Book.

Как видим, по тем составляющим аэродромного оборудования, которые главным образом определяют скорость подготовки самолётов к вылету (стартёры, заправщики) была достигнута (и даже превзойдена) полная обеспеченность по существовавшим в мае 1941 г. штатным нормам. Некоторая нехватка передвижных автоцистерн не столь критична – она проявится лишь после того, как вслед за победоносной Красной Армией наземные авиационные службы двинутся на запад (впрочем, 3-я армия и приданная ей 11-я САД даже и по планам далеко двигаться не собирались).

Радужная картина начинает заметно тускнеть, лишь только мы переходим от «процентов соответствия» к абсолютным цифрам. Автостартёров – ровно по пять штук на авиаполк, а в полку по 40 – 50 – 60 исправных самолётов. И этот полк рассредоточен (может быть рассредоточенным, исходя из реального наличия аэродромов и посадочных площадок) на 3 – 4 – 5 аэродромах. Другими словами, в наличии имеется не более 1 – 2 автостартёров на один аэродром. А что делать после того, как эти два автостартёра будут уничтожены налётом вражеской авиации?)

Ответ (правильнее сказать – множество ответов) на такой вопрос имеется. На И-16 был инерционный стартёр с ручным приводом (проще говоря – тяжёлый маховик, раскручиваемый заводной ручкой), на МиГ-3 и Як-1 была возможность запустить двигатель от бортового баллона со сжатым воздухом. Всё не так безнадёжно, как кажется (и как будет написано в панических отчётах, которые нас ждут ниже), но если автостартёры были признаны необходимым и наиболее удобным «инструментом» для запуска авиамоторов, то непонятно, что же помешало произвести их в больших количествах и сосредоточить на приграничных аэродромах. Даже не роясь в толстых справочниках, можно догадаться, что боевой самолёт с 1000-сильным мотором стоил в десятки (а бомбардировщик – так и в сотни) раз больше, чем «газик» с вращающейся «шваброй» над кабиной.

Что же касается сжатого воздуха в бортовом баллоне самолёта-истребителя, то он появляется не сам собой, его туда надо закачать. Для этой цели и предназначались «компрессоры походные». В 10-й и 11-й дивизиях их было ровно по ОДНОМУ на полк, в 9-й САД – 9 штук на пять полков. А что делать после выхода единственного компрессора из строя? И на этот вопрос – при наличии желания и инициативы – можно найти практический ответ: на борту самолёта (и МиГ-3, и Як-1) установлен компрессор АК-50 с приводом от основного двигателя, и если двигатель завести от внешнего источника (упомянутого выше автостартёра), то машина «накачает себя сама». Вот если и стартёры, и «компрессор походный» выйдут из строя одновременно, то ситуация станет безвыходной – велосипедным насосом «надуть» баллон 50-атм. системы сжатого воздуха не удастся.

Бензозаправщики предусмотрены в количестве 7 единиц на полк, фактически их немного больше (38 штук на 4 авиаполка в 10-й САД). На первый взгляд – не так и мало; однако после рассредоточения полка по оперативным аэродромам количество заправщиков на одном лётном поле начинает приближаться к критически низкому уровню. Заправить самолёт из ведра, конечно, можно, но тяжело, а главное – очень долго, т.к. даже в лёгкую «чайку» надо залить 320 литров бензина. 40 вёдер…

И тут мы снова возвращаемся к наиважнейшему вопросу: к какой войне готовился Сталин? К какой войне готовил он Красную Армию и её воздушный флот? Нет, речь идёт вовсе не о набивших жуткую оскомину спорах о «неизменно миролюбивой внешней политике СССР» и наличии в Генштабе КА, страшно сказать, планов широкомасштабной наступательной операции. Мы говорим не о геополитических, а о сугубо военных категориях: интенсивность боевых действий, ожидаемый уровень боевого напряжения, уровень потерь, противодействие противника… Какой видели будущую войну в советских штабах?

В уже многократно упомянутом докладе «О состоянии частей ВВС округа на 15.5.1941 г.» есть раздел «Справка потребности боеприпасов и обеспеченность на один месяц войны», в котором появляются четыре цифры, вполне оправдывающие слова товарища Карла Маркса о том, что «несколько цифр порой стоят больше, нежели тома, полные риторической чепухи». Норма напряжения для истребительных, бомбардировочных, дальних (и тяжёлых) бомбардировочных и штурмовых полков указана, соответственно, в размере 30, 15, 10 и 24 вылета в месяц. (204) Вот так и собирались воевать. Неспешно. С чувством, с толком, с расстановкой. Каждый боевой вылет – это событие, которое в бомбардировочных частях случается далеко не каждый день. Но при этом «ориентировочное количество полков» ожидалось в размере 35 истребительных, 55 бомбардировочных (всех типов) и 2 штурмовых; всего 92 полка, т.е. порядка 5,5 тыс. самолётов. В три раза больше реального.

Да, это он – традиционный советский (имеющий к тому же очень глубокие корни в глубинах российской истории) «экстенсивный метод ведения хозяйства». Курс на создание огромных, дорогостоящих, но при этом малопроизводительных монстров. В том же разделе доклада отмечается, что при указанных выше нормах боевого напряжения даже на обеспечение существующего (а не троекратно увеличенного!) числа авиаполков потребуется 4286 вагонов боеприпасов в месяц, а в наличии – только 3480 вагонов. (205) Но и это ещё не всё – не факт, что содержимое этих вагонов было доставлено непосредственно в авиачасти.

Основанием для такого предположения может служить «Справка наличия боеприпасов в частях ВВС ЗапОВО по состоянию на 15 мая 1941 г. в полковых вылетах». (209) Судя по приведённой в справке таблице, плановой нормой считалось наличие в бомбардировочных полках запаса авиабомб в расчёте на… 4 вылета! А что делать потом, если противник после четырёх налётов не капитулирует? Завозить боеприпасы с тыловых складов? Не проще ли было сделать это ещё в мирное время, до того, как противный противник начнёт активно противодействовать таким перевозкам? Правду сказать, фактическое положение дел было значительно «лучше» – в среднем по всем полкам фронтовых бомбардировщиков было накоплено бомб не на 4, а на 8 полко-вылетов.

Все эти (и многие иные, подобные им) цифры приведены в докладе со стоическим спокойствием, без каких-либо тревожных комментариев. Да и о чём было беспокоиться? Разве кто-то собирался воевать долго? «На 3-й день операции подвижными частями овладеть Седлец и на 5-й день переправами на р. Висла; главными силами на 8-й день выйти на р. Висла в готовности форсировать её…» Решить «первую стратегическую задачу» предполагалось за 20 – 30 дней. Первая стратегическая задача, как было указано во всех известных вариантах Большого Плана, это «разгром главных сил германской армии». После того как этот разгром станет реальностью, можно будет без помех подвезти следующие тысячи вагонов с авиационными боеприпасами.

Запланированное напряжение боевых действий (один вылет в день для истребителей, один вылет в два дня для фронтовых бомбардировщиков) позволяет по-новому взглянуть и на ситуацию с обеспечением авиаполков аэродромным оборудованием. В чём проблема? Куда спешим? За два дня можно и одним бензозаправщиком заправить все самолёты бомбардировочного полка, и если единственный компрессор выйдет из строя, то к вечеру привезём другой (он же так и называется – «походный»), из соседнего полка. А противник терпеливо подождёт – так же молча, с той же безнадёжной покорностью судьбе, с которой ждали советских ударов Польша и Финляндия, Литва и Румыния. Да, в это невозможно поверить, но война против Германии представлялась сталинским генералам в виде блестящего «блицкрига», короткого сокрушительного удара по «немецкой козявке». Про то, как эта война изображалась в романах (вроде «Первого удара» Н. Шпанова) и духоподъёмных фильмах («Глубокий рейд», «Эскадрилья № 5»), лучше и не вспоминать…