В октябре 1939 года шефом «еврейского» реферата в AMT-IV был назначен штурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман, создатель в Вене так называемых «центральных инстанций по еврейской эмиграции». Тогда еще не ставился прямо вопрос о физическом истреблении евреев Германии, но их эмиграции. В Берлине побывали представители международных сионистских организаций. Была договоренность с Гейдрихом, что каждую неделю морем в Палестину будет отправляться пароход с четырьмястами немецкими евреями.
Палестина тогда была британской подмандатной территорией, и англичане активно противодействовали увеличению в ней еврейского населения. Британские военные катера и самолеты контролировали побережье, тщательно досматривался даже каждый сухогруз, не говоря уже о пассажирском судне, заходившем в местный порт.
После оккупации Франции рассматривался совсем уже фантастический план – депортации евреев на остров Мадагаскар – тогдашнюю французскую колонию. По поручению Гитлера этот вариант изучал министр иностранных дел Риббентроп. Однако летом 1941 года Гитлер дал Риббентропу новое указание: переселять евреев на Восток Европы, на территорию бывшей Польши. Одновременно фюрер пообещал генерал-губернатору Польши Гансу Франку, что его генерал-губернаторство вскоре станет первой территорией, «свободной от евреев».
Этот эвфемизм – «территория, свободная от евреев» – означал уже не депортацию неведомо куда, а поголовное истребление в специально отведенных для этого местах. Иногда и по сей день их называют «концлагерями». Это неверно. Концлагеря были все же местами лишения свободы. Заключенные в них тоже умирали от недоедания, непосильного труда, болезней. Но были и счастливчики, что провели в «кацетах» [132] годы, но сумели выжить. Новые лагеря – Освенцим, Биркенау, Треблинка, Майданек – были не местами заключения, а лагерями смерти. Почти все доставляемые сюда евреи пребывали здесь не более нескольких часов. Их умерщвляли почти сразу. Механизм конвейеров смерти был по-немецки хорошо продуман и отлажен. Равно как и последующая кремация трупов.
Примечательно, что так называемое «окончательное решение» еврейского вопроса было принято на печально известной Ванзейской конференции в пригороде Берлина Ванзее 20 января 1942 года в отсутствие Гитлера! Более того, по этому поводу в архивах не обнаружено ни одного документа за его подписью. Такое случалось, и не раз, и не два: указания подобного рода Гитлер отдавал исключительно УСТНО, словно избегая брать на себя ответственность перед историей.
Не присутствовали в этот день в сохранившейся поныне красивой трехэтажной вилле ни Геринг, ни Геббельс, ни Гиммлер… Тоже примечательно.
Между тем, уже сам перечень лиц, участников конференции, указывает на то, что они собрались здесь и приняли данное решение не только с санкции, но по прямому указанию фюрера. И обсуждалось не столько само решение, сколько меры и сроки его реализации.
Вопрос был действительно непростым, даже с чисто технической точки зрения: предстояло уничтожить ВСЕ еврейское население Европы (в том числе евреев, проживающих в странах, еще Германией не оккупированных, вроде Великобритании, Швеции, Испании и других), ОДИННАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК!
С тех пор прошло много десятилетий, но человечество обязано помнить имена людей, на чьей совести (если можно о таковой говорить) принятие этого решения. Увы, от них не зависело, что приказ фюрера не был исполнен до конца, что были расстреляны, удушены газами, забиты до смерти только ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ евреев…
Их было пятнадцать.
Вот их имена.
Основной докладчик – специально приехавший из Праги шеф РСХА обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих. Резюме его доклада уложилось в одну фразу: «В ходе практического осуществления окончательного решения еврейского вопроса Европа будет прочесана с запада на восток».
Альфред Майер, заместитель рейхсминистра по делам восточных оккупированных территорий и гаулейтер Северной Вестфалии, обергруппенфюрер СА.
Георг Лейббрандт, рейхсамтслейтер этого же министерства.
Вильгельм Штукарт, группенфюрер СС, статс-секретарь имперского министерства внутренних дел.
Эрих Нойман, статс-секретарь Управления «Четырехлетнего плана».
Роланд Фрейслер [133] , статс-секретарь имперского министерства юстиции.
Доктор Бухлер, статс-секретарь генерал-губернаторства.
Мартин Лютер, бригадефюрер СА, статс-секретарь (младший) МИД.
Герхард Клопфер, оберфюрер СС (партийная канцелярия).
Крицингер, министериальдиректор (имперская канцелярия).
Иоахим Хоффман, обергруппенфюрер СС (РСХА).
Генрих Мюллер, группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции (РСХА).
Адольф Эйхман, оберштурмбаннфюрер СС (РСХА).
Шенгарт, оберфюрер СС (генерал-губернаторство).
Рудольф Ланге, штурмбаннфюрер СС (Латвия, генеральный комиссариат).
Обращают на себя внимание два момента. Первый – присутствие представителей обеих канцелярий Гитлера: и партийной, и имперской. Второй – среди участников совещания был только один человек в меньшем звании, нежели Адольф Эйхман. Об Эйхмане, который вел протокол совещания, разговор особый.
Олицетворение нацистской преступности…
Из всех пятнадцати участников Ванзейского сборища помнят только его фамилию. Только историки нацистской Германии знают имена остальных четырнадцати.
На самом деле Эйхман был малозначительной фигурой, всего лишь винтиком в гигантской машине Холокоста. Но именно он стал, как теперь выражаются, знаковой личностью в чудовищном процессе уничтожения шести миллионов евреев, своего рода «козлом отпущения». Такова уж особенность массового сознания – в любом горе, несчастье, беде, катастрофе оно требует найти главного виновника, дабы возложить на него всю полноту ответственности за свершившееся. Именно Эйхман, всего лишь оберштурмбаннфюрер СС (звание, приравненное к подполковнику в войсках), стал символом всех преступлений гитлеровского нацизма. Плюгавая фигурка шефа всего лишь реферата IVB4 выросла до чудовищных размеров злого джинна.
Он родился в Австрии, в семье бухгалтера. Во время учебы в школе в городе Линце за свою вовсе не арийскую внешность получил от однокашников прозвище… «жиденок»! Два года проучился в техническом высшем учебном заведении, но образование не завершил. Еще молодым примкнул к нацистскому движению и даже состоял в одном отряде с Кальтенбруннером в полулегальных австрийских СС. Летом 1933 года перебрался в Германию и вступил в СД. С самого начала своей службы в гестапо занимался еврейской проблемой. Изучил историю евреев, иудейскую религию, овладел ивритом, посетил Палестину. Как уже сказано ранее, в 1939 году возглавил реферат, который располагался на Курфюрстенштрассе, 115/116, в роскошном здании, некогда принадлежавшем берлинским масонам. Реферат стал своего рода диспетчерским пунктом, координирующим центром вначале еврейской эмиграции, а затем «окончательного решения». Ввиду большой секретности своей деятельности Эйхман, всего лишь шеф реферата (то есть даже не отдела, а отделения в AMT-IV), подчинялся непосредственно Мюллеру. С последним у Эйхмана завязалась почти дружба (настоящей быть не могло из-за огромной разницы в положении и званиях) на почве общего пристрастия к музыке и шахматам.