– Да? – Я изо всех сил стараюсь оставаться спокойной, но гнев растет во мне, как в медленно кипящей кастрюле, угрожая выплеснуться в любую минуту.

– Я говорил ей, что она должна оставить меня в покое. Она изо всех сил старалась убедить меня э-э-э… ты знаешь, но я отказался. – Он снова закрывает глаза, я вижу боль на его красивом лице. – Просто не хочу, чтобы ты плохо думала обо мне. Будто я развлекался с мачехой, а Ванесса утонула. Это не так. Не совсем так.

Мое сердце сжимается так сильно. Его боль, как живая, она дышит, и я хочу отбросить ее. Обхватив его руками, прижимаюсь к нему всем телом, поворачиваюсь на матрасе так, что его голова может отдыхать на моей груди. Касаюсь губами его лба и целую, слезы бегут по моим щекам.

– Мне жаль, что она сделала это с тобой. Ненавижу ее.

Он цепляется за меня так же, как я цепляюсь за него, его лицо прижимается к моим голым грудям, и я клянусь, что чувствую влагу на своей коже. И это заставляет меня плакать сильнее.

– Я люблю тебя, – бормочет он. – Я так люблю тебя, Фэйбл.

Мое сердце разрывается надвое: одна часть наполнена болью за него, вторая отзывается радостью на его признание, которое было так мне необходимо.

– Я тоже тебя люблю.

Никогда еще не чувствовала себя такой настоящей.

Дрю

– Я сказал ей, что люблю ее, – внезапно выдаю я.

Доктор Харрис кивает, вообще никаких эмоций на лице. Как обычно.

– Что сказала Фэйбл?

– Она сказала, что тоже любит меня. – Я смотрю на свои руки, вспоминая сегодняшнее раннее утро. Когда я проснулся, разбудил Фэйбл, мягко целуя ее обнаженное тело, солнечный свет покрывал его и придавал коже золотистый оттенок. Наши тела сливались медленно, наши шептания «я люблю тебя» давали мне почувствовать себя полноценным.

Два дня игры в то, что внешнего мира не существует, завершились на идеальной ноте. Теперь мы оба вернемся к реальности.

– Веришь ей?

Вопрос доктора меня удивляет.

– Думаю, да.

– Гм-кхм.

Дерьмо.

– Трудно поверить, что кто-то любит тебя, поскольку видел все твои недостатки и знает все секреты.

– Разве это не делает признание более правдоподобным? Фэйбл видела все. Она все знает. Тем не менее, она все еще хочет быть с тобой?

– Наверно, да. – Я пожимаю плечами и меняю тему. – Адель звонила мне несколько дней назад.

– И что она хотела сказать?

– Она обвинила меня в том, что я заморочил отцу голову необходимостью развестись с ней.

– Она права?

– Нет. Я сказал ему, что он должен принять решение сам. Не собираюсь давать ему советы о том, как справиться с ней, – с напором отвечаю я. Мои эмоции зашкаливают каждый раз, когда я думаю об этой женщине. Так утомительно.

– И они все еще не помирились?

– Не знаю. Я не говорил с отцом с тех пор, как он сказал, что может изменить свое решение о разводе. – Я не рассказываю доктору Харрис о том, как мы с Фэйбл притворялись нормальными людьми, делая вид, что остального мира не существует. Она наверняка скажет, что мы просто пытались избежать неотвратимого, и обвинит меня в попытке иметь нездоровые отношения с нереалистичными ожиданиями.

Да, я не всегда откровенен со своим психологом. Я знал, что делаю. К счастью, я действительно нашел контакт с одним из них. Она заполучила меня. Но не давит и не судит.

– Это тяжело, не так ли, быть в отношениях? Учитывая твое прошлое, думаешь, ты сможешь поддержать Фэйбл, когда она будет нуждаться в тебе?

Упс. Док славится такими трудными вопросами.

– Я хочу верить, что смогу ее поддержать. Она сильная. Иногда думаю, что эмоционально она сильнее меня.

– Но разве у нее нет своих собственных проблем? У всех есть, знаешь ли. И я помню, ты упоминал, что у нее не лучшие отношения в семье.

Я откидываюсь на кресле, вытянув ноги перед собой.

– Ее мама эгоистична и ее никогда нет рядом. У нее есть маленький брат, которому четырнадцать, и она сильно беспокоится за него. – Я иду дальше и рассказываю доктору Харрис, как Оуэн ударил меня, догадавшись, что я был тем, кто вроде как разбил сердце его сестре. Забыл упомянуть об этом в последний раз, когда мы виделись, так как был слишком зациклен на заявлении своего отца не разводиться.

– Начинаю понимать, почему вас двоих так тянет друг к другу, – говорит доктор Харрис.

Подняв глаза, ловлю ее на улыбке, и хмурюсь.

– Что вы имеете в виду?

– Ваш опыт чем-то схож. Вы оба из неблагополучных семей, оба несете тяжкое бремя ненужной вины. Единственное различие в том, что у тебя есть деньги, а у нее нет. Ты убегаешь от своих проблем, а она, судя по тому, что ты говорил, справляется с ними.

– Она самый сильный человек из всех, кого я знаю. – Хотел бы я быть хоть вполовину так силен.

– Тебе никогда не казалось, что она чувствует себя слабой?

Я никогда не видел Фэйбл такой, только крепкой и сильной.

– Не знаю.

– Конечно, чувствует. Ты нуждаешься в ней, верно? Не думаешь ли ты, что и она очень нуждается в тебе? Ее жизнь вряд ли легкая. У нее есть обязанности, работа, брат, о котором нужно заботиться, и мать, о которой нужно переживать еще больше. А о ком заботишься ты, Дрю?

Я сглотнул.

– О себе. – Нет больше никого, о ком я должен заботиться. Я не очень-то умею заботиться о людях.

Посмотрите, что произошло с Ванессой. Она умерла, оставшись под моим присмотром.

– Ты работаешь?

Почему она спрашивает меня об этом? Она ведь знает ответ.

– Учеба – вот моя работа. И футбол.

– Но у тебя облегченная нагрузка в этом семестре. И футбольный сезон закончен, – мягко замечает доктор Харрис.

– Вы пытаетесь заставить меня чувствовать вину из-за того, что на мне не лежит такая ответственность, как на Фэйбл? – Это выглядит так, словно она намеренно хочет меня разозлить.

– Нет, – медленно произносит она. – Я пытаюсь показать, что, вероятно, Фэйбл будет нуждаться в твоей поддержке. Как думаешь, у тебя есть возможность сделать это для нее?

– Я не… – Мой голос стихает, когда вижу, какой острый взгляд адресует мне доктор Харрис. – Да. Я смогу ее поддержать. Должен. Я люблю ее. И это то, что делают друг для друга люди, если любят. Они поддерживают друг друга.

– Ты прав. Отношения трудны, особенно для людей, которые по-прежнему чувствуют себя несколько… сломленными.

– Хотите сказать, что я сломлен? – Перехожу к обороне.

– Не совсем так. Я имею в виду людей, которые чувствуют себя сломленными. Ты все еще чувствуешь себя таким?