
– Во всяком случае, до завтрака тебе ничего не угрожает.
Мэдди остановилась, повернулась к нему, глаза посерьезнели, хотя она чуть улыбалась краешками губ.
– Я только что двадцать минут себя мучила, чтобы преодолеть последствия вчерашних пирожных. Мне уже не восемнадцать лет, и обмен веществ оставляет желать лучшего.
– Тогда можешь съесть рисовую печенюшку, а я займусь пирожными.
– Может, твои мечты и сбудутся.
«А твои уже сбылись, Мэд».
Мэдди окинула взглядом гостиную. Слава богу, все прибрано. Книжные полки – загляденье. Стеллажи у дальней стены поднимались от пола до потолка, отделяли жилое пространство от открытой кухни. Между книгами стояли фотографии в рамках, проволочные скульптуры и деревянные кубки, там же лежала черная шляпа-цилиндр.
Кейлу ее кремовые диваны, вишневые стены и кресла в красно-белую клетку могли не понравиться. Она вспомнила его белое белье, бежевое покрывало. Он всегда менял тему, если она заводила речь об украшении его замечательно расположенного жилища. Никаких изысков, но немного картин на голых белых стенах и одно или два кресла были бы кстати. Ей казалось, что двадцатипятилетний мужчина заслуживает большего, чем старая кушетка, микроволновка и скрипучая двуспальная кровать.
Мэдди включила кофеварку. Взяла с полки две кружки и искоса поглядывала на Кейла, изучавшего книжные полки.
– Кто эта блондинка на фотографии?
– Моя лучшая подруга Кейт. Она юрист. Молока нет. Придется пить черный кофе.
Кейл взял увесистый том и посмотрел на обложку:
– Эта книга мне понравилась.
Мэдди с горечью вспомнила, как часто они обсуждали прочитанное.
– У меня только запланировано. На этой полке книги, которые хотела, но пока не успела прочесть.
– Чтение всегда было твоей страстью. Что случилось?
– Так сложилось. Много работы.
– М-м-м. Не вполне здоровый образ жизни. Давно здесь живешь?
– Больше пяти лет.
– Ты починила дверь?
– Собираюсь.
– А окошко в ванной?
– Тоже пока нет.
Мэдди взяла из коробки пирожное, осторожно куснула и тут же почувствовала себя виноватой. Ей тесно в старой одежде, а Кейл так подтянут, что рядом с ним она выглядит неуклюжим бегемотом. Вспотевшим, без макияжа бегемотом. Лишь чувство собственного достоинства не давало тут же броситься в ванную, чтобы подкрасить губы и нанести на ресницы тушь.
– Как-то странно мы сегодня общаемся! Пятнадцать минут вместе и даже не подрались.
– Это потому, что я еще сплю.
Кейл понимающе хмыкнул, она тоже улыбнулась. Ей всегда нравился его веселый смех, и она старалась отвечать ему в тон.
– Как идет подготовка к триатлону?
– Времени в обрез, а сделана едва ли половина необходимого.
– Нашли спонсора?
– Этот вопрос решили. Компания «Солнечный луч». Помогает хосписам и спонсирует научные исследования.
– А какой вид рака был у Оливера?
Кейл сжал пустой бумажный пакет.
– Лейкемия.
– Ужасно.
– Знаешь, ты очень ему нравилась.
Мэдди быстро заморгала, в глазах стояли слезы.
– Он быстро схватывал мой юмор.
– Считал тебя очень смешной. Особенно когда ты надо мной прикалывалась. Говорил, ты умеешь настоять на своем, несмотря на юный возраст.
Бедняга Оливер! Она ему симпатизировала, но чувствовала себя рядом с ним неуютно. Он казался слишком громким, несдержанным, хулиганом и бунтарем. Кейл тоже в любой компании и на вечеринке держался независимо, но Оливер пренебрегал всеми писаными и неписаными законами. И не от случая к случаю, а постоянно. Обоих Грантов надолго запомнили в университете, но Оливер стал настоящей легендой. Он иногда казался Мэдди неуправляемым воздушным шаром, который лишь благодаря Кейлу не теряет связи с землей.
– Он боролся с раком еще с юности и, казалось, вылечился. Даже когда на очередном обследовании выявились рецидивы, выглядел как обычно. Следующие два года он проходил химиотерапию, лежал в больницах. Боже, как я ненавижу больницы.
Мэдди положила ладонь на его кулак.
– Я так тебя понимаю.
Кейл разжал кулак, и их пальцы сплелись.
– Эта борьба истощила его, и он умер.
Мэдди содрогнулась от страшных слов. Она знала, что он пережил. Знала, какую бездонную пустоту оставляет уход близкого человека из жизни.
Кейл взглянул в окно на блеклый утренний пейзаж.
– Его смерть стала…
Мэдди замерла, видя, как он прерывисто дышит, не в силах больше сдерживаться.
Его взор потускнел, плечи опустились.
– Ничего, все в порядке. Извини. Вернемся к соревнованиям. Послушай, ты наверняка знаешь: если я за что-то берусь, делаю это как следует. Все должно быть на высшем уровне, с нужным эффектом, тем более в память об Оливере. Мне нужна помощь профессионала, каковым ты и являешься. К тому же ты знала моего брата, и это тоже имеет значение.
Мэдди убрала руку.
– Кейл, даже если я захочу, все равно не смогу за это взяться. Я себе не принадлежу. Получаю задания от руководства. Именно поэтому до сих пор занимаюсь состязаниями рыболовов. Ты только представь! Ну какой из меня рыболов?! Мне больше по душе рыба, запеченная на гриле.
Кейл слегка улыбнулся, чего она и добивалась.
– Тебе нужен бесплатный организатор, иначе благотворительные взносы уйдут на оплату услуг. В компании «Мэхью Уолш» на общественных началах не работают никогда. Больше того, у меня все расписано на три месяца вперед. Не смогу заняться этим, даже если захочу.
– А почему не хочешь?
– Слишком много всего было между нами.
Отвернувшись, она спиной чувствовала его взгляд.
– Нет смысла еще раз перед тобой извиняться. Понимаю, что причиняю тебе боль, но мы были хорошими друзьями, и, думаю, для соревнований можно что-то сделать. Разве нельзя что-то вернуть? Хотя бы нашу дружбу?
– Ты хочешь, чтобы мы снова стали друзьями?
– Ну, я надеюсь стать не просто другом, а сердечным. И намерен своего добиться.
Его самоуверенность слегка задела.
– Сиди на заднице ровно, пожалуйста, это тебе не светит!