* * *
Арлея с опаской провела пальцами по влажной поверхности листа и машинально вытерла ладонь о бедро. Листья напоминали мясистые блины, их зелено-розовую мякоть, сквозь которую просвечивали лучи светила, пронзали багровые жилки.
– Они другие теперь, да? Видите? Вроде... вроде вены там внутри.
Было полутемно и сыро, в переплетении ветвей виднелись совсем маленькие участки неба. Коренастый боцман Лиг, держась за дерево, будто капитан возле мачты корабля, глядел вдаль. У этого человека была привычка бубнить, бурчать что-то недовольным голосом. Хотя брюзгой он не был – просто такая манера говорить. Арлея перевела взгляд на второго спутника. Эрланга, здоровяк-юнга, стоящий с серебристым стволом пушечки-горлянки на плече, отличался молчаливостью... в основном потому, что, как понимала девушка, обычно просто не знал, о чем говорить. Он был младше хозяйки на несколько лет и на две головы выше. В самом начале путешествия юнга снял рубаху и соорудил из нее нечто вроде туахи на голову, но теперь вновь надел. Идти приходилось под пологом ветвей, так что лучи не пекли затылок, но зато ветки и мелкие сучки царапали кожу.
Мужчины были увешаны пистолетами и ножами, а у Лига имелись еще сабля и два ружья за спиной. У самой Арлеи был «пояс крутого путешественника», как называл его Тео Смолик. Широкий, почти как корсет, со множеством крючков, петель, ремешков, карманов, он нес на себе три пистолета, короткий обрез, три мешочка: с дробью, пулями и горючим песком, – а также флягу и пару ножей. На спине болталась котомка.
– Ладно, идем дальше, – решила Арлея.
Юнга шагал впереди, прорубая в зарослях просеку, потом шла она, замыкал боцман. Таких деревьев, как здесь, мощных, но кривых, с изогнутыми узловатыми стволами, по которым удобно лазать, на островах Суладара девушка не видела. Свисающие с ветвей толстые лианы напоминали мохнатых мертвых змей.
– Намного они нас опередили, Лиг?
Как выяснилось, боцман был неплохим следопытом. Эрланга топал напролом, круша ветви, но Лиг подмечал сломанные сучки, примятую траву, клок ткани на коре или упавшее на землю крупное перо – следы тех, кто недавно прошел здесь.
– Кажись не, ваш’милость, – пробурчал он, перекладывая из руки в руку длинную прямую палку, которую использовал вместо посоха и дубинки.
Они уходили все дальше в глубь Проклятого острова, туда, где никогда не ступала нога обычного человека, лишь серапцев – укушенных. Полдневный зной окутывал лес, и тот будто потел: все вокруг покрывали густые крупные капли. Чем глубже путешественники забирались в Гвалту, тем чаще попадались необычные растения, с желтой корой и розоватыми мясистыми листьями. Они оплетали знакомые деревья, образовывая вокруг стволов нечто вроде решетчатых труб. Позже Арлея с удивлением заметила, что они начали срастаться, зеленая и розовая листва появилась на одних и тех же ветках, и в конце концов джунгли стали желтыми – не ярко-желтыми, как те, первые ветви и тонкие стволы, что обвили деревья Аквалона, но бледными, рыжеватыми, будто они вобрали в себя свойства как местных, так и чужих растений.
Девушка уже решила, что пора устроить привал, когда впереди показалось болото.
– Ух! – только и вымолвил Эрланга, раздвинув лианы.
Взгляду открылось пространство шириною в три десятка шагов. Слева и справа топь полого загибалась, исчезая в зарослях, а впереди, до кромки джунглей, тянулись кочки, бочажки и лужи, залепленные белесой массой полипов-этикеней.
– Облачное болото, – растерянно пробормотал Лиг. – Я и не знал, что такие есть...
– Я тоже, – откликнулась девушка.
Оно и вправду казалось необычным – смесь эфирного пуха и воды. Арлея присела, набрала в ладонь жижу. Та была теплая и будто шершавая на ощупь.
– Осторожнее теперь надо, ваша милость, – сказал Эрланга.
Впереди протянулись какие-то ползучие растения, они то исчезали в грязи, то показывались из нее, чтобы вновь скрыться в густой зелено-бело-коричневой каше. Их украшали короткие веточки-спиральки, на каждой росло по одному мясистому листу, напоминающему свернутые лодочкой ладони. Юнга уселся, раздвинув ноги, положил пушку и достал из-за плеча котомку. Порывшись в ней, извлек кусок хлеба и тряпицу, в которую было завернуто вяленое мясо, развернув, принялся есть, громко чавкая.
– Ам-м! – вдруг промычал он с набитым ртом, и спутники повернулись к нему.
Продолжая жевать, Эрланга выпученными глазами пялился на вылетевшее со стороны болота существо: напоминающую ужа змейку с двумя парами тонких и прозрачных стрекозиных крылышек. Едва слышно жужжа, она повисла перед лицом юнги; тот медленно поднял руку, растопырив пальцы, будто собираясь сграбастать ее пятерней.
– Не трогай! – тихо приказала Арлея. – Может, оно ядовитое.
Существо поднялось немного выше и разинуло крошечную пасть, из которой показалось множество тонких, раздвоенных на конце язычков. Не менее дюжины их извивались, будто щупальца, то втягиваясь, то выскакивая наружу.
Змейка подлетела к носу Эрланги – зрачки юнги сползли к переносице, по низкому лбу потекла капля пота. Арлея видела, что он едва сдерживается, чтобы не вскочить и не схватить существо, раздавить его или швырнуть на землю и растоптать. Но тут в руках Лига свистнула палка, конец ее пронесся перед самым лицом юнца, и крылатая змея, отброшенная сильным ударом, исчезла в зарослях.
Фразу, которую после этого произнес юнга, Арлея не смогла разобрать, настолько она была замысловатой. Схватив пушку, Эрланга буквально вырвал из лежащего рядом мешка каменное ядрышко и сунул руку в карман за огнивом.
– Ты из пушки по ней собираешься шмалять? – проворчал Лиг, вновь опираясь на свою палку. – Не шуми, малец. Успокойся.
Малец, который был на полторы головы выше его и на локоть шире в плечах, шумно выдохнул и положил оружие в траву.
– Заряжу ее на всяк случа?й, – произнес он, вкладывая камень в ствол. – Чтоб с ходу можно было, ежели што...
– Выкатится, – возразила Арлея. – Выпадет наружу.
– Не-е, я ужо смотрел, руку просовывал, там такой... такая смола навроде внутри возле казенника, липкое че-то, вымазано – штоб оно там держалось, значит. Круглое ядро не удержит, а камень, он же с углами всякими и шершавый, так застрянет... – Эрланга еще что-то бубнил, но Арлея не слушала. Она вопросительно смотрела на боцмана.
Покосившись на хозяйку, Лиг вздохнул. Пожал плечами, бросил котомку к ногам юнца, обеими руками взял палку за конец и ткнул перед собой. Шагнул на островок зелени, торчащий посреди облачно-грязевой лужи, постоял там, собираясь с духом, затем стал медленно перемещаться, иногда опуская ногу в грязь, но чаще находя кочку или поросший травой земляной бугор.
Зарядив пушку, юнга вновь принялся есть. Арлея стояла рядом, наблюдая за неторопливыми движениями Лига. Ближе к берегу черно-коричневого и зеленого было больше, а на середине болота раскинулась обширная лужа – сплошь грязно-белый, с разводами зеленого, цвет. Лиг довольно быстро отыскал обходной путь, то и дело тыча перед собой палкой, миновал лужу и остановился в нескольких шагах от стены деревьев, высящейся по другую сторону. Обернувшись, он позвал: