– Благо, – удушливо прошептал брат Дамиан, глядя, как огонь сжирает последние слова написанной им сказки: «…и брат Борис стал Каином».
– Вот поэтому мы и здесь, – подытожил Хома. – Из-за проклятущей Книги. Ну, и конечно, из-за девочки. Потому что монах попросил Брута позаботиться о ней. – Он всё ещё остерегался смотреть на Акву прямо и быстро отвёл взгляд. – Но это всё, что мне известно. Надо подождать, пока Брут…
Хома рассказал всё, начиная с якобы случайной встречи с «коллекционером». И как проникли ночью в Озёрную обитель и затаились бесшумно в келье, где при свечах работал монах. И видели кончину брата Фёкла, и как он перед смертью «попросил» Брута позаботиться о девочке. И обо всём, что случилось потом: об отравлении Книгой, болезни Брута, похожей на сумасшествие, и о том, что в «Деяниях» всё по-другому, правда, из обрывков у Хомы так и не сложилось целостной картины, не то что Брут; о том, как по крупицам собирал информацию, пока брат хворал, и какими страшными слухами, явно не без участия монахов, полнилась вся эта история, и о том, как с ужасом понял, что их подставили, и появись они с Книгой в обители… И о том, что брат Фёкл в самом конце понял, что отравлен Возлюбленными…
Хозяин слушал Хому молча, только всё больше мрачнея, а потом поднялся из-за стола, и один из чудо-богатырей тут же накинул на него походный плащ. На миг лицо старика изменилось, словно ему вновь вздумалось примерить грозную призрачную маску, а глаза блеснули стылой тьмой.
– Брат Дамиан… – Голос стал таков, что мурашки пробежали по коже. – Что ж, ты просил помощи мёртвых, молодой гид, и ты её получишь!
Повисло молчание, лишь показалось, что опять стало темнее. Потом хозяин произнёс негромко:
– Да и я засиделся здесь без дела, в милом Рождественно.
Повернул голову, пасмурный свет, исходящий от лица старика, сгустился ещё больше; он смотрел туда, где за бескрайней далью озёр возвышалась невидимая отсюда твердыня – Храм Лабиринта.
– Его намерения скрыты от меня, – задумчиво произнёс хозяин. – Лишь сила плывёт тёмная… Древняя. Он намного старше князя Суворова. Я не знаю, что он. – Помолчал, вздрогнул, словно опомнился: – Но у любого молодца должно быть слабое место. А, как?! – Глаза хитро заблестели, но ненадолго. Вздохнул, произнёс с сожалением: – Как найти? Что брат Фёкл узнал в Книге? Тайный код… Что ему открылось? Книга бы помогла. Узнаешь, что он, Лабиринт, – отыщешь уязвимое место. Да только тайна брата Фёкла у твоего брата.
Последние слова предназначались Хоме, и тот вдруг вскинулся:
– Так вот же! Забыл совсем. – Он даже вскочил, прижимая Книгу к себе, и сконфуженно посмотрел на хозяина. – Вот ещё что: Брут мне говорил что-то про седьмого капитана. Чтобы… Чтобы я вам сказал, по-моему.
– Что сказал?
– «Седьмой капитан», – Хома потыкал указательным пальцем в воздух. – Про него. Так и сказал – это очень важно.
– Седьмой? – Хозяин пристально взглянул на Хому. – Ты ничего не путаешь?! Про Бориса и Глеба я могу вам много рассказать. Но седьмой капитан… Даже и не припомню сразу…
– Но понимаете, он, Брутушка мой… Забыл совсем, беспамятный… Он это сказал прямо перед тем, как отключиться. Последнее, что смог. И потом, в бреду… Значит, вправду очень важно. А я… вот…
Суворов нахмурился, перевёл взгляд с Брута на Хому:
– Ну, чего раскудахтался?! – протянул к нему руку. – Дай. Не бойся. Дай её сюда. Книгу.
Хома сглотнул. Нехотя оторвал от груди увесистый том.
– А вы?…
– Смогу ли я её взять? – холодно усмехнулся Суворов. – Если б я мог так же легко читать твоего брата… Дай. Не всё забыто. Кое-что мы ещё можем. А вот моим чудо-богатырям доступно гораздо большее.
И он вновь расхохотался, наблюдая, как Хома боязливо положил Книгу на стол и как быстро убрал руки.
Книга раскрылась сама. Пальцы старика почти не касались страниц, а они переворачивались, и лишь лёгкий ветерок гулял над ними.
– Ну да, всё правильно. – Рука хозяина повисла над толстым фолиантом, и бег страниц прекратился. – Капитан Александр. Вот список всех капитанов – он под седьмым номером. Только это мне ни о чём не говорит.
– Ну как же? – жалобно пролепетал Хома. – Брут не мог напутать.
– Я об этом и не говорю. Капитан Александр… Просто особых заслуг за ним нет. Может, скромный был… Хотя он в числе Девяти, и, конечно же, был храбрецом. Ну да, нелюдим. Дружил только с Борисом и Глебом.
Ещё раз прошелестел ветерок, и несколько страниц перевернулось.
– Капитаны его, конечно, уважали. Был он добрым и отважным в бою. Это вот здесь… За доброту и вроде как в шутку прозвали его меж собой «капитаном Сашей». Но… Ведь речь идёт про особые заслуги, всё-таки мы говорим о тех, кто оставил после себя «Деяния Озёрных Святых». Я его никогда не видел.
Книга внезапно схлопнулась и раскрылась ближе к концу.
– Ну вот, а здесь о гибели капитанов. – Указательный палец Суворова побежал по тексту. – Погиб одним из первых, сражался доблестно. Вот тут целая песнь. Но, повторяю, мне это ни о чём не говорит.
Хома понуро опустил голову, что-то пробубнил себе под нос. Аква крепко сжала руку Фёдора, и тогда тот вдруг очень тихо позвал хозяина:
– Александр Васильевич, простите покорно, ведь говорю, о чём не знаю. Хотел спросить…
Старик печально посмотрел на Фёдора, и столь же печальная улыбка скривила линию его рта:
– «Да» на оба твои вопроса, – кивнул. – Думаю, девочка права: Лабиринт не выпустит её. Не выпустит… э-э… – Фёдор еле заметно дёрнул головой, – Еву. И время на исходе.
Аква всхлипнула, вид у неё был очень несчастный. Потом в глазах вдруг родился дерзкий огонёк:
– А вы знаете причину, по которой капитан Лев… – голос осёкся, – ушёл в Лабиринт?
– Да. В общем и в целом, мне известно, – почему-то несколько холодно подтвердил Суворов.
– А вы… – Аква отодвинулась от Фёдора, пристально глядя на хозяина, щёки её побледнели. – А вы виделись с Борисом и Глебом после… Ну… после смерти? Может, у них спросить? Ну вот… как брат Фёкл…
– Нет, девочка. – Хозяин предостерегающе поднял руку, и всем показалось, что здесь, над солнечной лужайкой, опять повис пронизывающий холод, а чудо-богатыри сделались грозным воинством псов-оборотней. – Они находятся в другом месте. В том, что сами выбрали, – голос прозвучал, как далёкий гром. – По причинам, которые не относятся к нашему разговору. И лучше тебе это запомнить. Нет, после их смерти я их больше никогда не видел.
– Простите, – растерянно пролепетала Аква.
Но холод уже стал развеиваться. Постепенно лицо старика сделалось прежним. Через пару секунд он совсем по-другому посмотрел на девочку и мягко ей улыбнулся.
– Подул свежий ветерок и разогнал мрачные тучки? Да?! Улыбнись! Не обращай внимания на причуды стариков.