– В «плюшку» играем, – сказал Мишка. – Вы умеете?
– Где им?! – воскликнул запыхавшийся Санька. – У городских, наверное, и ноги-то так не гнутся!
– У меня компьютер есть! – злобно сказал Артем. – И айфон! На кой черт мне ваша замшелая «плюшка»?!
– А ты попробуй! – хохотнул Петька.
Санька остановился и поймал «плюшку» рукой. Затем подал ее Артему. Тот брезгливо взял комок шерсти и рассмотрел его со всех сторон.
– Тяжелое же у вас детство! – заявил Бирюков.
Он подбросил «плюшку» в воздух и ударил по ней ногой. Затем еще раз. А потом ноги Артема как-то сами переплелись между собой, и он грузно брякнулся на песок. Деревенские мальчишки покатились со смеху.
– Смотри, как надо! – крикнул Мишка и начал ловко подскакивать на месте, то и дело заставляя «плюшку» взлетать высоко в воздух.
Никита тем временем стащил с себя одежду и с разбегу бросился в озеро. Холодная вода обожгла кожу. Он набрал в легкие побольше воздуха и нырнул на дно. Плавал Никита всегда превосходно. Но с недавних пор он начал развивать в воде скорость, неподвластную нормальному человеку. Именно этим он поразил тренера Анатолия Сергеевича Авдеева, сразу решившего взять его в свою секцию.
Никита опустился на самое дно и открыл глаза. Вода в озере была очень чистой, он мог разглядеть солнечные блики на песчаном дне. А еще проплывающую мимо щуку. Увидев человека, она резко вильнула в сторону. Никита выпустил когти и молниеносным движением руки схватил ее. Рыба бешено трепыхалась, но парень держал крепко. Из-за большой коряги в полутора метрах от него показался жирный карась. Никита схватил и его. Затем резко оттолкнулся ногами от дна и устремился к поверхности.
Когда он вынырнул, Артем в очередной раз барахтался в песке на берегу.
– Все равно научусь! – упрямо бормотал он.
Никита быстро втянул когти, вышел из воды и бросил пойманную рыбу на песок. Мальчишки потрясенно замерли с открытыми ртами.
– Ты… как это?! – недоуменно спросил Санька.
– Просто повезло, – пожал плечами Никита.
– Мне бы так везло, – с завистью сказал Петька. – Да почаще…
Никита взглянул на рыбу и громко сглотнул подступившую к горлу слюну. Затем повернулся к Артему:
– Отнеси, пожалуйста, бабушке. Пусть пожарит.
– Ладно, – кивнул Артем. – А ты?
– Я тут задержусь ненадолго, – сказал Никита. И шепотом добавил: – О «мертвячке» поговорить хочу…
Артем нервно передернул плечами:
– Да! Об этом я точно не собираюсь слушать. Он побросал рыбу в пакет и отправился домой.
Поплавок одной из удочек, лежащих на камнях, дернулся и тут же ушел под воду. Петька и Мишка с криками вскочили и вдвоем вцепились в удилище. Санька хотел побежать вслед за ними, но Никита успел поймать его за рукав поношенной рубахи.
– Мне с тобой поговорить надо, – сказал он.
– О чем это? – подозрительно прищурился мальчишка.
– О вашем лесном привидении. Я вчера гулял в чаще и встретил одну девушку. Вся в черном, примерно с тебя ростом, длинные волосы, много косичек…
Санька побледнел.
– Так это была она! – выдохнул он. – Опять, значит, бродить начала! А мы уж думали, что это прекратилось!
– А с чего вы вообще взяли, что она мертвая?
– Я же тебе говорю! Померла она год назад в этом самой лесу! И похоронена на местном кладбище!
Никита задумался:
– А фотографию ее можно где-нибудь увидеть? Просто сравнить.
– Нет… И отец ее давно в Ягужино не появлялся… он перестал приезжать после ее смерти.
– Постой! Так они жили не в деревне?
– Сначала жили, а потом в город переехали. И приезжали сюда каждое лето. Здесь у них дом остался. – Санька сдвинул картуз на затылок и почесал веснушчатый лоб. – Идея! Можно на кладбище сходить! Там на памятнике ее фотография есть!
– А это далеко отсюда?
– Минут десять ходьбы. Если хочешь, можем сходить прямо сейчас.
– Пошли! – с готовностью согласился Никита.
– Ребя! Я скоро вернусь! – крикнул Санька мальчишкам. И он повел Никиту на кладбище. Солнце уже стояло высоко, и Никита быстро обсох. Не прошло и пяти минут, как он натянул футболку. А когда высохли плавки, надел и джинсы. Кроссовки надевать не стал – было так приятно идти по мягкой травке босиком. В городе такая возможность никогда не выпадала.
Деревенское кладбище оказалось небольшим и очень красивым. Оно располагалось прямо в лесу неподалеку от озера. Здесь стояла тишина, только ветер шумел между покосившимися памятниками, теребя цветы в венках и шелестя высокой травой. Санька привел Никиту к одной из могилок и указал на плиту. Подозрения Легостаева полностью подтвердились. Именно это лицо, изображенное на памятнике, он и видел вчера в лесу. Но вчерашняя обладательница лица вовсе не произвела на него впечатления мертвой. Место, куда она пнула Никиту, до сих пор побаливало.
– Странно все это, – сказал Никита, когда они вышли из ворот кладбища и зашагали к деревне. – А сестры у нее не было?
– Никого у нее не было, ни братьев, ни сестер. Только отец полусумасшедший. Злющий, как черт. Орал на нее все время, да и нас постоянно гонял. Но сестры точно не было.
– Но это еще не означает, что именно покойница вылезает из могилы и бродит по округе!
– Ты же сам ее видел! – горячо возразил Санька. – В черном саване!
– Вообще-то мне показалось, что она была в спортивном костюме, – заметил Никита.
– В костюме, в саване – неважно! Это она! – уверенно заявил Санька. – К тому же раньше в этих местах уже случалось такое.
– Что? – изумился Никита.
– Правда-правда! Лет двести назад. Мне дед Семен рассказывал!
– Ах, дед Семен! – понимающе произнес Никита. – Ну-ну!
– Зря ты так, – обиделся Санька. – Я ему верю. Он все местные легенды наизусть знает. Много лет в музее проработал, немало исторических документов прочитал.
– А по мне, так он большую часть просто выдумал, – сказал Никита. – Но не все! – тут же добавил он, заметив выражение на Санькином лице.
Но, как оказалось, Санька смотрел вовсе не на него: на площади возле здания администрации собралась огромная толпа, это было понятно даже издалека. Местные жители громко переговаривались, возбужденно спорили, галдели, обсуждая что-то. В толпе Никита приметил и Артема. Тот недоуменно хлопал глазами, все еще прижимая к животу пакет с рыбой. Никита и Санька, заинтересованные происходящим, ускорили шаги и вскоре оказались на площади. Никита подбежал к Артему, а Санька бросился к Анне, выходящей из музея.