Спецагент озадаченно пожал плечами.
– Значит, он внезапно заспешил. И хочет умертвить нас любыми средствами и как можно скорее.
– Правильно, Тарнболл, – согласился Джилл. – Возможно, потому что дела у него пошли не так. Ты спрашивал, узнает ли меня этот телепатический компьютер, этот синтезатор: вспомнит ли меня по тому первому разу? И знаешь что, Джек? По-моему, ты был прав, и он меня узнает!
Тарнболл хлопнул себя по бедру.
– Он поддерживает равновесие?
– Думаю, что да, – кивнул Джилл. – И Сит это прекрасно знает. Боже, пусть я окажусь прав, но мы оставались в живых не только благодаря умению или слепому везению, Джек. Нам помогал Дом Дверей!
– Это объясняет выражение на лице Сита-Баннермена, – заметил спецагент. – Когда я увидел его, глядящим из того глаза, он выглядел дьявольски взбешенным!
– Ты его ранил, – сказал Джилл. – Так что теперь он, вероятно, испытывает к тебе такую же «симпатию», как и ко мне. – И нагнувшись, он подобрал жало, но сделал это очень осторожно.
– Но ведь его беспокоит не просто пулевое отверстие, которое я проделал в его жидких внутренностях, ведь верно, Спенсер? – предположил Тарнболл. – Я хочу сказать, ведь Сит же, черт возьми, всего лишь медуза! Он запросто может исцелиться, вырастить новую колонию или что-то в этом духе.
– Совершенно верно, – ответил Джилл. – Если ты не попал в жизненно важный орган или не рассек его на части, то с ним будет все в порядке. Нет, я уверен, что прав, и Сит действительно теряет управление. И я уверен, что ты тоже прав, и синтезатор помнит и узнает меня. Значит, я теперь должен найти какой-то способ восстановить хорошие отношения с ним.
Пока они говорили, их коллеги снова подобрались поближе. Джилл взмахом руки велел им отойти и объявил:
– Слушайте, ребята, я еще не на все сто процентов уверен в том, что делаю. Даже на десять процентов не уверен! Поэтому дайте мне шанс, ладно? В то же время, если вы хотите помочь, то просто не смыкайте глаз. Один из вас может подняться обратно на отрог и караулить. А Джек останется здесь, со мной, в качестве дублера. Все согласны? Договорились? – И они опять послушно выполнили его инструкции.
– Ты вроде как пасешь отару? – вопросительно поднял брови Тарнболл.
Но Джилл покачал головой… а затем кивнул.
– Ну, может быть. Но покуда я их гоню не на бойню, у меня нет возражений.
Он посмотрел на жало.
– Сит теперь точно знает, где мы находимся. Мне кажется, что твой выстрел отвлек его, а может быть, даже заставил потерять наш след. Глаз скорпиона был очевидным способом опять найти нас, но он не мог им воспользоваться, не мог через него видеть, пока тот лежал в сумке. А теперь… теперь я теряюсь в догадках. насчет жала. Когда я воспользуюсь им, узнает ли об этом Сит? Я имею в виду, сможет ли он перегрузить его, как поступил с глазом?
– Ты воспользуешься им для связи с синтезатором? – Тарнболл, похоже, сомневался. – Несмотря на то, что недавно случилось с глазом?
– И тотчас же, – кивнул Джилл. – Ведь это же мир зверя, а сейчас ночь, и время у нас уже иссякает.
– Тогда давай начнем, – спецагент смирился с неизбежным, – и посмотрим, что именно из этого выйдет. А если все тут же взорвется, то не выйдет…
Джилл направил жало, инопланетянскую антенну, на огромный кристалл и сосредоточился, пытаясь почувствовать машину, заключенную в сердцевине из синтезированного камня. А затем покачнулся, и Тарнболл поддержал его, схватив за плечи.
– Эй, ты в порядке?
– Да, – кивнул Джилл. – В порядке. Я почувствовал какой-то контакт, вот и все. Джек, окажи мне услугу, не говори ни слова. Я не могу заниматься этим, да еще и разговаривать.
Он снова сосредоточился и почувствовал, как его мозг опутали сетью, изучили… и, да, узнали! И подумал: «Я вошел! Я вошел! Я пробился к Дому Дверей!»
– Я вошел, – ответил ему, словно эхо, огромный кристалл. – Я вошел в Дом Дверей! – Джилл почти услышал, как работает аналитический мозг компьютера, изучая его мысли.
«Синтезатор, компьютер, – обратился к нему Джилл. – Я – достойный. Мы – мои спутники и я – достойные. Разве ты не помнишь?»
– Помню, – произнес голос, который не был голосом, в чувствующем машины мозгу Джилла. – Наличествуют противоречащие инструкции. Вы – достойные, и вы – не достойные. Вопрос этот в ближайшее время будет решен.
«Но разве тебя перепрограммировали, чтобы убивать или допускать, чтобы из-за твоего бездействия происходила смерть? Разве это обычная твоя функция, убивать? Или твоя истинная функция анализировать, испытывать, проверять?»
– Вы – достойные… казалось бы. Следовательно, в Программе изъян. Вопрос этот будет решен. Одно последнее испытание.
«Испытание? Что еще за испытание? Но это же несправедливо! Нас уже протестировали и сочли достойными!»
– Я – инструмент. Воспользуйся мной. Покажи, чего ты стоишь. Покажите, чего вы все стоите… – И звучавший в мозгу у Джилла голос, который не был голосом, затих.
– Спенсер! – скрипучий голос Тарнболла и рука на плече у Джилла вернули его на землю. – Спенсер, тут кое-что происходит!
– Знаю, – отозвался Джилл. А затем увидел, куда показывал спецагент: прямо вверх на небо, где изменялись созвездия.
Изменялись, текли, образовывали узоры – картины куда более отчетливые, чем когда-либо представляли себе древние греки, видя в ночном небе мифических существ зодиака. Звезды стекались, становились сценами на фоне задника столь же широкого, как сам космос. Но что за сцены!
По небу тянулись бестелесные, изъеденные раком мозги с тянущимися за ними корчащимися спинными хребтами. Маршировали строем «хирурги» в белых халатах и хирургических масках, держащие в руках молотки-гвоздодеры и прожигающие Миранду взглядами горящих глаз. Усыпали небо кусками своих тел голые, мертвые и разлагающиеся Роды Денхольмы, куда более похотливые и отталкивающие в смерти, чем раньше, при жизни… все они делали знаки Анжеле и непристойно толкали вперед костлявые бедра. Стояла на коленях страдающая от боли жена Кину Суна, Лотос, обхватив руками свой огромный, готовый вот-вот лопнуть живот, из которого высыпала орда уродливых лилипутов сплошь с лицами Суна, ползавших по ней, словно улитки, и кусавших ее кровоточащие груди. И все это время она обвиняющее показывала на Суна, кляня его кривящимися от боли губами.
Каждый из них увидел самый страшный свой кошмар, написанный в небе, даже Джек Тарнболл и Спенсер Джилл, стоявшие около громадного кристалла.
Для Джилла небо заполняли машины в духе Хита Робинсона, более страшные для него, чем целая армия монстров Франкенштейна или свихнувшихся роботов из дешевых научно-фантастических романов. Потому что эти машины его воображение просто не могло постичь; они находились за пределами его машинной эмпатии и понимания, даже гипотетического. Но он знал, что их настоящая цель этим не ограничивалась, они находились тут с целью отвлечь, сманить его рассудок прочь от истины, от его наиважнейшего контакта с кристаллом.