Ростом Джилл был около пяти футов одиннадцати дюймов, весил немного больше одиннадцати стоунов. Тридцати трех лет от роду, выглядел он на все сорок. И к тому же он умирал. Пятнадцать лет назад, когда он еще был подростком, что-то пошло не так. Врачи назвали это феноменом, причудой Природы, идущей в ногу с Наукой. Джилл «понимал» машины. Его прапрадед был инженером. Только он мог оказаться ответственным за подобный трюк генов, если дело тут в генах. Но ничего из того, чем занимался дед Спенсера Джилла, не имело отношение к его способностям.
«В век компьютеров люди и думать будут как компьютеры! – написал какой-то журналист. – Разум этого молодого человека…» Конечно, это было неверное заявление: процесс мышления Джилла ничуть не напоминал мыслительный процесс компьютера. Просто Джилл понимал компьютеры, да и все другие машины, на вкус, цвет, запах и вид. Он прислушивался к их работе, чувствовал их. Он был экстрасенсом по машинам. И люди впервые признали его дар, когда в возрасте восемнадцати лет он описал машины и механизмы Робинсона, как «бездушных чудовищ Франкенштейна». Однако Джилл не понимал их, потому что они сами себя не понимали. «Если бы они были людьми, они оказались бы идиотами», – именно так сказал он тогда…
– Ну? – поторопил Джилл, когда внимательный взгляд Тарнболла начал его раздражать. – Ты собираешься рассказать мне какую-то историю или нет?
Взгляд Тарнболла неожиданно сфокусировался, словно он что-то вспомнил. Он объявил:
– Я хотел спросит у тебя: так ты и есть тот самый Человек-Машина?
Джилл кисло усмехнулся и кивнул.
– Приятно, что ты помнишь, – вздохнул он. – Никто не называл меня так уже лет десять!
Быстрым движением руки Джилл смел со лба свои растрепанные седеющие волосы, взял стакан с выпивкой и стал потягивать напиток маленькими глотками. Это было бренди. Доктора запрещали ему пить, но сейчас Джилл достиг той стадии, когда, посчитав, что ему это понравится, делал, что хотел, не взирая ни на какие запреты. Ведь если он окажется от бренди, то все равно не спасется. Так стоит ли тогда не пить?.. А Тарнболла он в свою очередь спросил:
– Так ты это хотел мне рассказать? Тарнболл продолжал внимательно изучать своего собеседника. У Джилла были тонкие черты лица, высокий лоб, бездонные глаза, которые казались то серыми, то зелеными. Он постоянно кривил тонкие губы. Его кожа, на вид совершенно безупречная, имела бледный оттенок, говоривший о болезни. Проблема, можно сказать, была на поверхности, и насколько знал Джилл, вылечить его было совершенно невозможно.
– У тебя редкая форма рака крови, – продолжал Тарнболл, словно не расслышав вопроса. Он посмотрел на Джилла, ожидая, что тот вздрогнет, но ничего похожего не случилось. – Свежий воздух пойдет тебе на пользу – и это еще одна причина для того, чтобы ты прибыл сюда.
– Шотландия, – задумчиво протянул Джилл. – Некоторые утверждают, что только здесь и остался чистый воздух. И вот я тут… Да… Но свежий воздух не решает проблему. У меня ведь не лейкемия. Мой организм – словно взведенный механизм. Когда я вдыхаю яд, мои легкие переносят его прямо в кровь. Они не блокируют и не фильтруют воздух, и тут я ничего не могу поделать. Я с трудом могу переносить выхлопные газы. Каждый вздох убивает меня. «Жить в городе для меня все равно, что сесть на экспресс, идущий прямиком на тот свет, а жизнь в сельской местности похожа на путешествие на велосипеде. Я еду в мир иной, но не так быстро.»
– И тем не менее ты сейчас выпил бренди, – заметил Тарнболл. – Ты бываешь в местах, вроде этого, где сильно накурено, а ведь даже запах алкоголя плохо влияет на твой организм.
Джилл стряхнул уныние, окатывающее его, словно тяжелый плащ. Он уже много раз приводил себе все эти аргументы. И не нужно было лишний раз напоминать о них.
– В городах все совершенно иначе, – сказал он, вздрогнув. – Я вынужден их избегать. Но я не хочу отказываться от тех вещей, которые люблю. Ну, пусть я заплачу за это неделей-другой жизни, что из того? Какая разница. И лишь за одно я должен благодарить звезды: я так никогда и не пристрастился к курению. Но, я думаю, ты не против сменить тему разговора?
– Конечно, – согласился Тарнболл. – Можем поговорить о чем-то более приятном, если хочешь.
– О Замке? – Джиллу снова стало неловко. – Что о нем говорить? Он существует. Он находится тут неподалеку. Замок очень похож на машину. Вот и все.
– Нет. – Тарнболл покачал головой. – Это не так… Не совсем так… Наверняка существует что-то, о чем ты знаешь, но чего не говоришь.
Теперь настала очередь Джилла внимательно изучать Тарнболла. Агент выглядел задумчиво, сидел, чуть прищурив глаза, и первый раз Джилл испытывал к собеседнику что-то похожее на дружеское любопытство. Сегодня состоялась его первая встреча с непосредственным начальником Тарнболла – министром обороны. Тут в горах была такая охрана, что министр отпустил своего секретаря на выходные. Зная, что Джилл остановился в Кил лине, и помня о том, что с ним почти невозможно увидится, можно было предположить, что Тарнболл занимает в министерстве и впрямь высокий пост. Однако Джилл так не думал. Он и раньше общался с людьми такого сорта. Но обычно общение с высокопоставленными лицами ему не слишком нравилось… Так или иначе агент заинтересовался им. Возможно, даже сильнее, чем нужно. Хоть Джилл и не был интеллектуалом, человеком он был проницательным.
Тарнболл был выше шести футов, стройным. Голова его по форме напоминала пулю, насаженную на шею слишком тонкую, чтобы о ней говорить. Волосы у него были черными, очень длинными. Он зачесывал их назад, на манер львиной гривы. Они поблескивали каким-то особым образом, но не казались сальными. Скорее всего, Тарнболл использовал лак для укладки. Тяжелые веки нависали над глазами. И только когда в них искрилась улыбка или когда Тарнболл широко открывал их от удивления, можно было рассмотреть, что они – голубые. Но улыбка редко появлялась на его лице, а лоб изрезали глубокие морщины. Казалось, Тарнболл всегда настороже. Джилл решил, что его так натренировали… Руки у агента были огромными, грубыми, очень сильными, хотя двигались они быстро и казались очень гибкими. Тарнболл выглядел проворными и ловким, опасным противником.
Джилл внимательнее пригляделся к лицу собеседника. Одна бровь казалась чуть выше другой, придавая насмешливый вид даже тогда, когда он ничего смешного не говорил. На его резко очерченном подбородке проступал старый шрам – мало заметные белые оспины на коричневой коже. Дубленая у него была кожа – вероятно, результат поездок с начальством. И Джилл отдыхал бы где-нибудь на курорте, если бы его присутствие не требовалось здесь. Нежился бы под горячим солнцем. Может, где-нибудь в Греции…
Сейчас же он вынужден был сидеть здесь и разговаривать с высокопоставленным чиновником, хорошенько обдумывая каждое слово. Ведь Тарнболл видел его насквозь. Или пытался.
Но вот наконец Джилл поймал взгляд его синих глаз, не мигая уставившихся из-под тяжелых век. Тогда он сказал:
– А что я еще должен сказать? Вы поставили передо мной задачу, я дал ответ. Или я уже под подозрением и за мной наблюдают?