Проговорили всю ночь напролёт. Что они только не обсуждали!.. Алекс вдруг разоткровенничался, раскрылся – может быть, сказалась усталость после концерта, а может, просто накопилось. Но его как прорвало… Он рассказывал ей о наболевшем, о том, что никогда не позволял себе даже упоминать в интервью. В частности, о том, как презирает большую часть своих поклонниц, считая их быдло-массой. О том, как страдает от преследований анти-фанатов…
– Кого-кого? – впервые услышав это выражение, Марина недоумённо наморщила лоб. – Ну ладно, я понимаю, что с одной стороны есть люди, которым твоя музыка близка, а с другой – те, кому она по барабану. Но что такое «анти-фанат»?
– О-о-о, – насмешливо протянул Алекс. – Это целая категория людей, которые возводят в настоящий культ не поклонение, а жгучую ненависть к тому или иному артисту.
– Всё равно не понимаю, – она покачала головой. – В чём смысл так яростно, так неистово ненавидеть? Что ты им всем сделал?
– Есть те, кому лично я ничего не сделал. Просто однажды где-то перешёл дорогу их кумиру. Может быть, обогнал в хит-параде, а может, завоевал престижную музыкальную награду. А может, просто СМИ про меня пишут чаще, чем про него, – Алекс махнул рукой. – Для истинного фаната это – уже достаточное обоснование для ненависти. Классическая война фанатских группировок, каждая из которых уверена, что лишь их любимец достоин быть на пьедестале, а остальные только мешают ему на пути.
– Поверить не могу, – Марина действительно была ошарашена.
– Но ты права, есть ещё и другие, – продолжал Алекс, – которые имеют на меня зуб конкретно за свои личные мелкие обидки. Кому-то не дал автограф. С кем-то не пожелал сфотографироваться. Кому-то не так вежливо ответил, как следовало бы. Кого-то прямо послал на хер после того, как, раздобыв мой номер телефона, он названивал мне с утра до ночи…
– Слушай, а ты, оказывается, суровый, – то ли в шутку, то ли всерьёз произнесла Марина, поёжившись. Алекс взглянул на неё ошарашенно.
– Суровый? Господи, конечно, нет! Я – человек общительный, лёгкий на подъем, и когда у меня есть время и настроение – всегда с удовольствием уделяю искреннее внимание своим поклонникам. Но бывают такие ситуации… Вот представь, гастрольный тур, каждый день – новый город и новый зал, ты оказываешься в Москве после многочасового перелёта, ночью не спал, отработал сольный концерт, валишься с ног от усталости и недосыпа, мечтаешь только об одном – добраться до дома и заснуть богатырским сном… А в это время группа фанаток, которые всегда в курсе, когда у тебя рейс, припирается встречать тебя в аэропорт в четыре часа утра, и каждая требует фото, внимания, улыбок… Или вот ещё ситуация: ты сидишь в кафе и обедаешь, а к тебе внезапно подлетает восторженная толпа и хочет совместную фотку – с каждым, а также попутно делает миллион снимков на телефон, как я жую… Бесит. Иногда срываюсь и рявкаю, я тоже человек. А они этого не понимают.
– Почему?
– Ну, по их мнению, раз уж выбрал себе такую профессию – терпи, будь всегда приветлив, весел, поддерживай иллюзию того, что поклонники – твои лучшие друзья. Чёрт возьми, я для них выкладываюсь от и до на концертах, но они хотят ещё и личного внимания. Это невыносимо.
– Верно говорят, от любви до ненависти – всего шаг, – Марина вздохнула. – И что, такого пустяка им достаточно, чтобы возненавидеть?
– Конечно! Иногда хватает и меньшего – к примеру, в интервью, упоминая гастроли, одному городу я посвящаю больше слов, чем другому… А иногда – мелькаю в светской хронике с какой-нибудь девушкой, пусть даже мимолётной знакомой. Сразу – слёзы, ревность и обида, как будто я лично обещал каждой своей фанатке жениться только на ней одной.
– Смешно и глупо, – фыркнула Марина.
– Это смешно до тех пор, пока не начинается активная травля, – Алекс вздохнул. – Отслеживается каждый мой шаг, каждая фраза, высмеивается всё – от внешнего вида до манеры исполнения, они с упоением кидают всем желающим ссылки на какие-нибудь сомнительные источники, где написана какая-нибудь очередная гадость обо мне. В общем, с тем же пылом, с которым поклонники обожают, анти-фанаты – ненавидят.
Марина задумалась, даже о чае забыла, лишь машинально грела пальцы о свою чашку.
– Слушай, – внезапно предложил Алекс, – а может, чего покрепче? У меня ром есть, очень хороший, индийский. Я его из Гоа привёз.
Секунду Марина вглядывалась в его лицо, словно пытаясь угадать, что стоит за этим вопросом: желание споить девушку и воспользоваться её состоянием ради своих похотливых целей, либо просто стремление проявить гостеприимство и придать атмосфере больше непринужденности?
– Ну, давай, – поколебавшись, согласилась она.
За ромом беседа покатилась ещё живее. Алекс рассказал ей, почему презирает современных журналистов – среди них практически не осталось профессионалов. Тупая погоня за сенсацией, раздувание скандалов на пустом месте… Да и обленились вконец – фото и информацию просто берут из аккаунтов звёзд в соцсетях.
– Ну ладно, стырил ты новость из моего твиттера, – горячился Алекс, – так будь добр, подай её правдиво! А они даже выложенную от первого лица информацию умудряются переврать, как в игре «глухой телефон». Либо специально врут… Самое страшное, что люди-то верят. Верят любому бреду, который напечатан на первых полосах. И что делать? Судиться с каждым таким журналюгой? Так на это никаких нервов и денег не хватит, да и когда мне? Боже мой, в какое страшное время мы живём… эти люди меня пугают. Любой твой поступок расценивается как нарочная самореклама… Даже если сдохнешь – напишут, что это ты специально пиаришься!
– По-моему, ты преувеличиваешь, – неуверенно произнесла Марина. Алекс поднял голову, встретился с ней взглядом и горько усмехнулся.
– Если бы преувеличивал… – задумчиво повторил он. – Если бы… Год назад я попал в аварию – так, пустяки, ничего серьёзного… Так СМИ состряпали из этого целую сенсацию!
– Что-то припоминаю, – подхватила Марина, – писали, что ты чуть ли не в коме, на грани жизни и смерти…
– Вот именно, – Алекс вздохнул. – Когда моя мама прочитала всю эту наглую ложь в одной из газет, так едва не заработала себе инфаркт. Звонит мне, рыдает взахлёб, еле-еле успокоил. А когда выяснилось, что я жив и вполне здоров, СМИ на меня же и обрушились, обвиняя в пиаре, хотя сами раздули весь этот скандал из ничего. Ненавижу!
Они немного помолчали, а затем Алекс вновь заговорил, раздираемый застарелыми обидами.
– А Жанна Фридман? Ты помнишь её громкую историю?
Конечно же, Марина помнила. Жанна была известной актрисой, и несколько лет назад общественность буквально шокировало известие о том, что она больна раком. К счастью, Жанне удалось справиться со страшным недугом, но после этого она пропала с экранов.
– Что, это тоже было враньё, придуманное журналистами?.. – с ужасом спросила Марина.
Алекс снова невесело хмыкнул.
– И опять я говорю тебе – «если бы»… Уж лучше бы это было враньём. Понимаешь, мы с Жанкой дружим уже много лет, практически в одно время приехали Москву покорять. И я видел всё, что с ней происходит, с самого начала. Когда у неё нашли неоперабельную опухоль мозга, ей казалось, что мир рухнул. Мы – её друзья – постоянно были рядом, поддерживали, собирали деньги на лечение в Америке… Когда поняли, что наших средств не хватает, бросили клич в СМИ, чтобы поклонники поддержали её финансово – кто сколько может. Понимаешь, это было абсолютно добровольное дело. Мы никого не принуждали. Но после нашей благотворительной акции началась настоящая информационная война. Одни журналисты уверяли, что болезнь эта – вымысел и фикция, рассчитанная лишь на то, чтобы усилить к себе интерес и пропиарить свой последний фильм. Другие алчно подсчитывали, сколько Жанна зарабатывает за каждый фильм, сколько стоит её московская квартира и машина, и злорадствовали: зачем собирать деньги с простого народа, проще ведь продать то, что имеешь! Обыватели тоже захлёбывались визгом в Интернете – у неё и так много денег, зачем ей помогать? Лучше бы помогли больным детям.