— Слушай, Рыбарь, — начал Лешка, — я вообще-то тебя по всему Затону ищу. Дело у меня к тебе…
— Погодите вы о делах, — прервал их Отшельник. — Вещички вот сейчас перетащим на запасной борт, выпьем по маленькой, а потом уж о делах поговорим.
Они отволокли пожитки Отшельника подальше от чадящего буксира. Потом Отшельник повернулся к Рыбарю и сказал:
— Ну, давай!
Рыбарь молча взмахнул своим спиннингом.
Трепещущая искра описала в воздухе длинную параболу и угодила точнехонько под оплавленный борт старой посудины.
Прощай, «Сарматъ», — сказал Отшельник, и Звонарю показалось, что по его небритой морде сейчас покатятся слезы. Показалось. И они все четверо молча стояли и смотрели, как уходит в гиблую и зыбкую землю Зоны древний буксир. Уходит навеки. Погружаясь, «Сарматъ» выправился, встал на ровный киль, сначала скрылись мощные гребные колеса, потом земля сомкнулась над палубой, потом пропала рубка и только мачта с обвисшим флагом осталась торчать на поверхности, когда Рыбарь наконец рывком выдернул наружу свою «хлябь».
Отшельник встрепенулся и, осторожно ступая по еще рыхлой розовой почве, пошел к торчащему из земли флагштоку, снял флаг, свернул и бережно спрятал за пазуху.
— Слушай, Отшельник, а что это за флаг был у тебя на «Сармате», — решился-таки спросить Звонарь.
Дура ты неграмотная, — почти ласково ответил отшельник. — Военно-морской флаг СССР, конечно. А ты что думал?
Они перетащили пожитки Отшельника в довольно хорошо сохранившийся бронекатер, лежащий на грунте километрах в полутора на север от затонувшего «Сармата». Когда ящики и мешки были свалены в трюме посудины. Отшельник выбрался на палубу, достал из-за пазухи флаг и поднял его на коротком флагштоке. Катер назывался «Скиф».
— Ну а теперь рассказывай, Звонарь, что тебя привело в наши неласковые края, — спросил Отшельник, когда четверо сталкеров разместились в тесном кубрике катера за металлическим, крашенным шаровой краской столом и налили по первой. — Вы ведь, и Ведьмак, и Рыбарь, и ты — известные сталкеры-одиночки, у каждого свой способ ходить по Зоне, а тут гляди-ка — все собрались у старого Отшельника! Я думаю, неспроста это.
— Ну… — начал Звонарь, — короче говоря, к тебе я заглянул, потому что мне сказали, что у тебя гостит Ведьмак. А Ведьмак мне нужен, чтобы уговорить Рыбаря, который тоже оказался здесь, в общем… В общем, тут знакомые сталкеры в «ведьмин пузырь» угодили, знаешь, это почти на берегу Припяти, за Радаром. Можно сказать, что это я виноват, я им сказал, что Радар отключился, вот они и двинулись на новые места. Я виноват, мне и исправлять. Поэтому я отправился искать Рыбаря, у которого имеется подходящий артефакт… Короче, Рыбарь, выручай! Чего хочешь проси!
— А чего с тебя взять-то, кроме музыки, — пожал плечами Рыбарь. — Бери, коли нужно, тем более что мне эта штука на фиг не нужна, одни неприятности от нее. Я как-то забрел в те края, хотел в Припяти порыбарить, смотрю, место такое аккуратненькое, пионер с пионеркой у ворот, домики голубенькие, баскетбольная площадка, а посредине этой самой площадки торчит что-то вроде вертикальной какашки, а наверху…
— Как ты сказал, — встрял Ведьмак, — вертикальная какашка? Слушай, Рыбарь, может, ты скрытый поэт? Ты не стесняйся, мы никому не скажем, честное сталкерское!
— Отзынь, — добродушно отмахнулся Рыбарь. — Так вот, значит… А наверху этой самой какашки что-то ярко-алое пульсирует, словно капля свисает, но только свисает вверх, а не вниз, как полагается порядочной капле. И такая меня вдруг тоска взяла ни с того ни с сего, чуть было не рехнулся с этой тоски… Захотелось эту каплю взять с собой и что-нибудь хорошее из нее сделать.
— Например, мормышку на кашалота, — снова не удержался Ведьмак. — Если уж тоска берет, то почему бы не развлечься? Подледный лов кашалотов — это куда как круто!
— Ну вот, снова ты, Ведьмачина, все опошлил, — недовольно проворчал Рыбарь. — Короче, взял я эту капельку с третьего заброса. Самую уловистую блесну там оставил, но все-таки зацепил и выволок. И тут раздался такой звук, словно огромный зонтик с тугой пружиной раскрылся, а меня, даром что далеко стоял, на землю повалило. Ну, я…
— Взял эту хреновину, да и сунул в стеклянную банку, — договорил за него Ведьмак.
— Ну да, — сказал Рыбарь. — А что мне с ней еще было делать?
— А почему ты не вернулся за блесной? — спросил Отшельник.
— С детства ненавидел пионерлагеря, — буркнул Рыбарь, — вот и не пошел! Только имей в виду, Звонарь, что именно за этой штукой сюда приперлись «монолитовцы». Зачем-то им она нужна. Так что сам понимаешь…
— Понимаю, — сказал Звонарь. — Но мне пора. На ПДА сообщение пришло от Сахарова, он с Бей-Болтом на связи. В общем, мужики в этом пионерлагере уже чуть ли не друг на друге сидят, а вокруг озверелые «монолитовцы» шакалят. Так что жить ребятам осталось день или два. Пойду я, надо спешить.
— Значит, вот куда пропал Бей-Болт, — протянул Ведьмак. — А кто там с ним еще?
— Берет, Мобила и еще какой-то новенький, Бадди его зовут, кажется. Совсем птенец.
— Тогда я, пожалуй, пойду с тобой, — решительно сказал Ведьмак. — А то, боюсь, без меня ты не справишься.
— Да и мне Затон порядком поднадоел, — сворачивая самокрутку, сообщил Рыбарь. — Давненько я в Припяти-реке не рыбарил. А потом, без меня вам с Бакенщиком нипочем не договориться. А без Бакенщика вам туда за день не никак успеть. Эх, знали бы вы, ребята, как же я в детстве ненавидел эти пионерлагеря!
С Бакенщиком Звонарю встречаться уже доводилось, и не раз. Странным существом был этот самый Бакенщик. Человеком или контролером — никто не знал. Может быть, и тем, и другим одновременно, одно можно было сказать точно — сталкером он уж точно не был. Скорее всего он был все-таки контролером, который каким-то образом ухитрился остаться человеком. Такие случаи в Зоне бывали, взять, к примеру, того же пьяного зомби, сохранившего в себе человека. Хотя с зомби все более или менее понятно, тут сыграло роль то, что на момент превращения в зомби, бывший студент Юрик, был беспробудно пьян, ну и еще, конечно, губная гармошка. Музыка удерживала зомби-студента на грани между жизнью и смертью. Музыка да водка. А понять, почему так, уже не получится. Кончился пьяный зомби, застрелил его Бадбой. С Бакенщиком дело обстояло значительно сложнее. Ни пьяницей, ни музыкантом Бакенщик не был, в зомби не превратился — контролер сам кого хочешь при желании может зомбировать. Скорее всего Бакенщик до катастрофы был «человеком реки», может быть, капитаном, а может, начальником чернобыльского водозабора, и, получив во время второй катастрофы дар контролера, при реке и остался. В отличие от других контролеров Бакенщик был занят делом — обозначал фарватер, зажигая свои бакены. А для кого — этого людям никогда не узнать. Со сталкерами Бакенщик предпочитал не встречаться, хотя многие его искали. Но большинство из тех, которые нашли, никогда не расскажут о том, каков он, этот странный человек-контролер. Слухи о сокровищах, спрятанных в его хижине, время от времени будоражили Зону, и на поиски легендарного Бакенщика отправлялись целые экспедиции. Только если Бакенщику не хотелось, чтобы его нашли, его и не находили. А если хотелось поразвлечься, то, случается, и находили. Только зря они это делали! Убивал Бакенщик охотников за его артефактами безжалостно, как любой контролер. Да и существовали ли на самом деле эти сокровища? Может быть, сундук с артефактами, который Лешка-Звонарь видел своими собственными глазами, был всего лишь иллюзией, сотворенной матерым контролером? Но почему-то для некоторых сталкеров Бакенщик делал исключение, потому что Рыбарь определенно искал его не наугад, вел группу уверенно, словно точно знал, где сейчас Бакенщик.