Но остальные пребывали не в лучшем виде, их кожа и одежда сделались красными от ржавчины и металлических выступов. Только теперь они увидели, из чего на самом деле состояла их пещера.
– Свалка утиля, – пробормотал Фред Стэннерсли. – Обломки наихудшего проекта неудачливого изобретателя.
– Мой мир, – признался Джилл. – Ты прав, это – страна сбывшихся кошмаров. Моих кошмаров. Оглянись и увидишь, что я имею в виду.
Анжелу и Тарнболла буквально охватило дежа вю, парамнезия. Они уже бывали здесь, но прошлое отступило в бездну, куда отправляются все дурные воспоминания. Но было тут и нечто новое, нечто такое, с принятием чего они боролись изо всех сил. Стоило лишь оглядеться, как им мигом все вспомнилось.
Свет – расплывчатый пыльный луч дневного света – проникал в пещеру через овальный «вход», а также пробивался дымчатыми лучами через отверстия в плотно уложенном потолке. Но это не было «потолком» в обычном смысле слова, да и стены не выглядели стенами. фактически, пещера являлась просто-напросто норой, которая чудом не обрушилась. Когда же металлические подпорки поддадутся, то она просто-напросто сомнется, как старый автомобиль под прессом.
Неожиданно осознав этот факт, семеро спутников Джилла (Кину Сун снова пришел в сознание и благодаря ночному сну выглядел куда лучше) умолкли и стали двигаться осторожнее, перелезая через препятствия на металлическом полу. В самом деле, они оказались на гигантской свалке утиля.
Повсюду, словно сталактиты, свисали трубы, провода и порванный металлопластиковый кабель, а пол был завален ржавеющими рычагами, гайками, болтами, поршнями, домкратами и металлическим ломом всех видов, размеров и родов. Тут имелись всевозможные механические приспособления: рычаги, универсальные соединения, распределительные валы, ременные приводы, червячные передачи, храповые механизмы и собачки, колено-рычажные соединения, шарикоподшипники, и шестерни. Пещера Аладдина, полная утиля. Изумительная для большинства членов группы Джилла… но подобная ожившему кошмару для самого Джилла.
Если бы остальные присмотрелись повнимательней, то увидели бы то, что увидел он, то, что он знал с самого начала: ни одна из этих деталей никогда не работала.
Смазанные шарики шарикоподшипников, высыпавшиеся из разломанных дорожек качения, были слегка грушевидными; шестерни в коробках передач не соответствовали друг другу и не сцеплялись. Будь эти металлические детали людьми, то они все до единого оказались бы жертвами талидомида [12] , цирковыми уродами или бедными, пускающими слюни идиотами. Обыкновенные машины «разговаривали» с Джиллом, а эти штуки орали на него… или орали бы, если бы он им позвонил. Вот поэтому-то Джилл и занялся другими вещами. Стал искать провизию.
– Что случилось с багажом, когда мы прошли через дверь? – голос Джилла ворвался в мысли остальных, когда те осматривались кругом.
Раньше Анжела, Тарнболл и Уэйт таскали сумки-баулы с такими предметами, как запасная одежда, бинты, сухие фрукты, несколько банок мясных консервов, сгущенный шоколад, входящий в военный сухой паек, и воду в флягах. Не очень обширный список. Однако главной заботой Джилла была вода.
Джек Тарнболл все еще «нес» свою сумку. Он просунул руки через ремни так, что сумка сидела у него на плечах, словно армейский ранец. Сказывалась воинская подготовка.
Джордж Уэйт взглянул на Миранду, которая какой-то миг выглядела озадаченной:
– Сумка-баул Джорджа… Ну, именно ей я и воспользовалась, устраивая поудобней Кину Суна после того, как мы разобрались с его страшными ранами. Последний раз я видела ее как раз перед тем, как появилась та дверь.
– Полагаю, это я виноват, – пробормотал Уэйт. – Я был так занят, что…
– Никто тут не виноват, – резко оборвал его Джилл. – У меня тоже нет рюкзака, только несколько предметов в карманах. Это для того чтобы оставаться не обремененным, чтобы ничего не препятствовало мне…
– Ты не хотел вновь попасть сюда? – догадался Фред Стэннерсли.
– Да, – кивнул Джилл. – Не хотел. Так или иначе, но о провизии мне пришло в голову спросить, потому что Барни изнывает от жажды. Надо напоить пса.
– Я позабочусь об этом, – вызвалась Анжела.
– Не переборщи, – предупредил ее Джилл. – И, пожалуйста, увлажняй ему нос. Этот нос для нас чертовски важен.
– Собака? – свистящим голосом пробормотал Кину Сун. Остальные удивленно посмотрели на него, особенно Джилл. Экстрасенс знал историю маленького китайца, но у него не было времени поговорить с ним.
– Да, собака, – ответил ему Джилл. И, показав на себя, рослого агента и Анжелу, объяснил:
– Некоторые из нас уже побывали здесь. И Барни тоже. Вероятно, он знает эти миры получше любого из нас. Это делает его особенно важным. Мы должны заботиться о нем.
– Эти… миры? – с удивлением спросил китаец.
– Ты хочешь сказать, что не заметил ничего странного? – нахмурился Тарнболл. – Например, то, что мы не на Земле?
– Он еще не видел… – ответила за китайца Миранда. – Да и языком нашим он владеет не слишком уверенно.
– Неважно, – отмахнулся Джилл. – А как вы себя чувствуете?
Сун опустил голову и посмотрел на забинтованный обрубок руки.
– Как я себя чувствую? Рука… пропала, – стал перечислять он. – Лицо ободрано… Спасибо, – слегка поклонился он. – Как я себя чувствую? Больно…
– Глупый вопрос, – признал Джилл. – Я хотел спросить, достаточно ли хорошо вы себя чувствуете, чтобы двигаться дальше? Мы вам, конечно, будем помогать.
– Я быть в норме. Нет проблем.
– Он все лучше и лучше говорит по-английски, – заметила Миранда.
– Этот китаец чертовски умен, – согласился Тарнболл, а потом обратился к Джиллу; – Прежде, чем мы двинемся дальше, нельзя ли нам с тобой потолковать с глазу на глаз? Скажем, наедине? – и он направился к выходу из «пещеры».
Джиллу уже доводилось видеть такое выражение на лице агента. Он пошел было за ним, но обернулся, чтобы объяснить остальным.
– Мы решим вопросы продовольствия. Не волнуйтесь. Перекусите, пока мы беседуем. – И обратился к Анжеле:
– Милая, сохрани чего-нибудь и для меня, чтобы я смог пожевать на ходу.
А выйдя из пещеры, оказавшись высоко над разрушающимся машинным городом, цепляясь на опасно неистовствующем ветру за поручень крана, Джилл поинтересовался у своего приятеля:
– Что тебя беспокоит?
– Возможно, все это – чепуха, – ответил рослый агент.
– Все равно мне хотелось бы услышать.
– Желтожопый, – выпалил Тарнболл.