Девушка в апельсиновом костюме послушно спустилась в подвал, где ее ожидал накинувший поверх комбинезона сталкера невесть где добытый белый халат профессор Лебедев.
Васька-Мобила курил, поминутно сплевывая в чахлый костерок. Берет и оклемавшийся после встречи с бандитами Гвоздь сидели на ящиках от тушенки, ожидая результатов обследования.
— Да нормальная она деваха, — сказал наконец Берет. — Я в прицел видел, как она у бочки с водой умывалась, так, по-моему, женщина как женщина. Все у нее в порядке, все на месте. Только на мой вкус слишком уж тоща. Я, когда срочную служил, к одной продавщице в самоволку бегал — вот это была женщина! Сплошная нежная плоть, можно сказать, а посередке душа, как косточка в персике.
— И такая же ядовитая, — не удержался неделикатный Гвоздь.
— Это ты завидуешь, — мирно отозвался Берет. — Тебе-то, поди, и вспомнить-то нечего?
— Как это нечего, — вскинулся Гвоздь. — Это мне-то нечего? Да я, если хочешь знать, здесь из-за бабы оказался. Из-за жены.
— Расскажи, — попросил Васька.
— Да чего там рассказывать, — махнул рукой Гвоздь. — По ящику передача была про военных сталкеров, какие они все из себя крутые, да сколько у них бабла, какие тачки, да как они отдыхают на всяких Канарах да Куршавелях, ну, моя супруга и давай меня пилить, дескать, вот они какие, настоящие люди-то, не чета тебе, дрочиле запечному.
— Что-то я не видел здесь ни одного телепузика, — задумчиво заметил Берет. — Боятся они сюда соваться. Скорее всего они не со сталкерами беседовали, а с перекупщиками, с барыгами. Так эта публика в Зону не ходит, хотя бабло и прочие Мальдивы у них, в самом деле, имеют место быть.
— Так оно и было, — подтвердил Гвоздь. — А еще в той передаче принимали участие вояки, сплошь полковники. Даже генерал какой-то был. Здоровый такой, краснорожий, на псевдогиганта здорово смахивал, только в форме. Призывал всех настоящих мужчин записываться в контрактники и двигать в Зону за славой и за деньгами.
— Ну и? — спросил Берет.
Ну, я сдуру и двинул. Пришел на вербовочный пункт, контракт подписал на два года, помутузили меня малость в учебке — и сюда. Сначала вроде ничего было, все больше в оцеплении стоял, только в оцеплении много не заработаешь, а нам за каждый артефакт премия полагается. Ну, я сдуру и напросился в рейд-команду. Первые две ходки нормально прошли, каких-то хмырей постреляли, хабар отобрали, часть заныкали, часть, как положено, сдали, денежки получили. И за хабар, и за хмырей. А на третьей ходке я в «карусель» попал, только мне повезло, выбросило наружу. И вот валяюсь я весь покореженный и слышу, как наш сержант говорит, типа, давай дострелим парня, все равно не дотащим, хабар поделим, ну а с заданием — да хрен с ним с заданием-то, все равно мы в этих плавнях ничего, кроме погибели, не найдем. Мы по наводке шли, попутно чей-то схрон вскрыли и были уже с приличным хабаром. А второй ему — чего его достреливать, только лишний шум поднимать, он и так сдохнет. Боевое братство, называется… И ушли. А через час меня Доктор нашел, мы, оказывается, в его угодьях шарились, и задание у нас было — доктора поймать, а потом «вертушку» вызвать. Только некому оказалось вызывать, потому что нарвалась группа на псевдопсов, а пока они от псевдопсов отбивались, и другие твари подоспели. Пострашнее.
— Это какие? — полюбопытствовал Мобила.
— Хрен его знает, — честно ответил Гвоздь. — Я таких раньше и не видывал, и впредь видеть не хочу. Если бы не Доктор — кранты бы мне. Доктора местные твари вроде как слушаются, слово он какое-то знает, что ли…
Беседа прервалась, потому что из подвала появилась Катерина в сопровождении Лебедева.
— Ну, что скажете, профессор? — поинтересовался у Лебедева Бей-Болт, когда они спустились в бункер Сидоровича, подальше от любопытных глаз и ушей.
— Без сомнения, она по всем биологическим параметрам человек, — сказал Лебедев, с удовольствием закуривая. — Под воздействием наших препаратов она кое-что вспомнила. Ну и немного гипноза, конечно, тоже помогло.
— Что? — спросил торговец. — Что она вспомнила?
Что жила она в городке Сосновый Бор, пригороде Санкт-Петербурга, там еще атомная электростанция имеется, между прочим, построенная по тому же проекту, что и ЧАЭС. В июне как раз школу окончила, ну, как водится, выпускной вечер, белые ночи, гуляние до утра, дальше ничего не помнит, но похоже, что в июне 2010-го что-то у них там случилось. Что-то похожее на выброс, хотя никакой аварии на тамошней станции официально зарегистрировано не было, а потом она очутилась здесь. Она, кстати, и фамилию свою вспомнила. Закревская она, Екатерина Закревская. Полька по бабке, с бабкой и росла, и в благодарность взяла ее фамилию. Паненка, а стало быть, с гонором.
Бей-Болт пожал плечами, дескать, все ясно, что ничего не ясно. Откуда на Кордоне появилась польская панночка из-под Питера — не ясно, да и время не совпадает, в десятом она пропала, а сейчас какой? И где она все это время пребывала? В общем, толку от этих ученых…
— Приятно, конечно, что мы знаем, за кого выдает себя наша гостья, — вслух сказал он, — только детали, в сущности, не так уж важны. Ничего существенного мы так и не узнали.
— Ничего себе не узнали, — обиделся Лебедев. — А то, что она из поселка при АЭС, построенной по тому же проекту, что и местная, это, по-твоему, не важно? Видно, что-то в этом проекте имеется такое, что каким-то образом связывает географические пункты постройки однотипных станций. Что-то вроде прокола пространства в точках с совпадающей топологией фазового портрета. Сопровождающегося спонтанным перемещением материальных объектов. Причем живых и разумных.
— Живые, а тем более разумные объекты спонтанно не перемещаются, — проворчал Бей-Болт. — Спонтанно перемещаются только дураки.
— Не придирайтесь к словам, коллега, — парировал Лебедев. — Ноосфера, как вам, конечно, известно, объект в значительной мере живой и разумный.
— В какой мере? — заинтересовался Сидорович. — А договориться с ней нельзя, с этой вашей Ноосферой?
— В значительной, — отрезал профессор. — Договориться — не знаю, а командовать ею, похоже кто-то уже пробовал, да не слишком удачно. И сама Зона тому свидетельство.
— Ну и что у нас в сухом остатке? — Бей-Болт посмотрел на профессора. — Знаете что, профессор, у меня конкретная проблема, и я хочу, чтобы вы подсказали мне, как ее решать. А с разумной Ноосферой уж как-нибудь сами разбирайтесь, без меня.
— Мне не хотелось бы встречаться с Сахаровым, — выдержав небольшую паузу, признался профессор, — наши с профессором взгляды на Зону и место человека в ней существенным образом разнятся, но тем не менее я полагаю, что проконсультироваться с учеными с «Янтаря» все-таки придется. Тем более что у них есть возможность подтянуть с Большой Земли необходимое оборудование. У нас, к сожалению, такой возможности нет. Зато мы ни перед кем не отчитываемся, но это так, к слову… В общем, готовьте вашу гимназистку к отправке на «Янтарь». Я тоже там буду, ради науки стоит пренебречь личной неприязнью. Вот, собственно, пока и все.