– «Вот идёт он к синему морю, – задумчиво продекламировал Данила пушкинские строки, – видит, на море чёрная буря: так и вздулись сердитые волны, так и ходят, так воем и воют…»
«Это на сердце у меня чёрная буря», – подумала Вика, пряча глаза. Впрочем, можно было особо не партизанить: всю её печаль и тоску Данила списывал на предстоящую разлуку, а потому и сам был немного грустен.
Они уселись на гальку и стали молча смотреть на море, поёживаясь от периодически летящих в их сторону капель. Данила принялся выкладывать у себя прямо на руке какую-то надпись из мелких камешков. Из гальки постепенно складывались буквы: Я-Л-Т…
– Ялта? – понимающе спросила Вика, с умеренным любопытством наблюдая за его действиями. Данила поднял голову, встретился с ней глазами и слегка улыбнулся.
– Нет. Я – Люблю – Тебя, – ответил он, не отводя взгляда.
Вика занервничала, смутилась, отвернулась… «Ялта… – беззвучно прошептала она. – Я – Люблю – Тебя – Александр…»
Прошептала и засмеялась вслух – какие глупости! Что за ерунда лезет в голову, ей же не двенадцать лет, чтобы всерьёз страдать по наполовину придуманному герою.
– Что с тобой? – спросил Данила с улыбкой, думая, что её смех относится к его признанию.
– Хочу купаться! – воскликнула она внезапно с отчаянием самоубийцы и резко вскочила на ноги. – Прямо сейчас! В шторм!
– Ты с ума сошла? – поразился Данила, вскакивая вслед за ней. – Только посмотри на это! – Он махнул рукой в сторону огромных волн, которые налетали на берег и с грохотом разбивались о него. Но Вика уже стаскивала через голову свою футболку.
– Ненормальная… – беспомощно повторил Данила, понимая, что спорить с этой девицей всё равно бесполезно, и сам принялся раздеваться.
– А ты куда? – удивилась она.
– Ну, не брошу же я тебя одну на растерзание стихии… – пояснил он невозмутимо.
– Прямо-таки сцена из «Титаника», – съязвила Вика. – «Если ты прыгнешь – прыгну и я…»
– Прыгну, не сомневайся, – подтвердил он таким серьёзным голосом, что ей стало стыдно за свой ироничный тон. – Запомни, самое главное – это преодолеть первую линию, где волны падают и откатываются назад. Вот эту, пенную, видишь? За ней уже поспокойнее – волны просто качают… Они высоченные, но более-менее спокойные.
– Слушаюсь, босс, – виновато пискнула Вика.
– Сложнее всего потом будет выбраться на берег, – продолжал он внушительно. – Сила, с которой волны отходят от берега, ужасно велика. Может затянуть в море под новую волну…
Так оно и вышло. Покачавшись на волнах, как на качелях, и немного успокоившись, Вика решила, что с неё достаточно экстрима, и взяла курс на берег. Однако выбраться на сушу оказалось не так-то просто. Её то и дело отбрасывало назад. Данила уже практически достиг берега и сейчас обернулся, протягивая ей руку. Вика зазевалась на секундочку… и пропустила очередную огромную волну, которая накрыла её с головой.
Поначалу ей удалось вынырнуть, сделать спасительный вдох… но тут её опять накрыло. Вот так, вдруг, моментально. Она даже не успела испугаться – просто почувствовала, что её утаскивает вглубь. В пучину…
В этот миг кто-то с силой дёрнул её за руку. Через секунду Викина голова снова оказалась над поверхностью моря, и она увидела, что Данила вернулся за ней, чтобы вытащить в безопасное место. Она попыталась вдохнуть глоток воздуха и закашлялась, потому что и рот, и нос были полны солёной воды. И в этот самый момент её накрыло с головой в третий раз. «Я тону!» – сообразила Вика и в панике замолотила под водой руками и ногами.
Ещё через мгновение Данила вытащил её наверх и закричал:
– Не дёргайся!!! Держись за моё плечо! Малыш, успокойся, просто держись за меня и не суетись!!!
У неё хватило ума послушаться его. Было тяжко, их то и дело затягивало назад, но совместными усилиями они кое-как допрыгали до берега – оказывается, до него было совсем близко, буквально рукой подать. Тем обиднее было бы захлебнуться всего в каком-то метре от суши… А воды оба нахлебались предостаточно. Вика кашляла и ничего толком не соображала.
Очередная волна прибоя резким тычком буквально швырнула их на берег. Вика почувствовала, как кожа на её коленях и животе царапается о гальку… Но она была спасена. Им обоим больше ничего не угрожало.
Поддерживая Вику под локоть, Данила помог ей подняться. Коленка была в крови и ссадинах, и оказалось, что наступать на правую ногу ужасно больно, практически невыносимо.
– Садись, – приказал Данила, и она не посмела его ослушаться. Ей вообще было ужасно стыдно за то, что она всё это затеяла. А если бы они оба погибли из-за её глупой прихоти?
Данила бережно ощупывал её ногу.
– Ну, перелома, вроде бы, нет, – заключил он наконец. – До дома дохромаешь? Или на руках тебя понести?
– Дойду, – стараясь не встречаться с ним глазами, отозвалась Вика. Он снова помог ей встать и надел на неё футболку с юбкой. Затем быстро оделся сам.
– Опирайся на меня, – приказал он. – Всем телом опирайся, говорю. Не волнуйся, как-нибудь доковыляем.
Вика была бесконечно благодарна ему за то, что он обошёлся без отповеди, не стал стыдить и поучать её в духе: «А я же предупреждал!» Данила вообще был удивительно чутким и деликатным парнем…
Его деликатность дошла до того, что, когда после ужина Вика объявила, что хочет уйти к себе и пораньше лечь спать, он не проронил ни звука протеста. Безропотно принял, как и все остальные её закидоны – несмотря на то что это была Викина последняя ночь в его доме. Вика злилась на него за то, что он был таким добрым, таким понимающим и всепрощающим – и не давал ей ни малейшего повода вспылить. Злилась и на себя, потому что не могла его по-настоящему полюбить. Не могла себя заставить… Да, она принимала за влюблённость своё робкое чувство к нему, но на самом-то деле – теперь ей стало это совершенно ясно – Данила просто ассоциировался у неё с той эйфорией, с тем душевным подъёмом, который охватил её во время поступления во ВГИК. Но это была не любовь…
Ночью разразилась гроза. Вспыхивающие молнии то и дело озаряли маленькую мансарду, и на доли секунды в комнате становилось совсем светло. После каждой вспышки Вика зажимала уши подушкой и ныряла под одеяло, предчувствуя очередной громовой раскат. Грома она боялась больше всего на свете, хотя бабушка неоднократно объясняла ей в детстве, что самое опасное – это молния. Но Вике был неприятен именно сам шум: казалось, что небеса раскалываются пополам, словно настал день страшного суда.
Заснуть в таком адском грохоте не получалось, как она ни старалась. Немного поколебавшись (всё-таки время перевалило уже за два часа ночи), Вика включила свет, достала свой мобильник и набрала номер Данилы. Он сбросил её звонок, но не прошло и минуты, как Вика услышала осторожный стук в дверь.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил он, оглядывая Вику с ног до головы, словно проверяя, всё ли с ней в порядке. – Нога болит?